Водоворот судьбы. Платон и Дарья - Юрий Васянин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Узники были молчаливыми и уставшими, но в их утомленных глазах буйно и неукротимо, как лесной пожар пылало священное счастье.
Закончив службу, священники собрались уже уходить, как вдруг одна из великих княжон, чтобы ее не услышал комендант, чуть вздрагивающим голосом едва слышно прошептала:
— Благодарю!
Покинув особняк, удрученные происшедшим Сторожев и Буймиров, дошли до художественной школы, не уронив ни одного слова.
— Знаете, отец протоирей с ними что-то случилось, — нарушил молчание дьякон.
— Я тоже это заметил, — замедленно ответил Сторожев.
— Они какими-то другими стали, и впервые никто из них не пел молитвы.
Это было удивительно слышать от священников. Им ли не знать, что слова молитвы со святыми упокой входят в чин обедницы, но их исполняют только во время панихиды и что вовремя обедницы не совершается причастие.
В отличие от священников Романовы хорошо знали православные службы и молитвы, положенные церковным чином. Царскую семью поразило, что священники отпели их заживо. Из этого они поняли, что им уже никогда не удастся выбраться из дома Ипатьева живыми и что до смерти остались, может считанные дни, а может быть даже и часы. Они почувствовали, что день, накарканный черными воронами уже не за горами.
После службы Ники и Аликс ушли в свою комнату. Постепенно их охватило какое-то особое ни с чем не сравнимое праздничного таинства и вместе с тем тревожное состояние. Но, несмотря ни на что, их глаза сияли особым лучистым светом. Они еще не знали, что то, что сегодня кажется незыблемым скоро уйдет в небытие.
— Я ощущаю в душе необыкновенную благость! Не смогу передать словами свои ощущения, Ники, — полушепотом сказала государыня.
— Я тоже переполнен светлыми чувствами, Аликс! Одно время я настаивал перед священным синодом на восстановлении поста Патриарха. В случае положительного исхода я бы непременно занял этот пост.
— Я в этом ничуть не сомневаюсь! Ты никогда не горел желанием быть императором, напротив ты даже отказывался от престола, чтобы жениться на мне.
— Это-правда! Я чувствую себя хорошо наедине с Богом!
Однажды столкнувшись с непонятной силой в себе, Романов всерьез хотел посвятить себя служению богу и навсегда исчезнуть из мирского бытия. Надо заметить, что за время своего правления Ники прославил столько святых, сколько ни при одном русском царе не было прославлено и что самым значимым было прославление Серафима Саровского. Это произошло в тысяча девятьсот втором году с подачи архимандрита Чичагова. Находясь наедине с Романовым, он рассказал ему об иеромонахе Саровского монастыря и основателе Дивеевской женской обители Серафиме Саровском, а также поведал ему о словах Серафима что царь, который прославит его, того и он прославит. Заметив, что его рассказ произвел на государя неизгладимое впечатление, Чичагов тут же добавил, что его августейшая бабушка тоже высоко чтила отца Серафима и что во дворце находятся его портреты. В подтверждение своих слов архимандрит показал государю размещенные во дворце портреты Серафима Саровского.
После встречи с архимандритом Ники поделился рассказом Чичагова с женой. Потрясенная услышанным рассказом, Аликс потребовала, чтобы государь приказал прославить иеромонаха Серафима Саровского.
Летом одна тысяча девятьсот третьего года по настоянию Аликс и Ники начались Саровские торжества. В дни открытия мощей преподобного Серафима Саровского Романовы посетили Саров и Дивеево. После торжеств государыня искупалась в святом источнике, и через несколько месяцев родился долгожданный наследник.
В середине одна тысяча девятьсот восемнадцатого года жизнь царской семьи стала совсем невыносимой. Почти каждый день проходил в тоске и кручине. Даже во сне они не переставали думать о своей жизни. Многие заметили глубокую перемену в настроении царской семьи. Душевная тревога, как в зеркале отражалась на их лицах. В особенности в этом отличалась Аликс. Она сделалась молчаливой, задумчивой и почти совсем перестала выходить на прогулки. Когда-то красивая, она стала выглядеть поблекшей, губы утратили прежнюю сочность, в темных волосах появилась седина. Впрочем, Ники и дети тоже сильно сдали. И, как Романовы ни старались избавиться от душевных потрясений, но этот год все же стоил им нескольких лет жизни. Он оказался для них самым страшным. Чего только не передумали они за это время, чего только не вынесли.
На следующий день в дом Ипатьева от профессионального союза пришли две женщины, чтобы вымыть полы. Великие княжны, оживленно разговаривая между собой, охотно помогали женщинам передвигать мебель и кровати. Юровский в это время говорил с цесаревичем Алексеем и пристально следил, чтобы работницы с подоткнутыми подолами не вздумали ни с кем заговорить. К этому времени он знал, что ждет узников дома Ипатьева. Он уже тщательно раздумывал над тем, как решить этот вопрос.
В июле фронт стремительно приблизился к Екатеринбургу. Романовы то и дело слышали далекий орудийный рокот. Глухие раскаты артиллерийской стрельбы разрушили их покой. На окраине города то и дело вспыхивали далекие отблески выстрелов из орудий и багровые отсветы разрывов.
Однажды Аликс проснулась среди ночи. В самый глухой час, когда сердце было готово выскочить из груди. Она сидела на кровати мокрая от сильного волнения.
— Ники, ты слышишь стрельбу? — разбудила она мужа
Романов, широко раскрыв глаза прислушался к неясному гулу за городом и тут же ответил:
— Да, Аликс слышу.
— Почему они нас никуда не вывозят? Это очень опасно для нас, Ники.
Романов глубоко вздохнул всей грудью.
— До суда ничего не может случиться, Аликс. Какие они могут представить доказательства моей вины? Никаких!
— Вот-поэтому это и опасно, чтобы суд не состоялся.
— У них нет никаких аргументов против меня. Я не издавал никаких противозаконных актов или указов.
— Вместо слов они могут предъявить пули, Ники.
— Если мы грешны перед кем-то, то уже давно умолили создателя о своем грехе.
— Может быть, Ники! Но почему казаки так и не пришли нам на помощь? Ведь ты больше всех их любил.
— У них еще есть время оправдать мою любовь, — с неутихающей болью в сердце ответил Романов.
— Я боюсь, что они уже ничего не успеют сделать.
— На все воля божья, Аликс. Нам не под силу что-нибудь изменить в своей жизни. Будем жить в тех условиях, которые нам преподнесет судьба.
— Нам уже не дождаться человеческой помощи Ники, будем надеяться на божью милость.
— Аликс, я на плаху пойду лишь бы вам, ничего не было. Для тебя, для детей я на все готов! — сказал Ники, все больше проникаясь жалостью к жене и детям.
— Меня судьба с тобой повенчала. Я буду с
