Шофер (Управдом, часть 3) - Андрей Никонов

Шофер (Управдом, часть 3)

Пролог + Глава 1

**Все персонажи и их имена, а также события, географические названия, детали быта, мест, технических устройств и методов работы правоохранительных органов в произведении вымышлены, любые совпадения, в том числе с реальными людьми, случайны. Мнения, суждения и политические взгляды автора и героев книги никак не связаны.

Возрастной рейтинг — 16+ **

Пролог.

6 августа 1918 года, Казань

По всему городу взметались клубы дыма, пыли и кирпичной крошки — войска народной армии под командованием подполковника Каппеля и капитана Степанова обстреливали Казань. Трёхдюймовые снаряды доставали до окраин города, по центру и северо-западу били 105-миллиметровые пушки Шнейдера. Две батареи, отбитые у красных, стояли в Верхнем Услоне, на господствующей над городом высоте, и с лёгкостью доставали до любого участка, занятого отрядами красноармейцев — в Казани оставались части первой латышской дивизии, рабоче-крестьянские дружины и татарско-башкирское ополчение.

Здание Казанского отделения Народного банка слегка потряхивало. Вместе с ним тряслись решетчатые двери, сваренные по системе берлинской фирмы «Понцер», и охраняемая ими кладовая, в которой лежали золотые монеты и слитки общим весом в двадцать тысяч пудов, отдельно от них в мешках и сундуках были свалены конфискованные у эксплуататоров драгоценности, пачки бумажных ассигнаций, ценные бумаги, мешки с медной монетой и слитки серебра. Ценностей набралось почти на миллиард царских рублей. Из Москвы пришло распоряжение — вывезти ценности по Волге, но оно запоздало, к этому времени флотилия мичмана Генриха Майера частью потопила, частью захватила теплоходы Красной армии, а район порта простреливался. Вагонами ценности увезти тоже возможности не было — железнодорожные пути были взорваны белочехами. Помощник наркомфина Сергей Измайлов получил указание от командующего фронтом Иоакима Вацетиса, дождавшись темноты, отослать всё, что получится, в Арск, что в пятидесяти километрах от Казани.

Отделение банка охранял латышский батальон имени Карла Маркса, его бойцы носились по городу в поисках транспорта, к семи часам вечера удалось найти четыре грузовых машины и одну легковую. Потные стрелки в холщовых рубахах таскали тяжёлые ящики с золотыми слитками, вылетевшие из коробок ассигнации и облигации втаптывались в грязь. Удалось погрузить шестьсот пудов золота, легковой автомобиль набили кредитными билетами на сто семьдесят миллионов царских рублей, и колонна выдвинулась на северо-восток. Управляющий отделением Марьин обрывал телеграф, требуя ещё машин, но ему их никто не выделял. Наконец, в половине одиннадцатого вечера, подсвечивая себе дорогу фарами и разгоняя редких прохожих клаксоном, к банку подкатил открытый Форд-Т без номеров, за рулём сидел невысокий человек с усиками и в кожанке, он спрыгнул на землю, закурил, подошёл к постовому.

— Товарищ Судрабс здесь?

Тот помотал головой. Никакого товарища Судрабса он не знал, и вообще, по-русски он и понимал, и говорил с трудом.

— Из ВэЧеКа? — уточнил усатый.

— Вам кого, товарищ? — возле них остановился Измайлов.

— Савельев, штаб рабоче-крестьянских отрядов, — представился человек в кожанке, — ищу вот, значит, товарища Яна Судрабса. Велено отдать документы.

И он кивнул на машину, на заднем сидении которой лежала коробка.

— Что за документы? — строго спросил Измайлов.

— Знать не знаю, сказали только мне, как хошь отыщи товарища Судрабса, и отдай, значит, ему лично в руки эти очень важные бумаги, которые он здесь, то есть там, позабымши.

Помощник комиссара раздраженно пожал плечами. Он не спал уже, наверное, третьи сутки, только что чуть было не застрелил начальника охраны банка и соображал плохо

— Товарищ Судрабс сейчас в штабе пятой армии в Поратском затоне, — сказал он. — Но вы туда не пробьётесь напрямую, дорога перекрыта белочехами.

— И что же мне делать? — Савельев огорчился, — меня же, товарищ, доверием обличили, чтобы, так сказать, передать из рук в руки. Эх.

— Совсем они там с ума посходили, из-за одной коробки машину гонять, — Измайлов потёр и так красные глаза, — вот что, товарищ Савельев, поскольку задание вы выполнить не можете, машину я вашу конфискую, а документы сам передам.

— Как так? — оторопел усатый, — что же это делается, а, господа хорошие? Нет, никак я не могу вам казённую машину отдать, непорядок это.

— Ладно, стой здесь, — распорядился помощник комиссара, спорить ему не хотелось.

Он ушёл, усатый вздохнул, выбросил окурок, достал пачку папирос, одну протянул латышскому стрелку, тот засунул наган за пояс, и с удовольствием прикурил. У усатого были не какие-то там самокрутки из горлодёра, а настоящий английский табачок. Постовой плохо понимал Савельева, тот — солдата, но они разговорились, мешая русский язык с латышским.

— Такие дела, браток, куда ни кинь, всюду клин, — подытожил усатый, — куда там твой начальник-то задевался, а то дадут мне по шапке. Начальству ведь плевать с колокольни, обстоятельства или нет.

Измайлов появился через несколько минут в сопровождении четырёх латышей, тащивших небольшие, но судя по их напряжённым лицам, очень тяжёлые ящики.

— Вот что, — сказал он, — раз не хочешь машину отдавать, поедешь в Арск, а оттуда уже по кругу в Паратск вместе с конвоем. Одного я тебя не отпущу, дам сопровождение. Грузите.

Стрелки сгрузили ящички на заднее сиденье автомобиля, ушли, и вернулись с новой порцией. Рессоры ощутимо просели, Савельев с досадой пнул по колесу.

— Тут вам, товарищ, грузовик нужен.

— Сам знаю, — раздражённо отозвался Измайлов, — что вам, товарищ Ладыгин?

Старший кассир отделения, суетливый толстячок в жилетке, выскочивший из-за двери, отмахнулся от помощника наркома, сунул Савельеву в руки химический карандаш и заставил расписаться на нескольких страницах.

— Беспорядок, — приговаривал он, переворачивая листы, — всё должно быть оформлено, товарищ Измайлов, заранее, а не на бегу. Я поставлю вопрос перед товарищем Гуковским. Ценности немаленькие, четыреста восемьдесят тысяч золотых рублей.

— Да хоть перед Троцким вопрос свой ставьте, — Измайлов сплюнул, — вы двое, в машину, и чтобы глаз не спускать. А я сейчас телеграфирую, вас в Арске встретят. Поторапливайтесь, полночь скоро, и вообще, неспокойно здесь.

Словно в подтверждение его слов, неподалёку снаряд попал в двухэтажный дом, отчего кирпичная кладка брызнула и по стене побежали трещины. Савельев чертыхнулся, уселся за руль, один из стрелков примостился рядом, а второй — прямо на ящиках, и машина тронулась, подсвечивая себе путь. Дороги во многих местах зияли рытвинами, шофёр крутил руль, стараясь их объехать, машину раскачивало так, что боец, сидящий сзади, чуть было не вылетел наружу, но кое-как удержался. Наконец автомобиль выскочил на Арскую дорогу, и прибавил ходу. Минут через пятнадцать Форд проехал Малые Дербышки и за окраиной притормозил.

— Приехали, — стукнул кулаком по рулевому колесу Савельев, — нагрузили, значит, черти, какой же рессор выдержит.

— Что произошло? — с сильным акцентом спросил стрелок, держа наган наготове.

— Рессора, етить. Ты что, не слышишь? — шофёр выскочил из машины, попинал колесо. — Вона скрипит, зараза, не доедем, лопнет вот-вот. Надо приподнять, подложить. Давай, помогай.

И он схватился за низ кузова. Стрелок, что сидел на коробках, поколебался, но слез, засунул наган в карман, тоже схватился руками за кузов, поднатужился, присел. Савельев быстрыми короткими движениями несколько раз ударил его в шею ножом, латыш захрипел, схватился за раны руками, открыл рот, чтобы позвать на помощь, но сил не хватило. Он бессильно повалился на бок. Его товарищ, сидящий в машине, привстал, чтобы рассмотреть, что творится, из-за его спины появилась рука, чиркнула стрелка лезвием по горлу, ещё две руки выдернули красноармейца из кабины на землю.

— С уловом, чай? — произнёс голос из темноты, — что-то вид у добычи скромный.

— Всё, что смог, — сказал Савельев, — точнее, сколько влезло, они, зараза такая, тяжеленные. Остальной караван в Арск поехал, в банке много осталось, но отряды учредительного собрания будут там через час-полтора, и с нами не поделятся.

— Конвой мы видели, — в свете фонарей показалась бородатая физиономия, — уж больно охрана у них сурьёзная, маловато нас для такого веселья.

Шофёр меж тем достал из-под сиденья ломик, поддел крышку ящика, подсветил ручным фонарём. Внутри, завёрнутые в пергамент, лежали царские монеты. Он довольно крякнул, вернулся за руль. Место латышского стрелка занял бородатый, ещё двое встали на подножки, и машина тронулась.