Сын цирка - Джон Уинслоу Ирвинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но только раем по сравнению с борделем, полагал Фаррух. Назывались ли эти девушки стриптизершами или «экзотическими танцовщицами», но в большинстве своем они не были шлюхами. Однако многие из них были беглянками из борделей Каматипуры или из тех, что располагались на Фолкленд-роуд и Грант-роуд. В борделях невинность девушек была недолгим достоинством – пока мадам не решала, что они достаточно взрослые, или пока не являлся богатый клиент с тугим кошельком. Но многие из сбежавших к мистеру Гаргу девиц были еще слишком юными для того, что могло предложить им «Мокрое кабаре»; парадокс в том, что они были достаточно взрослые, чтобы заниматься проституцией, но слишком юные, чтобы быть экзотическими танцовщицами.
Как объяснял Вайнод, большинство завсегдатаев кабаре, приходивших просто посмотреть на женщин-танцовщиц, желали, чтобы это были женщины с полноценными формами; те же, кому хотелось секса с незрелыми девицами, вовсе не нуждались, по утверждению Вайнода, в танцах девочек-подростков. Следовательно, мистер Гарг не мог использовать их в «Мокром кабаре», однако Фаррух представлял себе, что мистер Гарг пользовался ими каким-то личным, запретным способом.
Для доктора Даруваллы, по теории Диккенса, мистер Гарг был извращенцем, поскольку о том говорила его внешность. При виде его у Фарруха мурашки побежали по телу. Мистер Гарг произвел на доктора Даруваллу неизгладимое впечатление, если иметь в виду, что они встречались только однажды; их познакомил Вайнод. Предприимчивый карлик возил на своем такси также и Гарга.
Мистер Гарг был высокого роста, с выправкой военного, но с землистым цветом лица, что Фаррух мог объяснить отсутствием воздействия дневного света. Кожа на лице Гарга имела нездоровый, восковой блеск и была неестественно натянутой, как у трупа. Схожесть с мертвецом усиливалась из-за провалившегося рта; его губы всегда были приоткрыты, как у заснувшего в сидячем положении, а подглазья были темными и набрякшими, будто полными застойной крови. Хуже того, глаза мистера Гарга были желтыми и непрозрачными, как у льва, – и, как у льва, в них ничего нельзя было прочесть. А еще хуже был у него шрам от ожога. В лицо мистеру Гаргу плеснули кислотой, но он успел отвернуться, и кислота скукожила ему ухо и сожгла кожу на нижней челюсти и шее, так что под ворот рубашки уходило неприглядное розовое пятно от ожога. Даже Вайнод не знал, кто плеснул кислоту и почему.
Все, что было нужно девочкам мистера Гарга от доктора Даруваллы, – это достоверные справки о цветущем здоровье, чтобы их взяли в цирк. Но что доктор мог сказать о здоровье девочек из борделей? Некоторые родились в борделях, и у них легко было обнаружить признаки врожденного сифилиса. А теперь доктор не мог рекомендовать их в цирковые труппы и без проверки на СПИД; не многие цирки – даже «Большой Голубой Нил» – брали девочек, если те были ВИЧ-инфицированы. У большинства из них были венерические заболевания; им требовалось хотя бы вывести глисты. Так что мало кого из них брали в цирк, даже в такой, как «Большой Голубой Нил».
Что же происходило с девочками дальше, если их не брали в цирк? (Вайнод на это отвечал: «Мы хотя бы стараемся им помочь, что уже хорошо».) Продавал ли их мистер Гарг обратно в бордель или ждал, пока они подрастут, чтобы представлять интерес для «Мокрого кабаре»? Фарруха потрясало, что по меркам Каматипуры мистер Гарг считался добропорядочной личностью; однако у доктора Даруваллы пока не было никаких улик против мистера Гарга – по крайней мере, ничего, кроме очевидного: что он подкармливает полицию, которая поэтому почти не наведывается в «Мокрое кабаре».
Однажды доктор представил себе мистера Гарга в роли персонажа фильма об Инспекторе Дхаре; для первого варианта сценария «Инспектор Дхар и убийца девушек в клетушках» он написал яркую эпизодическую роль убийцы детей по прозвищу Кислотник. Но затем Фаррух передумал. Мистер Гарг был слишком известен в Бомбее. Могли возникнуть крупные неприятности, вплоть до судебного разбирательства, кроме того, он рисковал оскорбить Вайнода и Дипу, чего никогда бы себе не позволил. Но даже если Гарг не был добрым самаритянином, то карлик и его жена оставались чем-то надежным – для девочек они были святыми людьми или старались быть таковыми. Они, как говорил Вайнод, «хотя бы старались помочь, что уже хорошо».
Поблекший «амбассадор» Вайнода уже подъезжал к Марин-драйв, когда доктор Дарувалла прервал нытье карлика.
– Хорошо, хорошо, я посмотрю ее, – сказал он. – Кто это на сей раз и что с ней случилось?
– Она девственница, – пояснил карлик. – Дипа говорит, что это почти бескостный девочка – будущий женщина-змея.
– Кто сказал, что она девственница? – спросил Фаррух.
– Она сама, – ответил Вайнод. – Кроме того, Гарг говорит Дипа, что девочка бежать из борделя еще до того, как кто-то к ней прикоснуться, – добавил он.
– Так это Гарг говорит, что она девственница? – спросил Фаррух.
– Ну, может, почти девственница, – пояснил карлик, – может, близко к тому. Я думаю, что она была также и карлик, – добавил Вайнод. – А может, она наполовину карлик. Думаю, что почти так и есть.
– Это невозможно, Вайнод, – сказал Дарувалла.
Карлик пожал плечами, а «амбассадор» вошел в поворот; на повороте несколько теннисных мячиков прокатилось по ногам Фарруха, и доктор услышал постукивание рукояток от ракеток для сквоша под высоко поднятым сиденьем Вайнода. Карлик пояснил доктору Дарувалле, что рукоятки ракеток для бадминтона слишком хлипкие – они ломаются, – а рукоятки от теннисных ракеток слишком тяжелые, чтобы проворно управляться с ними. Рукоятки же от ракеток для сквоша были в самый раз.
Только потому, что Фаррух уже бывал здесь, он смог разглядеть в Аравийском море странную рекламу на судне, что стояло на якоре недалеко от берега; ее отражение покачивалось на волнах. Сегодня вечером вновь рекламировались ТКАНИ ТИКТОК.
И сегодня, и каждую ночь металлические щиты на
