Бои у Халхин-Гола (1940) - Давид Иосифович Ортенберг

эти боевые дни и ночи место комиссара, работника политотдела было на передовой линии, в окопах. Комиссар батальона товарищ Кабаньков потому и сумел так хорошо воспитать своих бойцов, что самоотверженно работал непосредственно с бойцами, шел к людям — в роту, во взвод, в отделение.

Но комиссар, работник политотдела или даже политрук физически не могли охватить своим влиянием всех бойцов, нередко разбросанных на значительном расстоянии. Нужно было опираться на актив в подразделениях, на людей, которые полюбили политическую работу, овладели ее искусством, сделали ее своим оружием в борьбе за создание несокрушимой обороны. Таких людей среди бойцов и командиров было сколько угодно. Многие из них в дни обороны обнаружили незаурядные способности организаторов, мастеров пропаганды — военно-производственной и политической. В большинстве своем это были самые храбрые, самые прославленные герои Халхин-Гола. Яркой фигурой среди таких активистов был доблестный командир пулеметного взвода из курсантов Григорий Доля, слава о котором гремела по всему фронту.

Обращение политотдела корпуса к бойцам, командирам и политработникам.

Еще когда автоколонна двигалась на фронт, Доля выделялся как многообещающий, спокойный и уверенный командир, умеющий подойти к людям, разъяснить просто и ясно обстановку. Во время налета японской авиации отдельные курсанты растерялись. Кто-то кричал водителю: «Останови машину! Куда везешь прямо под самолеты?»

Доля собрал взвод и умно высмеял паникеров.

— Подумайте сами, — .говорил он, — машина идет со скоростью 30 километров в час, а самолет — 500 километров. Куда же может подвезти нас машина, и какое имеет значение, стоит она или двигается?!

Люди сразу устыдились своего поведения, успокоились и в дальнейшем организованно и дисциплинированно вели себя при воздушной тревоге.

В обороне, особенно ночью, Доля заботливо готовил каждого бойца на случай вражеской атаки. Еще днем он сам выбирал площадки для пулеметов, давал полосу обстрела, наводил пулеметы так, чтобы пули ложились в 30–40 метрах от окопов, поражая подползавших врагов.

В тревожные ночи Доля по нескольку раз обходил отделение, беседовал с бойцами, разъясняя им обстановку, рассказывая о коварных приемах японцев, напоминая о бдительности.

— Если не уснем, — говорил Доля, — никакая сила нас не возьмет, никакой враг не сломит.

При ночных атаках Доля подпускал японцев поближе и открывал по команде огонь из всех пулеметов. Сам отличный гранатометчик, он учил бойцов не тратить зря гранат, бросать их только с появлением цели.

Политработники заметили героя-пулеметчика, помогали ему. Однажды, находясь с Долей в окопе у пулемета, секретарь партбюро Пермяков посоветовал ему подать заявление о приеме в партию и выразил готовность дать рекомендацию.

7 августа на передовой линии парткомиссия принимала Долю в ряды партии. В своем заявлении отважный пулеметчик писал:

«Прошу парторганизацию принять меня кандидатом в члены ВКП(б). Учитывая настоящую боевую обстановку, в ответ на листовки проклятых провокаторов, где они пишут: «Мы бьем только коммунистов», я решил доказать им еще раз, что у нас каждый честный гражданин хочет и старается стать коммунистом и бить проклятых врагов счастливого советского народа в любом месте на их территории так, как я их бил с 3 июля по настоящий день и еще крепче буду бить. Наркомовскую норму — 20 человек за одного нашего убитого — я уже перевыполнил и еще буду перевыполнять. Прошу парторганизацию не отказать в моей просьбе. Все решения партии и правительства я обязуюсь проводить в жизнь так, как я провожу их в настоящем бою».

Доля был принят в кандидаты партии и тут же, на передовых позициях, получил партийный документ.

Такие люди, как Доля, — а их с каждым днем становилось вое больше и больше, — были неотъемлемой частью нашего партийно-политического аппарата. Без этого актива мы бы не могли решить и наполовину те большие задачи, которые стояли перед нами в боевой обстановке.

Актив этот создавался не сразу. В мирных условиях далеко не все наши политработники, особенно политотдельцы, доходят до отделения, до бойца. Мы мало знали ротный актив, не задумывались над тем, как будем работать на фронте. Боевой опыт показывает, что политотдел может рассчитывать на силы десятков и сотен помощников в каждой части, в каждом подразделении. Надо только поискать таких людей и приблизить их к политотделу.

Так изо дня в день росли наши силы в обороне, накоплялся опыт партийно-политической работы. Несмотря на необычные условия, партийная работа проходила оживленно: мы научились непосредственно на передовых позициях принимать лучших людей в партию, оформлять тут же партийные и комсомольские документы и т. д..

В августе части фронта готовились к генеральному наступлению. Опыт, полученный политотделом в дни обороны, послужил основой огромной политической работы, развернутой в период подготовки к наступлению и во время самого наступления. О героизме бойцов, командиров, комиссаров и политработников, о боевых заслугах дивизии в целом свидетельствует высокая награда Правительства. 36-я мотострелковая дивизия награждена орденом Ленина. Все ее части также награждены орденами Союза ССР.

Для меня лично после академии имени Ленина бои у Хал-хин-Гола были второй академией, удвоившей мои знания, обогатившей мой опыт.

К. СИМОНОВ

ПОХОДНАЯ ХАЛХИН-ГОЛЬСКАЯ

Высоко над степью пылают знамена,

Монгольские ветры шумят,

Идут эскадроны, идут батальоны,

Походные кухни дымят.

На желтых барханах колышутся травы,

Где наши друзья полегли,

В жестоком бою защищая со славой

Границы советской земли.

Над прахом их головы мы обнажили,

Сверкнув остриями штыков.

За каждого друга мы тут положили:

По двадцать заклятых врагов.

В степные просторы, в бескрайние дали

Японцы войною пришли;

На этой земле мы им места не дали,

Зато под землею — нашли.

Трубили их горны, и ржали их кони,

Как будто пришли на парад.

Живым — ни один не ушел от погони,

Никто не вернулся назад.

Где были полки их, там пусто и голо,

Лишь кости белеют одни.

Запомнят они берега Халхин-Гола,

Позор свой запомнят они.

Летают орлы над широкою степью,

В равнинах шумят ковыли.

Стоим мы на сопках железною цепью

На страже священной земли.

Красноармеец Д. РУСАЕВ

РАССКАЗ О ПОЛИТРУКЕ

I

Политрук Злыгостев, приступивший к обязанностям политического руководителя снайперской команды, только что возвратился из поездки. Недавно он