12 ступенек на эшафот - Вильгельм Кейтель

Браухич пригласил меня для обсуждения представления меморандума Адольфу Гитлеру. С некоторых пор он стал проявлять осторожность в этом вопросе, точнее, после жесточайшей выволочки, которую устроил ему фюрер за памятную записку генерального штаба «О верховном командовании во время войны». Памятная записка появилась вскоре после назначения фон Браухича и была отправлена Гитлеру без моего ведома. Это была «дальнейшая разработка» появившегося и отозванного в 1937 г. «меморандума Фрича», написанного по итогам зимних маневров 1936/37 г., и аналогичного содержания докладной Бека времен кризиса «Бломберг — Фрич». Теперь появился третий вариант, «авторство» которого приписывали фон Манштейну. К сожалению, в списке вещественных доказательств обвинения в Нюрнберге фигурировал только ответ, написанный мной и Йодлем по поручению Гитлера, и нет самого текста меморандума. Наш ответ привел в угнетенное состояние духа Браухича и Бека. Что касается самого Гитлера, то он был взбешен содержанием документа и воспринял его как личное оскорбление — злобный выпад против фюрера, партии и всего немецкого народа.

Просмотрев по диагонали представленный мне фон Браухичем документ, я сразу же посоветовал ему убрать первую часть: ознакомившись с политическими изысканиями Бека, Гитлер не станет читать его военно—экономические выкладки. Нельзя ничего сказать заранее, но не исключено, что Гитлер прочитает одну лишь 2–ю часть. В результате именно так и произошло, но тенденциозность подачи материала возмутила фюрера. В частности, потенциал противника был чрезмерно завышен (например по части бронетанкового парка французов), а немецкий — занижен по большинству показателей. Мне оставалось только с огорчением и искренним негодованием констатировать, что армейская оппозиция в очередной раз подставила фон Браухича, хотя главное недовольство фюрера вызывали Бек и генеральный штаб.

Очередной удар по самолюбию армейского генералитета нанес последовавший вскоре после вышеописанных событий приказ фюрера, предписывавший Герману Герингу выехать на западную границу «для осмотра долговременных укреплений». Возмущенные генералы утверждали, что речь идет об инспекционной поездке, — и были очень близки к истине. Рапорт Геринга стал настоящим обвинительным приговором главнокомандованию сухопутной армии. Не сделано практически ничего, а то, что сделано, совершенно недостаточно. Не построено ни одного примитивного полевого укрепления. Саботаж… Даже при чрезмерной драматизации ситуации со стороны Геринга следовало признать, что темпы работ были действительно низки, а долгосрочная программа возведения фортификационных сооружений, завизированная в свое время фон Бломбергом, была рассчитана на несколько десятков лет вперед. Например, завершение всех работ по бетонированию укреплений было намечено на вторую половину 50–х годов. О необходимости активизации работ на линии «Западного вала» докладывал Гитлеру еще бывший министр Бломберг в 1937 г. Тогда мы с ним предприняли многодневный объезд укреплений и зафиксировали самое начало подготовительных работ практически на всех участках линии фортификационных сооружений. Фюрер был крайне разочарован и возмущен действиями генерального штаба, в очередной раз саботировавшего его распоряжения. Он принял решение в ближайшем будущем поручить организацию строительных работ на линии «Западного вала» генерал—инспектору военных дорог Фрицу Тодту, поскольку «штаб инженерных войск сухопутной армии не в состоянии справиться с задачей».

Остается только добавить, что после инспекционной поездки фон Бломберга летом 1937 г. Гитлер был проинформирован о реальном состоянии и темпах строительных работ на западной границе. Однако в то время обострение отношений с главнокомандованием сухопутных сил не входило в его политические планы.

21 мая 1938 г., после неожиданного и немотивированного объявления мобилизации чехословацким правительством — откровенно враждебного акта, направленного против Германии, — Гитлер вернулся в Берлин. Фюрер был преисполнен воинственного пыла и заявил, что не намерен спускать Чехословакии подобного рода провокации. Он объявил главной задачей скорейшее приведение войск в состояние полной боеготовности и потребовал изменить текст «указания ОКВ», которое отныне стало звучать следующим образом:

«Я принял непоколебимое решение уже в ближайшем будущем нанести удар по Чехословакии и разбить армию противника в ходе военной операции. Политическое руководство рейха оставляет за собой право выбора наиболее благоприятного в военно—политическом отношении времени и места нанесения удара».

Главнокомандующий сухопутными войсками получил соответствующий устный приказ, подкрепленный впоследствии измененным «указанием ОКВ». Одновременно Гитлер подписал распоряжение о назначении генерал—инспектора военных дорог Тодта ответственным за возведение фортификационных сооружений «Западного вала». Тодту поручалось «ускорить темпы строительства оборонительных сооружений по военно—тактическим планам и разработкам штабов инженерных войск, но с использованием вверенных ему инженерно—строительных подразделений таким образом, чтобы через 1,5 года завершить строительство бетонных оборонительных построек и долговременных укрепленных узлов с центром тяжести на направлении Ахен — Карлсруэ». К осени 1938 г. Тодту предстояло завершить строительство 5000 малых дотов, не пробиваемых тяжелыми снарядами и минами, по разработанным лично Адольфом Гитлером эскизам.

Раздав указания, наставления и приказы, вызвавшие зубовный скрежет ОКХ и уныние в рядах ОКВ, Гитлер отправился в Ютербог на учебные стрельбы по точечным и площадным целям. Фюрер захотел лично убедиться в правильности своих расчетов прочности железобетонных конструкций и толщины бетонных перекрытий при прямых попаданиях тяжелых снарядов и мин. После завершения стрельб Тодт получил соответствующие указания: «строить укрепления с запасом прочности и учетом возможного усиления бетонобойного разрушительного воздействия тяжелых снарядов противника на цель…». На итоговом обсуждении в офицерском клубе Гитлер обратился с речью к собравшемуся на стрельбы армейскому комсоставу. Позже он рассказал мне, что считал своим долгом поднять боевой дух командиров, вне всякого сомнения, пребывавших в растерянности после обнародования памятной записки Бека с пораженческими выкладками. Его друг фон Рейхенау, сохранивший с ним тесные личные взаимоотношения, доверительно сообщил, что на командирских чтениях фон Браухич не преминул ознакомить высший комсостав вермахта с пресловутой докладной неуемного генерала. Фон Рейхенау нанес очередной удар «из засады» по главнокомандующему сухопутной армией — он и Гейнц Гудериан, в то время главнокомандующий мотомеханизированных войск, искусно вели интригу против обложенного со всех сторон фон Браухича.