Страницы незримых поединков - Виктор Логунов

Она опасливо присматривалась к своим спутникам. Кто же эти парни, сопровождавшие ее? Что-то в отряде «Дедушки» она их не замечала.

Не нравятся их разговоры. Вдруг ни с того ни с сего начали пугать ее, как холодно, голодно и одиноко зимой придется партизанам в лесу.

В другой раз еще хуже.

— Красная Армия все уходит и уходит, — нудил Сашка Ковалев. — Говорят, уже бои на Волге за Сталинград идут, немцы уже на Кавказе орудуют…

— Для чего мы тут в партизанах мыкаемся, если война все равно проиграна, — противной скороговоркой сыпал Володька Жуков. — Может… лучше сдаться? Принесем оружие, рацию. Они ведь жестокие только к коммунистам. А нас домой отпустят… Мы ведь, Лида, с тобой смоленские, а Смоленск у немцев уже глубокий тыл…

— Сейчас же замолчите! — возмутилась Лида и вынула пистолет.

Они рассмеялись.

— Это мы тебя испытать хотели — такое задание от командира получили, — объяснил Володька Жуков.

— Придем на базу, обязательно расскажу комиссару, — пообещала Лида.

Идти все труднее. Лесная тропинка становилась все уже.

— Далеко еще? — забеспокоилась радистка.

— Километров десять, не ближе. Может, привал сделаем? — предложил Сашка Ковалев. — Вот здесь, по-моему, посуше.

Лида вынула из вещмешка сухую плащ-палатку, поставила на нее рацию и с облегчением присела, разулась.

— Может, позавтракаем? — предложила. — Давайте.

Она достала буханку хлеба, нарезала ломтиками сало, каждому положила по два кусочка сахара.

— Угощайтесь, ребята.

Парни молча жевали.

— Я сейчас за водицей сбегаю, — сказал Сашка Ковалев и отбежал.

Володька, криво усмехаясь, зло процедил:

— Значит, слушать нас не хочешь?

Лида все поняла, возмущенная, вскочила. В этот момент грянул выстрел. Подкравшийся сзади Сашка прицелился прямо в затылок девушке…

Отпуск майор Левин провел в Крыму. Его всегда тянуло в места, где прошла военная юность: под Сталинград, в Крым, на Украину и в Белоруссию.

Радостно было смотреть, как восстанавливались разрушенные города и села, подрастали новые, не знающие войны поколения. Вспоминались дорогие сердцу товарищи по оружию. Какие это были люди!

Николай Яковлевич всегда чувствовал себя неловко перед вдовами и сиротами. Вот он пришел с войны. А их мужья, сыновья и отцы остались на полях сражений. Никто его в этом никогда не упрекнул. Но от этого было не легче. Светлая память о друзьях и товарищах всегда была с ним, так же, как и чувство ненависти к врагам и их пособникам. А с последними ему по долгу службы приходилось иметь дело: он разоблачал военных преступников, изменников Родины, приспешников оккупантов.

Левин всегда поражался их духовной нищете, алчности, стремлению выжить любой ценой, даже шагая по трупам товарищей. Трусливые, подлые, жадные, эти отщепенцы верно служили своим хозяевам, рассчитывая получить хоть кость с барского стола.

…Начальник отдела поинтересовался настроением, здоровьем, погодой в Крыму, а затем сразу перешел к делу:

— Так вот, Николай Яковлевич, поступили сведения о том, что в нашей области скрывается государственный преступник, некто Александр Ковалев, примерно 1918—1924 года рождения. Не исключено, что он изменил свою настоящую фамилию. Вот, познакомьтесь с документами.

Левин просмотрел бумаги. В них сообщалось о действиях на временно оккупированной территории Смоленской, Витебской и Псковской областей тайной полевой полиции гитлеровцев, так называемой ГФП-703. Она проводила контрразведывательную и карательную деятельность вблизи линии фронта. При подразделениях были группы штатных агентов, завербованных из числа изменников Советской Родины, а также небольшие воинские формирования. Они осуществляли карательные операции против партизан, проводили обыски, истязали и расстреливали советских людей.

В 1945—1948 годах некоторые преступники были разысканы и преданы суду Военного трибунала. Другие продолжают скрываться. Розыск на территории Смоленской, Псковской и Витебской областей пока результатов не дал…

— Чем мы еще располагаем? — ожидающе спросил Левин.

— Есть показания некоторых карателей, в свое время разоблаченных и представших перед судом. — Начальник протянул ему старую папку.

Левин с обостренным любопытством стал читать. Вдруг найдется какая зацепка?

Марков И. П. — показывает, что знал Александра Ковалева по совместной провокаторской службе у немцев в ГФП-703. Их подсаживали к советским военнопленным, занятым на различных работах. А потом Марков и Ковалев докладывали своим хозяевам о настроениях заключенных военнопленных, о командирах и политработниках, о тех, кто готовился совершить побег.

На основании этих доносов заподозренных расстреливали или отправляли в концлагеря.

А вот показания пособницы карателей Ивановой П. П. Она заявляет, что Александр Ковалев служил вместе со своим двоюродным братом Владимиром Жуковым. И оба они похвалялись, что пришли служить к гитлеровцам не с пустыми руками. Убили радистку партизанского отряда — она пыталась их отговорить от перехода на сторону врагов, — и принесли с собой не только оружие, но и рацию.

Это подтверждает осужденный в свое время полицай Брюсов М. И.

А вот документ, который, пожалуй, представляет наибольший интерес, — показания двоюродного брата Александра Ковалева, а может, просто приятеля — надо уточнить, — самого Жукова Владимира Степановича. Он вместе со своими хозяевами отступал сначала в Польшу, а затем в Германию. Боясь кары за совершенные преступления, остался жить в Западной Германии, затем перебрался в Бельгию, во Францию и снова оказался в Мюнхене. Там, в лагере перемещенных лиц, вступил в так называемый «Народно-трудовой союз» — НТС.

Известно, что господа из НТС, состоящие на довольствии спецслужб США и НАТО, громогласно объявляют себя истинными «борцами за свободу и счастье русского народа». Жуков неоднократно выступал у них по радио.

Но вот в пятьдесят седьмом году он будто бы раскаялся в своей антисоветской деятельности, порвал с НТС и попросился на Родину. Заявил, что в полиции у немцев хотя и служил, но только в охране. Никогда не участвовал в расстрелах, никого не предавал.

Времени после войны прошло уже немало. Его простили. Жуков даже на пресс-конференции выступал, разоблачал деятельность пресловутого «Народно-трудового союза» (НТС).

Потом Жукова потянуло на родину, в Смоленскую область. И здесь чекисты предложили ему рассказать поподробнее о деятельности карательной группы гитлеровской ГФП-703. О своих дружках.

И Жуков показал, что Ковалев ему не двоюродный брат, что вместе с Ковалевым они находились в партизанском отряде «Дедушки», были захвачены немцами в плен и согласились перейти к ним на службу, что Ковалев активно работал на фашистов, участвовал в расстрелах, в провокаторской деятельности.

И между прочим сообщил очень важный факт: настоящая фамилия Ковалева — Уткин и зовут его не Александр, а Михаил. Родом он не смоленский, а из Оренбургской области. Это он немцам назвался Ковалевым, а в партизанском отряде его звали не Сашкой, а Михаилом…

Левин закрыл папку, задумался.

— Вот чем мы располагаем, — заключил начальник. — Не так уж много, но и немало. Надо найти этого Ковалева-Уткина и доказать его преступную деятельность.

— Фамилии довольно распространенные в нашей области, как бы не ошибиться…

— Надеюсь на ваш опыт, Николай Яковлевич. Желаю удачи!

Ковалевых и Уткиных в Оренбурге тысячи. И напрасным подозрением никого нельзя обидеть.

А приметы преступника расплывчаты: среднего роста, светловолосый, лицо продолговатое, чистое, глаза голубые. Фотографий нет…

Левина и его сотрудников заинтересовало такое направление розыска.

В шестидесятых годах военные комиссариаты провели большую работу по представлению к орденам и медалям солдат и офицеров, в свое время не получивших по различным причинам государственные награды.

Кто-то из них был ранен, эвакуирован сразу в глубокий тыл, кто попал после госпиталя в другую часть, а кто и оказался в плену.

Были среди этих товарищей и такие, кто просто не знал о своих наградах.

Сотням воинов вручали давно заслуженные боевые ордена и медали.

А нет ли среди этой категории лиц партизан из отряда «Дедушки»?

И вот первая удача. Житель села Филипповка, в одном из районов, Михаил Андреевич Уткин ходатайствовал о награждении орденом за отличие в боевых действиях зимой и летом 1942 года в партизанском отряде «Дедушки» на Смоленщине.

Уткин писал, что в 1941 году он бежал из плена, и в селе Новый Платовец Глинковского района Смоленской области его укрыл депутат сельского Совета Андрей Павлович Коваленков. А оттуда он ушел в партизанский отряд «Дедушки». Участвовал в нападениях на гитлеровские гарнизоны, на автоколонны, идущие на фронт. И командование его якобы представляло к награде.