История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 5 - Джованни Казанова

Я заметил ему холодно, что ставлю 20 тысяч экю, что он не увеличит силу того, что на шее мадам, и в два раза. Мадам помешала ему согласиться на пари и сказала мне позже тет-а-тет, что я бы проиграл, потому что Сен-Жермен маг. Я ответил, что она права.

Несколько дней спустя этот так называемый маг выехал в Шамбор, королевский замок, где король предоставил ему апартаменты и 100 тысяч фр., чтобы он мог работать совершенно свободно над красками, которые должны были обеспечить процветание всем полотняным фабрикам Франции. Он обманул монарха, показав ему в Трианоне лабораторию, которая того часто развлекала, поскольку он имел несчастье скучать везде, кроме как на охоте; это маркиза познакомила его с адептом, имея в виду сделать из него химика, и затем, когда тот подарил ей воду молодости, она стала верить ему во всем. Эта замечательная вода, принимаемая в указанной им дозе, не обладала свойством омолаживать, поскольку человек, приверженный правде, понимает, что это невозможно, но могла помешать старению, сохраняя персону в прежнем состоянии, in statu quo, несколько веков. Она сказала монарху, что действительно она чувствует, что не стареет.

Этот монарх показал герцогу де Дё-Пон бриллиант чистой воды весом в двенадцать каратов, который он носил на своем пальце и который, как он верил, он сделал сам, посвященный в магистры магии этим обманщиком. Он сказал, что расплавил двадцать четыре карата мелких алмазов, из которых получился один, который затем был огранен на кругу и получился бриллиант в двенадцать карат. Посвященный в науку этого адепта, он дал ему в Шамборе то помещение, которое занимал там знаменитый маршал де Сакс. Я слышал эту историю из уст самого герцога, имея честь ужинать с ним и со шведским графом де Левенхуп, в Меце, в «Харчевне короля Дагобера».

Перед тем, как покинуть м-м д'Юрфе, я известил ее, что юный мальчик сможет быть тем, кто приведет ее к возрождению, но что она все испортит, если не подождет до его совершеннолетия.

Она поместила его в пансион Виара, дав ему всевозможных учителей и имя графа д'Аранда, несмотря на то, что он был рожден в Байрейте, и что его мать никогда не имела дела ни с каким испанцем этого имени. Я пошел повидать его лишь три-четыре месяца спустя после его помещения туда. Я всегда опасался некоего унижения, которое он мог претерпеть по причине этого имени, которое присвоила ему визионерка без моего ведома.

Явился меня повидать Тирета в прекрасном экипаже. Он сказал мне, что дама хочет стать его женой, но он на это никогда не согласится, несмотря на то, что она завещает ему все свое имущество. Он смог бы поехать с ней в Тревизо, оплатить все свои долги и жить там прекрасно. Его судьба помешала ему последовать моему доброму совету.

Решив снять загородный дом, я остановился на Малой Польше[33], пересмотрев несколько других мест. Он был хорошо меблирован, в сотне шагов от заставы Магдалины. Дом находился на небольшом возвышении, вблизи от королевской охоты, за садом герцога де Грамон. Имя, которое дал этому дому владелец, было «Загородная Варшава». Там было два сада, из которых один находился на уровне второго этажа, три господских апартамента, конюшня на двадцать лошадей, ванны, хороший погреб и большая кухня со всеми необходимыми приспособлениями. Хозяин этого дома носил имя «Короля масла» и не подписывался иначе. Сам Луи XV дал ему это имя, когда однажды остановился у него и нашел его масло превосходным. Он сдал мне этот дом за сто луи в год и дал мне превосходную кухарку, которую звали Ла Перл[34], он записал на нее всю ее мебель и посуду, которой мне хватило бы на шесть персон, обязавшись поставить мне столько, сколько мне понадобится, по су за штуку. Он обещал также поставлять мне любые вина, которые я ему закажу, по цене, лучшей, чем в Париже, прямо от поставщика. Все это по наилучшей цене по ту сторону от таможенных барьеров. Он обещал мне также фураж по наилучшей цене для моих лошадей, и все остальное, поскольку все, что ввозится в Париж, должно быть оплачено, а находясь там, я находился за барьером, в провинции.

Менее чем в неделю я обзавелся хорошим кучером, двумя колясками, пятью лошадьми, конюхом и двумя хорошими ливрейными лакеями. М-м д'Юрфэ, которой я дал свой первый обед, была очарована моим домом. Она восприняла все это как сделанное для нее, и я оставил ее в этом мнении. Я оставил ее также во мнении, что маленький д'Аранда принадлежит великому ордену, что он был рожден в результате процедуры, неизвестной в мире, что я только его хранитель, и что он должен умереть, не прекращая, однако, жить. Все это исходило из ее мозга, и все, что я мог поделать, это соглашаться; однако она придерживалась идеи, что она узнает все только через откровения своего Гения, который говорит с ней во сне. Я проводил ее домой и оставил в плену ее заблуждений.

В эти же дни Камилла послала мне выигрышный билет с малой терной, который она приобрела в моем бюро, попросив меня поужинать с ней и принести ей ее деньги. Это была тысяча экю. На этом ужине, где я встретил всех ее красивых подружек и их любовников, меня позвали на бал в Оперу, где, едва придя, я потерял всю свою компанию. Будучи не в маске, я был атакован женщиной в черном домино, которая фальцетом наговорила мне сотню разных вещей, вызвав во мне любопытство узнать, кто это такая. Я был столь заинтригован, что уговорил ее пройти со мной в ложу. Сняв маску, я был удивлен, увидев Мисс Кс. К.В… Она сказала, что пришла на бал с одной из своих сестер, старшим братом и г-ном Фарсетти, и что она ускользнула от них, пройдя в ложу и сменив домино. Она смеялась, представляя себе их беспокойство. Она собиралась найти их лишь в конце бала. Оказавшись наедине с ней и в возможности находиться с ней во все время бала, я стал говорить ей о моем былом чувстве и о силе, с которой оно возобновилось. Она восприняла мои изъявления с самой большой нежностью, не избегала моих объятий, и слабое сопротивление, которое она оказывала всему, что я пытался предпринять, уверило меня, что мое счастье лишь откладывается. Чувство обязало меня не настаивать, и она показала, что ей это нравится.

Я сказал ей, что узнал в Версале о том, что она должна стать женой г-на де ла Попелиньер. Она ответила, что так считают, что ее мать этого хочет и что старый генеральный откупщик льстит себе этой мыслью, но что она на это никогда не согласится.

— Он обещает мне вдовью долю в миллион, — сказала она, — в случае, если я овдовею без детей, и все свое имущество, если я подарю ему одного, но я не хочу быть несчастной с человеком, который мне не нравится, при том, что я не владею своим сердцем. Я люблю человека в Венеции, и моя мать его знает; но она полагает, что тот, кого я люблю, не подходит мне как супруг. Она хотела бы также видеть меня женой г-на Фарсетти, который будет готов отказаться от своего креста командора, но он мне противен.