Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки - Владимир Михайлович Соколов

жена с работы, в квартире человек двенадцать. На столе все, что достали из холодильника, плюс бутылки. На кухне ассистент режиссера Калерия Кислова (впоследствии заслуженный деятель искусства, лауреат Государственной премии, одна из самых заслуженных режиссеров телевидения) режет лук:

– Знаешь, Галя (жена. – В.С.), чтобы не плакать от лука, надо сидеть очень прямо и рядом поставить тарелку с холодной водой.

– А по случаю чего праздник?

– Да у нас в редакции стены покрасили!

Ну и, конечно, очень трогательным было мое прощание с коллективом, которое ребята устроили в ресторане Дома журналиста на Арбате. Пришли все. Теплые тосты, воспоминания, оригинальные подарки. На видном месте и сейчас стоит у меня дома большой деревянный бочонок для вина. На нем расписались Александр Масляков, Белла Сергеева, Кира Прошутинская, Толя Лысенко, Калерия Кислова – в общем, вся редакция. Потускнели их подписи, но я их разбираю. Бочонок был декоративный, и поэтому водка, которую в него залили до пробки, жутко пахла лаком, что, впрочем, не помешало нам ее пить. Среди подарков была и стащенная в ресторане красивая пластмассовая табличка со столь распространенным в советское время текстом: «Стол не обслуживается». Так что хранится у меня раритет из знаменитого на всю Москву ресторана. Не могу закончить главу о работе на телевидении, не сказав хотя бы кратко о некоторых своих коллегах, о которых не упомянул ранее.

В годы моего руководства Отделом передач для молодежи его сотрудниками стали такие ныне признанные мэтры телевидения, как А. Лысенко, К. Прошутинская, А. Масляков, В. Ворошилов. Тут хотелось бы отметить одну интересную деталь. По своему статусу я мог поощрять или наказывать в административном порядке работников отдела, но права набирать или увольнять их у меня не было. Это была прерогатива вышестоящего руководства. Но так сложилось, даже сам не знаю, в силу каких обстоятельств, что именно от моего решения во многом зависело, работать или не работать в отделе тому или иному человеку. Характерный пример.

Где-то году в 1966 в отделе появилась Кира Прошутинская. Как корреспондент, «поставщик» телевизионных сюжетов. Практически в той же роли, как и я появился на ТВ во время своей работы школьным учителем. Она же в это время была студенткой факультета журналистики МГУ, что я в силу своей кадровой безграмотности не учел, когда предложил зачислить ее в штат отдела. Ее зачислили, а потом объявили мне за это выговор: брать ее можно было только после окончания учебы по распределению. Киру не тронули, она осталась в редакции и достаточно быстро заявила о себе как неординарный творческий работник.

В своих Записках я стараюсь не писать о неприятных моментах, связанных с конкретными людьми, с которыми я сталкивался по своей жизни, по работе. Не так уж много у меня и было подобных моментов, да и нет в моей натуре злой памяти. Но не могу не сделать некоторые исключения (о неприятных моментах, а не о злой памяти). Одно из таких исключений как раз и касается Киры.

У нас были с ней отличные отношения. Я ценил ее профессиональный и природный талант, ее обаяние, даже немножко по-мужски заигрывал с ней. Она дружески относилась ко мне. И вот прошло много лет. Где-то в начале 90-х годов В. Познер создал передачу «Мы». В нее он приглашал кого-нибудь из известных людей, экспертов, немного зрителей и обсуждал с ними острые вопросы бытия в новой России. На первую такую передачу в качестве эксперта пригласили и меня. Исходили, вероятнее всего, из того, что доктор наук, профессор Академии государственной службы при Президенте РФ, достаточно известный социолог, вроде бы солидный человек. Не учли только независимость и некую скандальность моего характера. Итак, после долгого перерыва я вновь в телевизионной студии. Оглядевшись, увидел вдалеке Киру, она отдавала какие-то распоряжения окружающим ее людям, поскольку была редактором передачи. Перехватил ее взгляд, радостно улыбнулся, она удивленно кивнула в ответ. Не мешая выходу передачи, попросил ассистентку сказать Прошутинской, что хотел бы встретиться с ней после эфира. Здесь я отвлекусь и расскажу коротко о самой передаче, очень уж много в ней было типичного для своего времени – начала 90-х годов.

В. Познер сформулировал тему: «Почему все мы до недавнего времени были уважаемыми советскими людьми, а в один прекрасный день проснулись и стали “совками” – примитивными, по европейским меркам, ни на что негодными людьми?» Предлагал приглашенным ответить на этот вопрос. Угораздило его и меня спросить.

Я начал с того, что это не мы стали «совками», а нас окрестили так пришедшие к власти псевдодемократы, с тем чтобы нас унизить, чтобы показать, насколько ущербными были советские люди, и это еще большой вопрос, лучше или хуже они «европейских стандартов» личности: прагматизм, индивидуализм, упование на закон, а не на мораль и т. д. Привел я пример.

Пригласил меня тогдашний руководитель нашего промышленного гиганта – ЗИЛа. Предложил разработать план выхода предприятия из глубочайшего кризиса. Я обрадовался: и тема интересная, и в голодные 90-е появилась возможность прилично заработать. Согласился и без всякого фиксированного договора, опираясь только на предложение уважаемого руководителя, собрал весьма авторитетную команду. Туда входили видные наши экономисты, специалисты по инвестициям, управленцы с международным опытом работы, специалисты по кризисным ситуация, социологи – человек восемь. Напряженно работали около двух месяцев и предложили очень интересный проект, включающий в себя и необходимую реконструкцию, и условия получения зарубежных займов, и новые формы государственной поддержки, и многое другое. Все продумано, обоснованно, финансово просчитано. Отнес я этот проект. Заказчик полистал: «Да, интересно. Но мы решили сами кое-что сделать». И все – до свидания! И никакой оплаты за весьма напряженную работу группы, и стыдно мне перед людьми, которых я пригласил в нее. Конечно, мы поступили «по-советски». Необходимо было бы перед тем, как начать нам работу, заключить договор, оформить все юридически, как на Западе принято. Это нормально, правильно, и плохо, что мы этого не сделали. Но разве так уж плохо то, что у советских людей была вера в честность человека, что для него важно было данное им слово, разве это менее морально, чем необходимость работы только по подписанному соглашению? Кстати, работа «по собственным представлениям», а не по рекомендациям специалистов очень быстро привела ЗИЛ к полному банкротству.

Говорил я по телевизионным меркам довольно долго – около пяти минут, и Познер, несмотря на явно выраженное недовольство моей речью, меня не перебил, видимо, почувствовал поддержку большинства присутствующих на передаче. Интересно, что такую же поддержку я получил и, что называется, от народа. В свое время работа на телевидении сделала меня