Гораций - Михаил Евгеньевич Бондаренко

Встречу его и пойду провожать. Что же делать! Нам, смертным,

Жизнь ничего не дает без труда: уж такая нам доля!»[455]

Не только «гражданские дела» отнимали время у Горация[456]. Он также считал своим долгом навещать больных друзей, которые нередко жили в противоположных концах города («Тот лежит на холме Квиринальском, / Тот на краю Авентина, — а нужно проведать обоих!»), или выслушивать стихотворения своих приятелей, так что порой у него даже не оставалось времени для собственного творчества[457]. Вот поэтому Гораций и не любил столицу. Он всегда сильно печалился, отъезжая из сабинского имения «в Рим всякий раз, как дела, ненавистные мне, меня тащат»[458]. Поэта явно угнетала царившая в Риме ежедневная суета.

К полудню все старались закончить свои дела и приступить ко второму, более обильному, чем утренний, послеполуденному завтраку (prandium), который был уже более существенным: вино, сыр, хлеб, холодное мясо, соленая рыбешка, яйца, различные овощи и фрукты. Затем следовал небольшой послеполуденный отдых вроде современной сиесты в южных странах. Отдохнув, обыватели часто отправлялись на прогулку по городу или же шли мыться в термы (бани). Гораций же предпочитал посещать бани до второго завтрака, сразу после занятий спортом[459].

Популярными местами для прогулок были римский форум, а также Священная дорога и другие крупные торговые улицы города. Форум как центр политической жизни государства привлекал самых разных людей — богачей и бедняков, деловых людей и бездельников. Любил гулять здесь и Гораций[460]. Что касается Священной дороги, то на ней располагались торговые ряды и лавки, где состоятельные люди могли приобрести драгоценные камни и золотые украшения, редкие цветы и фрукты[461].

Излюбленным местом для променада являлось также Марсово поле — низина в излучине реки Тибр. Издревле поле (площадью около 250 га) использовалось для военных и гимнастических упражнений римской молодежи:

Кто не владеет мечом, тот не ходит на Марсово поле,

Кто не держал ни мяча, ни диска, не бегал, не прыгал,

Тот не пойдет состязаться, чтоб стать посмешищем людям[462].

Здесь Гораций с удовольствием занимался спортом не только один («Уставши от зноя, / Брошу я мяч и с Марсова поля отправлюся в баню»), но и вместе с Меценатом, который обожал игру в мяч[463].

Кроме того, на Марсовом поле заседало народное собрание, устраивались выборы магистратов, проводились переписи населения и смотры войск. А среди деревьев и под роскошными портиками, где были выставлены картины и статуи знаменитых мастеров, в известное время собиралось множество самой разной гуляющей публики[464]. Здесь же «в Ограде», то есть в Saepta Julia — здании для голосования (его строительство было закончено Агриппой в 26 году до н. э.), — позднее стали торговать предметами роскоши, о чем с юмором пишет Марциал:

Долго и много по всей слонялся Мамурра Ограде,

                Там, куда Рим золотой тащит богатства свои…

Этим насытившись, снял со столов дорогие покрышки,

                Также слоновую кость белую сверху достал;

Смерил еще гексаклин черепаховый раза четыре,

                Но для лимонного он мал оказался стола,

Носом проверил потом, коринфский ли запах у бронзы,

                И осудил, Поликлет, мраморы даже твои;

Погоревал, что хрусталь стеклом немного испорчен,

                И отложил для себя десять фарфоровых ваз.

Несколько взвесил он чаш старинных, спросив, не найдется ль

                Кубков с отметкой на них Ментора славной руки;

Все изумруды он счел в золотой узорной оправе

                И жемчуга, что звенят на белоснежных ушах.

И сардониксов искал настоящих на каждом столе он,

                И приценился еще тут же он к яшмам большим.

Под вечер, сильно устав и уже уходить собираясь,

                Пару купил он за асс плошек и сам их понес[465].

Поскольку днем по городу было запрещено передвигаться в повозках, богатых и знатных людей рабы носили в специальных носилках-паланкинах — лектиках, часто очень роскошных, выполненных в форме ложа на четырех низких ножках, с балдахином и занавесками.

Большой популярностью у римлян пользовались общественные зрелища, например, гладиаторские игры. Они произошли от поминальных игр, некогда устраивавшихся этрусками во время похорон знатных людей. Согласно древним верованиям, усопший, созерцая бьющихся насмерть людей, не только упивался зрелищем схватки, но и приобретал после этого преданных спутников в подземном мире.

А вот что писал о происхождении гладиаторских игр античный христианский автор Тертуллиан: «По словам Тимея, лидийцы, выйдя из Азии под предводительством Тиррена, вынужденного уступить царство своему брату, обосновались в Этрурии, и там, среди прочих суеверных обрядов, учредили под видом религии зрелища. Римляне, приглашая к себе этрусских мастеров, переняли у них и сами зрелища и время их проведения, так что зрелища от лидийцев получили название „игр“. <…> Остается поговорить о самом знаменитом и приятнейшем для римлян зрелище. Оно называется „долг“ или „повинность“, что, в сущности, одно и то же. Древние считали, что этим зрелищем отдают долг усопшим, особенно когда стали более умеренны в своем варварстве. Прежде, полагая, что души усопших можно умилостивить пролитием человеческой крови, они на похоронах предавали закланию пленников или непокорных рабов, которых нарочно для этого покупали. Но потом решили этому кощунству придать вид увеселения, а потому завели обычай вооружать этих несчастных, и, обучив их убивать друг друга, в день похорон выводить на поединок. Таково происхождение этой „повинности“. Зрелище это впоследствии становилось тем приятнее, чем было жесточе, и для вящей забавы людей стали отдавать на растерзание хищникам. Умерщвляемые таким способом считались жертвой, приносимой в честь умерших родственников»[466].

Самые первые гладиаторские игры в Риме состоялись в 264 году до н. э. на похоронах Брута Перы, когда сыновья покойного заставили сражаться насмерть три пары бойцов на Коровьем рынке[467]. Следующие игры, по сообщению историка Тита Ливия, были устроены только в 216 году до н. э.: «Трое сыновей Марка Эмилия Лепида, бывшего консулом и авгуром, — Луций, Марк и Квинт — устроили погребальные игры в честь отца и вывели на форум двадцать две пары гладиаторов»[468].