Управдом - Андрей Никонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Травин уже готовился вылезти наружу, его взгляд зацепился за еще одно стоящее в шкафу дело, на корешке которого стояла фамилия Абрикосовых. Над ним Сергей просидел почти до рассвета, аккуратно доставая с полки все новые и новые сшитые блоки бумаг. На делах стояла пометка о закрытии с подписью прокурора, значит, следствие пришло к выводу, что те грабители, которых он на складе порешил, мокрухой занимались. К этому и справочка была от криминалиста, о совпадении отпечатков пальцев. И именно это Травину очень не понравилось.
— Как ты там сказал, Пал Евсеич, уж слишком все идеально складывается? — хмыкнул он. — Куда уж идеальнее. Вот только как эти бакланы перо посеяли, кто бы мне объяснил. Нечисто тут дело.
Он прикрыл створку, стараясь прижать посильнее, чтобы шпингалет попал в углубление, и вернул шурупы решетки на место, когда уже начало светать. С габаритами Травина остаться незамеченным было нелегко, но он, похоже, справился, прошелся до вокзала, перешел на другую сторону путей, дошел до Истомкина, купил по пути в открывающейся лавке только что испеченную выпечку, а к ней большой кувшин молока у какого-то крестьянина, вернулся по тракту к дому, залез через окно в свою комнату и завалился спать, предварительно запрятав изъятые у следствия бумаги в оборудованном схроне, рядом с браунингом. И проспал крепким и спокойным сном аж до полудня.
Когда он, растягиваясь и зевая, вышел в общий зал, его встретил взгляд девяти пар глаз. Четыре из них Травин знал, а вот остальные были совершенно незнакомые.
— Это что за нашествие?
Петр поднялся со стула, зачем-то откашлялся.
— Товарищ Травин, — начал он.
— Не на митинге, — прервал его Сергей, — давай кратко и, главное, по существу.
— Так это, — Петя замялся, — друзья это наши. Я их давно знаю.
— Друзья — это хорошо, — Травин чуть наклонил голову.
— Пожить они с нами могут? — спросил подросток. — Тут такое дело, дядя Сережа, холодает уже, на улицах ночью-то особо не поспишь, а вот Кирюха, Сема, Машка…
— Короче.
— В общем, раз деньги появились, мы можем и их накормить и одежку купить, мы-то кое-как пристроены, а они мыкаются где придется. Можно, они немного с нами поживут?
— Родные у них есть? — уточнил Сергей. Визит в СПОН он вспоминал с содроганием и никого больше опекать не хотел.
— Да, — разочарованно ответил Петя.
— Ну тогда пусть живут. Порядок вы знаете, второй этаж в вашем распоряжении, обустраиваетесь сами. Если кто будет воровать, хулиганить, попрошайничать или другим подлости делать, вылетит в момент. Принесете метрики, если есть, я вас в книгу домовую впишу. Обязанности по дому распределите. Ты, Петр, за старшего, с тебя основной спрос.
По ошарашенным лицам детей было понятно, что они готовились к совершенно другому — долгим убеждениям, спорам, даже аргументы приготовили наверняка какие-то железобетонные. А на Травина прямо детством в очередной раз повеяло.
Новенькие были примерно одного возраста с Петром, от двенадцати до четырнадцати лет, и Сергей немного представлял, как могут складываться отношения в детском коллективе. Сначала новички будут осваиваться, может быть, неделю или две, а жившая здесь с весны четверка знакомить их с домом. Потом новенькие обживутся и начнут качать права — их пятеро против одного подростка и трех совсем еще детей. Ну а потом он, Сергей, вмешается, и все будут вести себя тихо и смирно. В этом он не сомневался, как и в том, что проблем лично у него с жильцами дома не будет. А если вдруг возникнут проблемы у самого дома, то затем он и этим домом управляет, чтобы их решать.
Но, на удивление, обжились новички уже к обеду, трое новоприбывших подростков заявились к Сергею и затребовали материалы и инструменты для обустройства, среди них особенно выделялся один — Кирилл, невысокий черноволосый крепыш, он в плотницких инструментах разбирался гораздо лучше Травина.
— Батя мой плотником был, — охотно объяснил он. — Помер два года назад, а до этого мы с ним по деревням ходили, правили, что худое. Как на погост снесли, меня и Машку к тетке отправили, на фабрике тут работает прядильщицей, а у нее детей своих пять штук мал-мала, мы ей и не нужны. В двух комнатах ютятся, тетка из сил выбивается, своих бы прокормить и одеть. Старшие-то братья в Ленинграде на завод устроились работать, к себе зовут, здесь перезимуем и к ним поедем, чтобы, значит, вместе быть. А дом хороший, крепкий и теплый, чуть подновить — и жить можно. Мне Петро сказал, весной все равно съезжать надо, так мы вам подмогем и обузой не будем. Семен вон тоже рукастый, камень хорошо кладет, батя его научил. На стройке в прошлом году придавило по пьянке.
Один из подростков кивнул.
— А Машка шьет. Если что починить или справить обновку, враз сделает, вы не сомневайтесь.
Машка, худющая девочка с выразительными карими глазами, застенчиво улыбнулась.
— И вы не думайте, мы не какие-нибудь хулиганы или попрошайки. Летом вон по селам работу ищем, а сейчас осень, у сельских и без нас забот хватает, да и те, кто с посевов освободился, тоже хотят подзаработать. В городе-то всегда руки по хозяйству нужны, кому поправить что или дом к зиме проконопатить, дранкой крышу обновить.
— Хорошо, — Травин мысленно перенес намечавшиеся в доме события на неделю раньше. — А в слесарке из вас кто разбирается?
— Вот чего нет, того нет, — Кирилл развел руками. — Кузя и Симка — они на подхвате больше, учатся пока. Петро знает, он с нами работал летом, тоже пока подсобником, но парень он серьезный, толк потом выйдет.
Травин улыбнулся. Подросток говорил серьезно, со знанием дела, и это ему нравилось.
— Отлично. Значит, в инженерные коммуникации не лезем, мелкие работы делаете самостоятельно, гвозди и остальная мелочь в подвале сложены. Если что капитальное — спрашивайте. Стройматериалы мне коммунхозотдел дает, за ними съездим на неделе.
Маша осторожно высунулась вперед.
— Можно спросить?
— Да.
— А в школу нам ходить обязательно?
— Это сами решайте, — отрезал Сергей, — хотите неучами быть до старости, я вам не мать и отец, чтобы заставлять. И вы уже не маленькие, свои головы
