Полет в неизвестность - Сергей Дмитриевич Трифонов

— Не пытайтесь, Баур, хлебать суп из чужой тарелки, если вы не голодны. Пусть Геринг и Мильх сами разбираются на своей кухне.

Летом, во время вмешательства Германии в испанскую войну, когда Мильх был полностью поглощен переброской авиации в Испанию, налаживанием у генерала Франко инфраструктуры военно-воздушных сил и созданием крупного авиационного соединения — легиона «Кондор», конфликт Геринга с Мильхом внешне утих. Но вскоре разгорелся с новой силой. Геринг перестал приглашать Мильха к себе домой на обеды, в свои охотничьи угодья, на совещания. Так, в ноябре Геринг вызвал Удета на совещание по моторостроению в свое поместье Каринхалле, а Мильх, находившийся в Берлине, узнал об этом от промышленников. Как мне позже рассказывал генерал Штумпф, Мильх десять минут орал на Геринга в телефонную трубку, утверждая, что Геринг и Удет ничего не смыслят в авиамоторостроении и только болтаются у него под ногами, «словно говно в проруби».

Отношения министра и его заместителя были похожи на неудачный католический брак. Оба мучились в нем, но развестись не могли, не разрешал папа, то есть фюрер. Геринг, практически не занимавшийся министерскими обязанностями, утонувший в своем комфортном бытии, боялся сместить Мильха, поскольку тот по-настоящему работал над созданием люфтваффе, держал в своих руках авиапромышленность, имел прочные отношения с банками, пользовался уважением ученых, конструкторов, полностью заменял Геринга в рутинном деле управленческой бюрократии. Но самое главное — Мильху доверял фюрер. Мильх же, натура от природы динамичная и увлеченная, являл собой тот тип патологического трудоголика-организатора, что готовы горы свернуть на пути достижения своих целей, но при этом, получив огромную власть, расставаться с нею вовсе не спешили.

Волею случая я оказался свидетелем бурного скандала между ними. Будучи в конце ноября в приемной министра с пакетом документов для оформления заказа на изготовление новых машин, я нос к носу столкнулся с разгневанным Герингом, выскочившим из своего кабинета в приемную с криком: «Нет! Никогда! И не мечтай об этом!» Он, весь багровый и мокрый от пота, грубо затолкал меня в свой кабинет, не переставая орать:

— Вот, Баур, полюбуйся на своего дружка! Может, хоть ты его образумишь! Власти ему, знаете ли, мало! Министром себя возомнил!

Мильх, казалось, и не заметил меня. Он, нервно меряя шагами кабинет министра, перечислял обиды, нанесенные ему Герингом. Затем достал из папки лист бумаги и швырнул на стол министра:

— Все, хватит с меня, я подаю в отставку! Вот рапорт. Думаю, фюрер найдет мне лучшее применение, чем выполнять за тебя всю работу, а взамен получать одни интриги и оскорбления!

— Какие интриги?! — орал Геринг. — Какие оскорбления?! Ты себя ведешь так, что о тебе уже повсюду говорят, как о министре и Верховном главнокомандующем авиации! Ты в грош не ставишь мои приказы и указания, третируешь порядочных генералов, набираешь на службу какую-то шваль, а потом еще устраиваешь истерики! Вот тебе отставка. — Геринг показал Мильху огромную фигу и в бешенстве разорвал рапорт. — Будешь работать до тех пор, пока ты нужен Германии, фюреру и партии!

Мильх удалился, не попрощавшись и громко хлопнув массивной дверью. Я спросил:

— Разрешите откланяться?

Геринг глядел на меня, словно баран на новые ворота, не понимая, кто я и что здесь делаю. После неприлично затянувшейся паузы он пришел в себя и ответил:

— Да, Баур, ты свободен. Прошу, фюреру обо всем этом ни слова.

Прессинг на Мильха только усилился, а интриги стали изощреннее. В конце декабря Берлин посетили два вице-маршала авиации британских королевских военно-воздушных сил, Кортни и Эвилл, в сопровождении офицеров военной разведки Великобритании. Геринг, как обычно, улизнул от приема официальных гостей, желавших ознакомиться с состоянием и перспективами военно-воздушных сил Германии, и перепоручил британцев Мильху. Тот, прекрасно зная, что за каждым его шагом будут следить люди Геринга, согласовал с Гейдрихом программу приема и вопросы, которые можно раскрыть британцам без ущерба государственной безопасности рейха. Однако генерал Кессельринг, присутствовавший на встрече с вице-маршалами, немедленно донес Герингу о государственной измене Мильха, который якобы представил британцам секретные сведения. Более того, ненавидящий Мильха Кессельринг пошел еще дальше, правда, не согласовав свой шаг с Герингом, написал донос на Мильха в Главное имперское управление безопасности. Помню, как накануне Рождества я встретил Гиммлера и Гейдриха в рейхсканцелярии, направлявшихся с докладом к фюреру.

— Баур, — остановил меня Гиммлер, — хочу показать вам один документ.

Он кивнул Гейдриху, тот достал из папки и передал мне несколько страниц текста, подписанных Кессельрингом. Это был донос на Мильха.

— Баур, — голос Гиммлера, как обычно, не выражал никаких эмоций, был занудным и бездушным, — по вашему мнению, Мильх может быть государственным изменником?

— Нет, рейхсфюрер. Здесь чушь одна, сплетни, домыслы и умыслы.

— И я так думаю. Вы это здорово подметили насчет домыслов и умыслов.

Гиммлер доложил фюреру, а тот, разозлившись на Геринга, устроил ему публичную порку на рождественском приеме министров в рейхсканцелярии. Геринг затаил еще большее зло на Мильха и стал искать союзников. Мильха многие не любили, но главнокомандующий военно-морскими силами рейха адмирал Редер его просто ненавидел. Мильх платил той же монетой, полагая Редера тупоголовым и безмозглым фанфароном. Все инициативы Мильха и его штаба по развитию военно-морской авиации Редером пресекались. Адмирал имел отношения только с Герингом и Удетом. Поэтому германский флот и обладал самой слабой и отсталой авиацией среди флотов великих держав.

А тем временем авторитет Мильха только возрастал. Гиммлер, Гесс, рейхсминистры Бломберг, Геббельс, Нейрат, Шахт, генералы Бек, Фрич, Ольбрихт, Штумпф, авиапромышленники Хейнкель и Мессершмитт были частыми гостями в доме Мильха, а он с супругой регулярно участвовал в раутах, устраивавшихся высшим светом рейха. Ревнивый и разобиженный Геринг все более прислушивался к противникам Мильха, утверждавшим, что тот не такой уж и незаменимый, подросли новые кадры, набирается опыта Удет.

Дошло до того, что Геринг, пользуясь отсутствием Мильха, которому только удалили аппендицит, совершенно бездумно подписал приказ, подсунутый ему генералами Кессельрингом и Ешонеком, об уничтожении опытных экземпляров тяжелых дальних четырехмоторных бомбардировщиков Ju-89 и Do-19, разработанных и изготовленных компаниями «Дорнье» и «Юнкерс» по требованиям Мильха и покойного генерала Вевера. Позже выяснилось, Кессельринг посоветовал Герингу вообще отказаться от изготовления тяжелых дальних бомбардировщиков по причине острого дефицита алюминия. По словам генерала Штумпфа, Геринг спросил Удета: что он может предложить взамен одного тяжелого бомбардировщика? Удет, порывшись в каких-то неряшливых записях своего блокнота, ответил, что эквивалентом могут стать два с половиной двухмоторных бомбардировщика среднего радиуса действия. Геринг, очень довольный ответом, объявил свое окончательное решение:

— Фюрер не спрашивает меня, сколько у моих бомбардировщиков моторов, он спрашивает, сколько у меня бомбардировщиков.