12 ступенек на эшафот - Вильгельм Кейтель

Речь удалась. Гитлер как выдающийся оратор умело использовал все слабые места памятной записки Бека и разбил его измышления в пух и прах. Однако главной темой и лейтмотивом выступления фюрера перед командирами была жесточайшая критика генерального штаба и его начальника. «Он не имеет морального права руководить подготовкой офицеров генерального штаба», — сказал Гитлер в завершение. 27.8.1938 г. Бек передал дела генералу Францу Гальдеру, а 31.10.1938 г. был уволен в запас.

Гитлер с негодованием отверг предложение главкома сухопутных сил о назначении Бека главнокомандующим 3 группой армий. Генерал Бек стал для него олицетворением всех негативных проявлений «генштабизма» и «неисправимого пораженчества». Бек стал непреодолимым препятствием на пути реализации честолюбивых политических планов фюрера, и не в последнюю очередь источником негативного отношения Гитлера к Браухичу. Я безоговорочно поддержал принятое Гитлером решение, особенно в связи с настоятельной необходимостью положить конец подстрекательской деятельности Бека.

Признаюсь, я не пролил и слезинки по поводу «скоропостижной» отставки генерала во многом из—за его снобизма, поверхностно—высокомерного отношения к нашим с Йодлем планам реорганизации высшего военного управления и ряду других причин. Что касается его «выдающихся способностей», то я имел возможность убедиться в обратном на своем горьком опыте. Однако мне и в голову не могло прийти, что, начиная с 1938 г., Бек не только примкнет к предателям и изменникам, но и станет «духовным отцом» заговорщиков. Следует признать, что к совершению столь низкого поступка этого до некоторых пор безупречного офицера подтолкнули неприязнь и предубеждение со стороны Адольфа Гитлера — все остальное довершили уязвленное самолюбие и эгоцентризм самого Бека. Генерал Людвиг Бек был слабым и безвольным человеком. Он никогда не был лидером, да и не мог им стать. Вся ничтожность его личности проявилась в поведении во время и после неудавшегося покушения на фюрера. Он и умер так, как жил — мерзко и недостойно. Бек трижды пытался пустить себе пулю в лоб, сидя в кресле в своем рабочем кабинете, но ему так и не хватило мужества. Пока его не пристрелил безвестный унтер—офицер…

Все лето 1938 г. ОКВ и ОКХ провели в разработке плана «Грюн». Мы столкнулись с серьезными проблемами организационного характера: при формировании ударной группировки на фронте «Грюн» мы могли оперировать 40 дивизиями неполных составов (включая Остмарк) без проведения комплекса мобилизационных мероприятий, строго—настрого запрещенных фюрером.

Формирование ударной группировки и передислокация войск к чешской границе проходили в обстановке беспрецедентной секретности: после завершения маневров в Силезии, Саксонии и Баварии офицеры резерва были задержаны в расположении частей «до особого распоряжения»; доукомплектование дивизий происходило на территории учебных лагерей — здесь же создавались временные пункты по приему и распределению военнообязанных соответствующих призывных возрастов. Гарнизоны «Западного вала» заменялись добровольцами «организации Тодта» и имперской службы труда. Использовалась малейшая возможность скрытого передвижения войск: войсковые эшелоны и автопоезда маскировались под пассажирские транспорты, а оживление на имперских дорогах полиция официально объясняла открывающимся в Нюрнберге съездом НСДАП… Я искренне аплодировал успехам генерального штаба и его нового начальника Гальдера: провести скрытую перегруппировку нескольких сотен тысяч солдат под видом подготовки к маневрам — это высший класс воинского искусства! Гитлер лично контролировал подготовку и проведение передислокации войск и даже дал несколько ценных советов по маскировке операции. Обо всех осложнениях, возникающих в ходе подготовки плана операции «Грюн», главнокомандующий сухопутными войсками должен был информировать его в любое время дня и ночи.

В августе, во время инспектирования береговых укреплений, на борту «Грилле» в моем присутствии Гальдер докладывал фюреру о планах стратегического развертывания вермахта в связи с предстоящей операцией. Стоя у штабной карты, Гальдер отвечал на многочисленные вопросы фюрера. Гитлер спорил и выдвигал возражения; он требовал четких, ясных, недвусмысленных ответов и большей наглядности: условные обозначения, примерное сопоставление сил и краткое резюме об ожидаемом развитии событий. Особенно интересовали его направления главных ударов и участки прорыва чехословацких пограничных укреплений, многолинейность и глубину эшелонирования которых он тщательным образом изучил. В ходе обсуждения наметились и некоторые расхождения, особенно по вопросам боевого использования тяжелой артиллерии, — мы не располагали достаточным количеством орудий на фронте «Грюн» — танковых и посадочно—десантных частей. Тем временем Гальдер закончил доклад, однако Гитлер был не готов принять окончательное решение. Он сказал нам, что ему потребуется некоторое время, чтобы взвесить все «за» и «против». Гальдер передал фюреру все карты и записи с просьбой о скорейшем решении вопроса, поскольку надо было срочно отправлять приказ и готовить войска.

Сразу же после возвращения в Берлин Гитлер кратко изложил мне свои дополнения и замечания и поручил передать фон Браухичу приказ об изменении плана наступательной операции в соответствии с полученными предписаниями. Нужно сказать, что в целом план Гальдера был принят, однако имелись конкретные указания на неверное использование танковых групп. Их следовало объединить в ударный кулак и нанести удар с юго—запада в направлении на Пильзен — Прагу. Гальдер резко возражал, поскольку именно нехватка тяжелой артиллерии заставила нас разъединить танковые части для обеспечения прорыва пехоты на главном направлении удара. Гальдер был абсолютно прав, однако я ничем не мог помочь ему по той простой причине, что получил приказ фюрера и принял его к исполнению. Я только посоветовал фон Браухичу встретиться с Адольфом Гитлером и обсудить этот вопрос, но Браухич воздержался.

Во второй половине августа фюрер перебрался в Берхтесгаден. Там в Бергхофе состоялась первая историческая встреча Адольфа Гитлера и сэра Невилла Чемберлена. Вместе с рейхсминистром иностранных дел на этой встрече довелось присутствовать и мне. Помню, что визит премьер—министра Британской империи произвел на меня неизгладимое впечатление. Как и всегда в ходе политических визитов и встреч, фигура начальника штаба ОКВ призвана была демонстрировать присутствующим «постоянную боеготовность немецких вооруженных сил», но в самих переговорах я участия не принимал и чувствовал себя здесь совершенно лишним. Тем не менее мне было интересно познакомиться с ведущими политиками Европы и обменяться с ними парой любезных фраз. Я уехал из Бергхофа вслед за Чемберленом. Судя по всему, Гитлер остался недоволен результатами переговоров.