Земное счастье - Гоар Маркосян-Каспер

— То есть ты остаешься здесь с Митом? — спросил Патрик.

— Да.

— И что собираешься делать?

— Ничего. Выжидать.

— А может, поедешь ты? Разоблачение ведь, в первую очередь, угрожает тебе.

— За свои ошибки я привык расплачиваться сам, — сказал Маран.

Это прозвучало настолько бесповоротно, что Дан даже не решился попросить, чтобы его оставили вместо Мита.

— Впрочем, — добавил Маран, помолчав, — еще не факт, грозит ли нам вообще что-нибудь. Во-первых, неизвестно, знают ли они об электронике. О начинке. Они могут и не предполагать, что бляшки не обычные кусочки металла, тогда и размеры их не смутят. Во-вторых, даже если подозрения и возникнут, вряд ли они решатся убить нас. Все-таки мы приехали с рекомендательными письмами от наследника соседнего королевства и собственной кузины мадам. В любом случае, нас наверняка только арестуют. По крайней мере, для начала. И, в конце концов, даже если б им взбрело в голову с нами расправиться, сделать это непросто. В сущности, не по их силам. Проблема не в этом, вы же понимаете. Все, ступайте.

Он кивнул на дверь, взял со стола стакан с соти и спокойно уселся в кресло.

Спорить никто не стал, через десять минут трое землян уже садились на своих сниттов.

Как было условлено, за полчаса до заката они подъехали к началу подъема на плато. Патрик спросил по «кому»:

— Все в порядке?

И сразу погнал снитта на подъем.

Завернув за угол дворца, Дан увидел Мита, который стоял у крыльца, болтая с начальником стражи.

— Как там, все тихо? — спросил Патрик, когда они спешились и передали скакунов подоспевшим грумам.

— Как будто.

— А где начальство?

— Маран? У себя.

Поднявшись наверх, они обнаружили Марана растянувшимся на застеленной кровати.

— Весь день в горизонтальном положении? — спросил Дан насмешливо. — Много надумал?

— Так, — отозвался Маран, — кое-что.

Он сел и поинтересовался:

— Новости есть?

— Ничего особенного, — ответил Патрик. — Плановая работа.

— Немного мелочи в общую копилку?

— Примерно так.

— Ладно. Тогда одевайтесь к обеду. Уже был гонг, — сказал Маран, вставая и направляясь в гардеробную.

За обедом народу было не очень много, рассаживали по трое, и не успели разведчики войти в зал, как дама-распорядительница поспешила к ним, чуть присела перед Мараном и повела его прямо к столу, предназначенному королеве, сама Олиниа уже стояла там, опираясь на руку Атиса.

Дан и Патрик оказались по две стороны от Леллы, остроумной и изящной пассии Патрика, и, улучив момент, Патрик шепнул Дану, показывая глазами на королеву:

— Что она еще надумала?

— Допрос с пристрастием, — отозвался Дан, внимательно глядевший на Марана. Повадок Олинии он не знал, но сразу уловил в Маране знакомое скрытое напряжение.

— Из чего ты это вывел?

— Из поведения Марана.

Патрик пожал плечами.

— Он такой же, как всегда.

— Для тебя. Но не для меня.

Патрик недоверчиво хмыкнул, но промолчал.

Обед длился, как обычно, томительно долго, никак не меньше трех часов, невыносимо медленно разносили кушанья, разливали вина, провозглашали здравицы. А Олиниа все время задавала Марану какие-то вопросы, на которые тот отвечал учтиво, но равнодушно, так это, во всяком случае, выглядело со стороны. Атис больше молчал, но слушал с явным вниманием. Когда наконец доели бесконечный трехступенчатый десерт, и королева поднялась, Дан вздохнул с облегчением, но Олиниа повернулась к Марану, и тому пришлось предложить ей руку и провести в гостиную, где она усадила его рядом с собой и продолжила беседу.

Било полночь, когда она отпустила всех, и Маран наконец смог подойти к своим.

В коридоре Мит тихо сказал:

— Крепко она за тебя взялась. Устал?

— До смерти, — отозвался Маран и добавил: — Пойдемте к нам.

Закрыв дверь комнаты он оглядел всех и сообщил:

— Конечно, Атис что-то заподозрил. И, полагаю, настучал королеве.

— Чего она хотела? — спросил Патрик.

— Проверяла, — усмехнулся Маран. — Давненько мне не приходилось столько плести. Пришлось сделать из нашей легенды целый роман-эпопею. Надеюсь, у нее не осталось сил и желания выслушать его в еще чьем-то исполнении. Не знаю, насколько я ее убедил… Расстались мы, во всяком случае, мирно.

— Возможно, она собирается проверять еще, — предположил Дан. — Чтобы не рубить сплеча. Но завтра, к счастью, последний день. Вернее, ночь. Полнолуние.

— Что завтра полнолуние, она знает не хуже нас, — заметил Маран. — Ладно, поглядим. — Он повернулся к Артуру, поколебался, потом сказал не очень уверенно: — Послушай, Артур. Тут меня замучила одна мысль. Не знаю, может, с точки зрения генетики это выглядит нелепо, но я, к сожалению, с этим предметом знаком мало… — Он умолк, но Артур не шелохнулся, даже глядел не мигая, и Маран продолжил: — Две очевидности. Первая: уже несколько тысяч лет общество отторгает тех, чьи мысли неподконтрольны. Или, в твоей терминологии, тех, у кого новый, искусственный ген не срабатывает — отсутствует, либо неактивен.

— Рецессивен, — уточнил Артур.

— Да. Вторая очевидность: развитие цивилизации крайне замедлено, наука движется ползком, в искусстве нет взлетов. Сколько великих математиков ты нашел, Патрик? Одного на столетие?

— Гораздо меньше, — ответил тот.

— Вот. Нет гениев. Мало талантов. Скажи мне, Артур, нельзя ли эти две очевидности объединить? Логически это напрашивается. А как биологически?

— Первое, что я тебе скажу, — вздохнул Артур, — ты, по-моему, зря меня сюда тащил. Все равно, ты опережаешь меня в идеях. Даже в биологии.

— Без комплиментов, пожалуйста. По существу.

— По существу? Так ведь и с гениальностью, или одаренностью, неважно, мы тоже до сих пор не разобрались. Предполагается, что существует особый ген, но какой именно, неясно. Не так ведь часто с ним доводится встречаться. Так что тут можно только теоретизировать. Но теоретически к тому, что ты говоришь, я препятствия не вижу. Могу даже предложить две модели. Один вариант: ген гениальности, как доминантный, подавляет новосозданный, он не проявляется, и ничего в этом не смыслящее общество безжалостно отсекает будущего гения. Другой вариант: они могли не конструировать новый ген, а изменить старый и по недомыслию изуродовать как раз тот участок некой хромосомы, где находится гипотетический ген гениальности.

— Послушайте! — воскликнул Патрик. — Но ведь они себя калечат! Уже искалечили!

— Зато у них стабильное общество, — усмехнулся Маран. — Чего они и добивались. Палевиане, наверно, это одобрили бы.

— Извини, калека без рук, без ног тоже стабилен и предсказуем. Никуда не уползет и никого не убьет.

— А знаете, что я вам скажу, — вставил Дан. — Я только что понял. На примере Земли. Чем стабильнее общество, тем меньше гениев оно рождает.

— И наоборот, чем меньше оно рождает гениев, тем оно стабильнее, — подвел черту Маран. — Ладно, давайте спать. Завтра, может, не придется. Патрик, не забудь включить «секретки». Спокойной ночи.

Утро следующего дня оказалось пасмурным, даже накрапывал дождь, и члены экспедиции приуныли. За три недели пребывания в замке это был первый ненастный день. И, как назло, именно сегодня. Если к ночи не распогодится, при облачном небе что толку от полнолуния? А следующего надо было ждать еще двенадцать дней. Расстроенный Патрик снова принялся строить планы насчет искусственного источника света, и на этот раз Маран с ним не спорил. Оставаться во дворце до следующего полнолуния было бы слишком опасно, стоило, наверно, предпочесть вариант с поисками фотоэлемента, даже если б пришлось лазить для этого по крыше. Впрочем, с утра он ничего предпринимать не стал, а отослал, как и вчера, Патрика в город, но оставил сегодня Дана при себе, отправив с Патриком Мита. После отъезда остальных они вдвоем проверили и зарядили все камеры, упаковали в пояса вчерашние материалы, Дан предложить даже собрать вещи, но Маран не согласился, он не хотел выдавать своего намерения уехать, а убиравшие комнаты слуги, конечно, не обошли бы вниманием уложенные сумки. Словом, делать было фактически нечего, предварительную рекогносцировку подходов к хранилищу, а также возможностей бегства при попытке ворваться в их помещения Маран с Митом, как выяснилось, произвели еще вчера, так что оставалось лишь гулять по саду или валяться на кровати, Маран предпочел второе, и Дан, которому сидеть в комнате не хотелось, вынес на балкон — благо, дождь перестал — один из стульев и устроился на нем. Отсюда был виден весь парк с прогуливавшимися в нем и даже целовавшимися за деревьями и кустами парочками, но Дан за ними особо не следил, ему попался местный куртуазный роман, и он, правда, с ленцой, но помаленьку читал его.