Анатомия любви - Дана Шварц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Простуды она лечила настойкой льняного семени и апельсиновой выжимки, согревая пациента одеялами и заставляя пить много чая. Сломанные кости фиксировались деревянными дощечками и полосами ткани. Раны тщательно зашивались. Когда к ней пришла, держась за больную щеку, женщина, Хейзел выдернула у нее гнилой зуб и обработала десну медом и гвоздичным маслом.
Со временем Хейзел заметила, что все реже и реже заглядывает за советом в свой потертый экземпляр «Трактата доктора Бичема» и что в ней все больше уверенности в собственных силах и чутье на диагнозы. Большинство пациентов Хейзел удавалось вылечить на месте и отправить восвояси, но некоторым – к примеру, знакомому Дженет, мальчишке по имени Бобби Дандерфлай, со сломанной после столкновения с экипажем ногой – Хейзел помогала, чем могла, в лаборатории, а затем отправляла выздоравливать в Хоторнден-касл.
Когда поступил первый пациент с римской лихорадкой, Хейзел собрала прислугу в библиотеке.
– Ни один из вас не обязан оставаться в доме, – сказала Хейзел. – Я знаю, опасно держать здесь больных, особенно с лихорадкой. – Хейзел разместила больного в солярии на соломенном матрасе и все утро провела, стараясь устроить его поудобнее, бережно смывая кровь и гной из лопнувших фурункулов и меняя намоченные в ледяной воде повязки на его горящем лбу. – В доме у ворот более чем достаточно места для тех, кто не хочет жить здесь.
Чарльз, Йона и кухарка торжественно кивнули. И только Сьюзан, посудомойка, нахмурилась в углу.
– И никто, кроме меня, не должен заходить в солярий, это всем ясно?
– Я не понимаю, почему мы должны переезжать, – фыркнула Сьюзан. – Я не соглашалась работать в проклятой больнице. Посмотрела бы я, что сказала бы на это хозяйка дома.
– Ну, полагаю, тебе известно, что, пока моя мать в Англии, я – хозяйка дома, Сьюзан.
Сьюзан пробормотала что-то себе под нос.
– И, кухарка, надеюсь, вы сможете приготовить овсянки? Возможно, со смородиновым вареньем? Чтобы пациенты набирались сил.
Пусть даже за день Хейзел выбивалась из сил, ухаживая за пациентами, смешивая лекарства и стирая испачканные бинты, но спать как следует ночами она так и не могла. Ей снились плохие сны, кошмары, наполненные ужасом той ночи, когда они с Джеком вырыли из могилы тело с изуродованным лицом. А иногда, стоило закрыть глаза, перед ней на фоне бескрайней пустоты парило лицо Бернарда. В обоих случаях Хейзел ворочалась в кровати, пока не замечала, с равным чувством облегчения и разочарования, за окном первые робкие лучики рассвета.
Иногда Хейзел так уставала, что застывала с открытыми глазами за операционным столом в подземелье, не засыпая, но и не совсем бодрствуя.
– Аккуратней, – сказал Джек, подхватывая Хейзел, когда та однажды утром покачнулась и чуть не упала. Он был с ней в подземелье, помогая готовить очередную порцию отвара бородавочника так, как это делала его мать.
– Все дело в запахе, – пробормотала Хейзел, слабо улыбнувшись, когда Джек помог ей устроиться в кресле. – Отвар пахнет глиной и навозом.
– Эй, к счастью, на вкус он лишь немного хуже, чем его запах, – заверил Джек. – Вот что, пойду-ка заварю нам обоим чаю. – И, поднявшись, направился к двери, когда они услышали тихий стук в дверь.
Джек с Хейзел переглянулись. Внезапно весь сон Хейзел как рукой сняло.
Еще один тихий стук. А следом стон боли.
Хейзел попыталась подняться, но Джек махнул рукой.
– Я открою.
Джек открыл щеколду и распахнул дверь, а Хейзел наклонилась вперед, пытаясь разглядеть, кто же пришел к ее порогу, – оказалось, это молодая женщина, согнувшаяся пополам от боли и прижимающая руки к огромному животу. Ее светлые волосы беспорядочно свисали вдоль лица.
– Это здесь? – спросила она, уставившись себе под ноги. – Пожалуйста, скажите, это здесь мне смогут помочь?
– Изабелла? – окликнул Джек. Женщина подняла голову и посмотрела на них полными слез глазами. – Изабелла, – повторил он. Затем оглядел ее огромный живот.
Она застонала.
Хейзел подошла к нему сзади. Она заметила кровь и следы жидкости на ногах беременной женщины.
– Бога ради, Джек, отойди. Эта женщина сейчас родит прямо на пороге.
Джек быстро заморгал и отступил в подземелье. Он так до конца и не мог закрыть от изумления рот, увидев Изабеллу – здесь – и беременную.
Хейзел быстро оценила ситуацию.
– Господи боже. Боюсь, у нас не хватит времени отвести вас в главный дом, – сказала она. Давайте-ка быстренько садитесь. Джек, беги в Хоторнден и найди Йону. Скажи ей, пусть принесет мне тазик воды.
Джек кивнул и, кинув еще один быстрый взгляд на Изабеллу, выбежал за дверь.
– Это был… Джек Каррер? – спросила Изабелла, пока Хейзел бережно вела ее к деревянному стулу.
Хейзел в этот момент как раз мысленно проверяла список всего, что ей может понадобиться, чтобы принять ребенка.
– Что? Джек Каррер. Да. Вы его знаете? – Глаза Хейзел расширились. – Это он… эм?..
Изабелла положила руку на живот.
– Отец? Нет. Он ушел служить. Его полк отправили в Йоркшир. Я должна была поехать следом, но… – Она показала на живот. – К тому же мы должны были пожениться.
– Сами не заметите, как поедете за ним следом уже вдвоем, – заверила Хейзел. – Скоро вся семья будет в сборе.
– Он не всегда был солдатом. Работал танцором в театре вместе со мной. И Джек тоже там работал. За кулисами. Он всегда был добр ко мне.
Хейзел улыбнулась.
– Он добрый.
– Но потом театр закрыли из-за лихорадки, и мой Том теперь далеко, а я просто не знаю, как мне все это пережить. – Руки Изабеллы задрожали, и ее скрутила очередная схватка. – Так больно! Мне никто не говорил, что будет так больно. – Лоб женщины усеяли капельки пота. – Я просто знала, что нельзя идти в больницу для бедных, потому что слышала рассказы, что женщины там лежат, рыдая от боли, в собственной рвоте. Но я совсем не представляла, что же мне делать.
Хейзел постаралась говорить как можно более уверенно:
– Изабелла, мне нужно, чтобы вы меня слушали. Меня зовут Хейзел Синнетт. Ваш малыш на подходе, поэтому вы и я, мы с вами пройдем через это вместе. – Хейзел зажгла все свечи в лаборатории. – Где же Йона с водой? – пробормотала она.
Словно по сигналу, в дверь ворвалась Йона с тазом в руках. Джек плелся следом с несколькими простынями, и, судя по виду, его
