Башня (Вздымающийся ад) - Ричард Штерн

В трейлере у рации сидел один из командиров пожарных. Слышен был только его голос:

А вы не можете определить, как далеко тянется пожар над вами?

Голос, отвечавший ему, был хриплым от усталости:

Я же вам говорю, что нет! Командир с яростью прокричал:

А под вами? Тишина.

Тед! Говорите же! Что творится под вами? Голос, наконец, отозвался снова; на этот раз в нем прорывалась истерика:

Что все это значит, мы что, играем в вопросы и ответы? Мы идем вниз. Если прорвемся, то расскажу, что там за пожар, ясно? Сейчас мы на пятидесятом этаже...

А если внутрь? спросил командир. Туда нельзя? Вы могли бы высадить двери...

Эти проклятые двери раскалились настолько, что к ним не притронуться. Вот такие дела внутри. Говорю вам, мы идем вниз. Другого пути нет.

Браун взял микрофон:

Говорит Тим Браун, сказал он. Желаю удачи.

Спасибо.

Мы на связи, если понадобится.

Ладно. Ив сторону: Давай пошевеливайся.

Рация щелкнула и умолкла.

Оба командира замерли, гладя в пустоту. Патти зам ла, что губы Тима Брауна беззвучно шевелятся. Молится? Гиддингс, сморщившись, гневно сверкал глазами. Взглянул на Ната и тихонько, почти незаметно покачал головой. Нат также незаметно кивнул. Патти закрыла глаза.

"Это невозможно", подумала она, но знала, что возможно. Это не сон, не ночной кошмар. Не будет внезапна пробуждения, не будет внезапного облегчения, что уж; исчез с лучами рассвета. Ей захотелось отвернуться и жать прочь. Куда? К отцу? Как бежала к нему сегодня дне: за утешением, за помощью, за сочувствием? Но отец...

Переносная рация в руке Брауна вдруг ожила, из HI вырвался сдавленный вопль, потом ещё один. Потом н ступила милосердная тишина. В трейлере не раздавал! ни звука.

Первым разорвал оцепенение Браун. Подошел к тежному столу, осторожно поставил на него рацию и вы ключил её. Ни на кого не смотрел. Потом медленно, монотонно начал проклинать всех и вся.

ГЛАВА XXVII

18. 1918. 38

Паола Рамсей подошла к двум креслам в укромном уголке банкетного зала.

Простите, что помешала, сказала она, но то, что происходит за вашей спиной... Она покачала головой. Я, конечно, старомодна...

Губернатор кивнул. Его лицо было невозмутимо.

Не считая Поля Норриса и Гровера, сказал он, все до сих пор держались отлично. Что же теперь?

Кэрри Уайкофф произносит речь.

Губернатор вскинул голову. Голос слышал, но не мог разобрать слова. Однако тон, высокий, визгливый, почти истерический говорил достаточно.

Вероятно, заявляет, что нужно найти виновного и обещает, что займется этим. Паола Рамсей улыбнулась:

Прямо в яблочко, Бент.

Через несколько минут, продолжал губернатор, Кэрри возглавит делегацию, которая явится требовать активных действий. Бог мой, сколько подобных делегаций я уже выслушал?

Люди, сказала Паола, облепили бар. Какой-то официант сидит один-одинешенек в углу и пьет из горлышка...

Губернатор подумал, не тот ли это, у которого трое детей. Вздохнул и встал.

Что, по-вашему, я могу сделать, Паола? Паола ласково улыбнулась.

Я, как Кэрри Уайкофф, Бент. Думаю, что-то надо предпринять, но не знаю что. И, помолчав, добавила: И поэтому надеюсь на вас.

Мне это льстит. Губернатор грустно, иронично улыбнулся. Улыбнулся сам себе и всей этой ситуации. Одного персонажа Марка Твена намазали дегтем, вываляли перьях и вынесли из города на шесте. Улыбка стала шире. А он говорит, что если бы не великая для него че он лучше шел бы пешком. А я бы лучше сидел здесь. взглянул на Бет. Но попробую.

Прошел мимо запертых противопожарных дверей, где лежало прикрытое белой скатертью тело Говарда Фрэзи, которого стоял генеральный секретарь, уставившийся в неподвижные останки. Он медленно, торжественно перекрестил их и, увидев губернатора, чуть виновато улыбнулся.

Со своих студенческих лет, сказал генеральный секретарь, я горжусь тем, что я атеист. Но сейчас начинаю сознавать, что детская вера так легко не умирает. Это любопытно, да?

Да нет, Вальтер. По-моему, это скорее достойно зависти.

Генеральный секретарь задумался.

Я начинаю понимать, что вы, в сущности, очень добрый человек, Бент. Мне только жаль, что я не понял этого раньше.

А я, ответил губернатор, о вас всегда это знал. Просто человеку в нашем положении приходится вести себя сдержанно.

Они улыбнулись друг другу.

У нас дома, продолжал генеральный секретарь, где альпинизм любимый вид спорта, при восхождении участники для безопасности пользуются страховым тросом. И отсюда поговорка: "Каждый, кто на тросе наш человек!" Это грустно, вам не кажется, что люди узнают друг друга только в критических ситуациях? И, после небольшой паузы. Я могу быть чем-нибудь полезен?

Молитесь, ответил губернатор без всякой иронии.

Я так и делаю. И буду продолжать. И потом снова пауза, и после неё вежливые, учтивые, искренние слова: Но если могу помочь чем-то еще, Бент...

Я обращусь к вам, ответил губернатор и думал об этом всерьез.

Он вышел на середину зала и огляделся.

Паола не преувеличивала. В баре кипели страсти, в центре зала ораторствовал Кэрри Уайкофф. Действительно, тот официант с тремя детьми сидел один-одинешенек в углу и хлестал бурбон из горлышка. В другом углу из транзистора неслась музыка и несколько молодых людей кружились и извивались в такт ей.

Из-под решетки кондиционера уже проникал дым, он ещё не душил, но его едкий запах уже висел в воздухе.

Губернатор закашлялся.

Мэр Рамсей, стоявший рядом, сказал:

Господи, вы только посмотрите!

Одна из танцующих уже вошла в транс. Одним движением стянула через голову платье и отбросила его в сторону. На ней были только трусики-бикини, без бюстгальтера. Пышные груди подпрыгивали в такт каждому движению.

Когда я учился в университете, нечто подобное вызвало бы сенсацию, сказал губернатор. Нашей компании это бы очень понравилось. Он рассмеялся. И мне, конечно, тоже.

Тут к ним подошел сенатор Петере.

Здесь становится жарко, сказал он, во всех смыслах этого слова.

К ним присоединился Бен Колдуэлл. Его лицо было непроницаемо.

Дыму все больше, сказал он. Пока мы не разбили окна, система была более-менее герметичной. Теперь... он покачал головой и слегка улыбнулся, давая понять, что понимает другого выхода не было. Я все ещё жду новых идей от Ната Вильсона.

Кэрри Уайкофф вдруг выкрикнул нечто невразумительное и погрозил поднятым кулаком.

Черт вас всех побери, вы что, все обалдели? Он бросил испепеляющий взгляд на группку вокруг губернатора. Старые дураки, собравшиеся на файф-о-клок! Неужели вы не понимаете, что происходит?

Искушение ответить в том же тоне, начать кричать, жестикулировать, делать выпады, пока все до последнего не утратят здравый разум, было очень сильным, но губернатор с ним справился.

Я прекрасно понимаю, что у вас сдали нервы, Кэрри, сказал он. Что если вам затаить дыхание, сколько выдержите? Это почти всегда помогает.

Кэрри с трудом сдержал себя. За ним собралась кучка людей.

Губернатор узнавал некоторые лица. Все внимательно следили за ним.

До сих пор мы вас слушали, сказал Кэрри. Он уже немного успокоился. Вели себя как образцовые мальчики и девочки.

Все, подтвердил губернатор, кроме Поля Норриса и Гровера Фрэзи. Те тоже хотели хоть что-то предпринять. Результаты вам известны. Вы имеете в виду нечто подобное, Кэрри? Голос его звучал холодно и твердо. Если да, пожарные двери за вами. Они не заперты.

Кэрри молчал, тяжело переводя дыхание.

Есть ещё одна альтернатива, продолжал губернатор. Если уж речь зашла о выбитых окнах. Можете прыгать.

Кто-то из кучки, стоявшей за Кэрри, выкрикнул:

Но ведь должен быть какой-то выход, черт возьми! Не можем же мы погибать, как крысы в ловушке!

А эта дурацкая идея с тросом на башню Торгового центра! закричал Кэрри. Это был просто перевод времени! И ничего другого! Все прекрасно знали, что ничего не выйдет!

Раздался одобрительный ропот. Губернатор подождал, пока он не стих. "Эти лица, подумал он, уже утратили проблески воспитания и ума, это лицо толпы, которая собирается забрасывать камнями. Бессильный страх и напряжение требуют выхода".

Я не отвергаю любые идеи, сказал губернатор. Любого из вас. Думаете, мне эта ситуация нравится?

Громкая танцевальная музыка неожиданно смолкла. Полуголая девушка кружилась дальше, забывшись в экстазе, но остальные обернулись и прислушались к спору.

Губернатор повысил голос.

Я не буду долго говорить. Не о чем. Мы здесь все вместе...

Кто в этом виноват? закричал Кэрри. Я хочу это знать!

Я не знаю, ответил губернатор. Возможно, это знают наши люди внизу, но не я. Разве что, он сделал паузу, разве что в этом есть наша общая вина, потому что мы оторвались от корней и утратили контакт с реальностью.

Это все отговорки, крикнул Кэрри.

Губернатор только кивнул. Теперь уже ничто не могло вывести его из себя, он оставался презрительно спокоен.