Псих - Амо Джонс

же самых рук, которые всегда хотели меня вылечить. Решить мои проблемы. Расскажи ей мои секреты или, блядь, просто посмотри мне прямо в глаза и заклинай мою душу, чтобы я отдал ей их все. Вот что такое Джейд для меня. Она ходячая, говорящая, гребаная ведьма, и это все, чего хочет и жаждет моя душа. Мое тело жаждет ее, но моя душа чертовски нуждается в ней. Прикосновение ее губ к моим было всем, о чем я, блядь, думал, и это меня бесит больше всего.

— Она все еще в постели? — спрашивает Нечестивый, обматывая костяшки пальцев скотчем.

Я вытягиваю шею, размахивая руками, чтобы согреться.

— Да, она вырубилась, как только я положил ее туда прошлой ночью.

Нечестивый выглядит подозрительно заинтересованным.

— В твоей постели?

Я отключаю его.

— Мы делим постель с тех пор, как были детьми, ублюдок. Ничего особенного.

— Ты прав, брат. Ничем не отличается. О, это верно, за исключением того факта, что теперь ты хочешь засунуть в нее свой член.

Я усмехаюсь, включая стерео. Я устроил под видом гаража снаружи, тренажерный зал. Боксерские мешки, гири. Мне это было нужно, чтобы занять себя, но теперь это в значительной степени спортзал Волчьей Стаи.

— Да, но этого не может быть. — Я начинаю колотить кулаком по боксерской груше.

— Не хочешь напомнить мне, почему? — осторожно спрашивает Нечестивый, удерживая сумку на месте. — Ты псих, гребаная легенда на улицах. Никто никогда не захочет с тобой связываться. Итак, почему?

Я сжимаю челюсти.

— Это сложно.

— Как так?

— Ты сегодня задаешь много вопросов или как? — Я кладу перчатки, а Cypress Hill громко гудит на заднем плане.

— Потому что твое лицо слишком близко, чтобы задавать так много вопросов.

Нечестивый вздыхает, прежде чем усмехнуться.

— Все, что я хочу сказать, это то, что вы трое чертовски скрытны относительно того, почему вы все должны держаться от нее подальше. Мне просто любопытно, почему.

Я прекращаю бить, разворачиваю запястье и бросаю ленты на землю, вытирая пот с живота.

— Потому что она должна держаться подальше от всех нас. Это было частью сделки.

Его лицо бледнеет.

— Да, теперь я понимаю.

— Хорошо. — Я бросаю бутылку с водой на землю, потирая рукой шрам на левой груди.

Я была зла на себя за то, как быстро я заснула прошлой ночью. Я, по крайней мере, хотела немного усложнить ему задачу, когда он целовал меня, а потом отстранялся.

Достав молоко из холодильника, я оглядываю дом. Это именно то, чем, как я думала, должен был владеть Ройс. Главной достопримечательностью являются большие окна, выходящие на пляж, с остроконечной аркой до самой крыши и окрашенным красным деревом. Вся мебель-чистые кожаные диваны, на стене висит большой телевизор. Кухня оборудована приборами из нержавеющей стали, но в декоре есть нежный женский оттенок. Я сразу же думаю, что, может быть, у Ройса был кто-то другой в его жизни. В этом доме определенно жила другая женщина. Коровий череп, висящий над входной дверью, и персидские ковры, расстеленные на деревянных половицах. Дом очень красивый. Захватывающий. Но запах духов витает во всей мебели.

Я беру свой стакан молока в передней части гостиной, нуждаясь в лучшем виде воды. Я усмехаюсь, когда вижу лодки, обернутые вокруг его частного причала. Волшебные огоньки вьются и завязываются узлом вокруг перил, ведущих к нему. Справа-большое дерево с похожими на когти ветвями, нависающее над ямой для костра, в которой по кругу разложены расколотые бревна для сидения. Он действительно построил свою собственную жизнь, а я просто вернулась и разрушила ее.

— Чуть не назвал ее Джейд. — Я не поворачиваюсь к нему лицом, не в силах оторваться от очарования океана.

— Здесь красиво, — шепчу я, наконец поворачиваясь. — Ты ведь знаешь это, верно?

Его тело осторожно двигается. Моя грудь раздувается, а живот опускается.

— Я знаю, герцогиня.

Я прочищаю горло.

— Это ты его спроектировал? Потому что я должна сказать…

Смех срывается с его губ, он делает два шага вниз, в гостиную, подходит ближе ко мне. Мои пальцы напрягаются вокруг стакана в моей руке.

— Черт возьми, нет. Индия это сделала. Она известный дизайнер интерьеров в Хиллз. У нее есть телешоу и дерьмо на Netflix за это.

Я фыркаю, потягивая молоко.

— Я видела это. Она сильно изменилась.

— Так и есть.

Я пытаюсь скрыть боль в груди от того, как легко эти мальчики двигались дальше. Я знаю, что это то, что ты должен делать, но они были всем, что я знала всю свою жизнь, а потом, через шесть месяцев, они исчезли. Все трое.

— Хммм, — бормочу я, игнорируя пристальный взгляд Ройса, поворачиваясь обратно к пляжу.

— Джейд, — рычит он у меня за спиной. — Повернись.

— Мммм, нет. Я в порядке. — Я не могу смотреть на него прямо сейчас. Я боюсь, что он увидит секреты, которые я скрываю, независимо от того, как сильно я этого хочу. Я хочу поцеловать его снова, и я хочу, чтобы он заключил меня в объятия и напомнил мне, где всегда находится мое счастливое место.

Он откашливается после долгого молчания.

— Помнишь, когда тебе было четыре года, и ты плакала каждую ночь. Ты не была уверена, почему, но ты это сделала. Так что я прокрался в твою комнату и позволил тебе спать у меня на груди. — Мое сердце разрывается в груди, но вместо того, чтобы от боли, оно открывается, чтобы впустить Ройса обратно. Пронзительный звон раздается в моих ушах. Он смеется. — Это был единственный способ, которым ты могла уснуть в течение двух гребаных лет. Я чертовски устал, но это была моя самая любимая часть того, чтобы быть твоим братом.

— К чему ты клонишь, Рой? — Я наконец смотрю ему в лицо, в уголках моих глаз собираются слезы.

Он ловит одну большим пальцем и подносит ко рту, высасывая каплю. Я игнорирую то, как его мягкие губы обхватывают большой палец, ради моих яичников.

— Я хочу сказать, как мне перейти от этого к желанию согнуть тебя над этим диваном и трахать тебя, пока ты, блядь, не закричишь. Хммм?

— Я не знаю, — говорю я, моргая. — Может быть, так же как ты оставил меня в том доме одну.

— О черт, герцогиня. — Он качает головой, в отчаянии хватаясь за волосы. — Когда ты собираешься бросить это гребаное дерьмо? Я сделал то, что должен был сделать, и это ответ, с которым тебе просто придется жить. — Он поворачивается ко мне спиной и уходит. Это только бесит меня еще больше.

— Этого, блядь, недостаточно, Ройс! — Я срываюсь. Он снова игнорирует меня, и прежде чем я успеваю остановиться, я поднимаю руку и швыряю свой пустой стакан через всю комнату, пока он не ударяет его по затылку. Пот блестит на его обнаженной груди, когда он поворачивается. Я была так