Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I - Дмитрий Олегович Серов

примеру, в 1686 г. даже среди посадских людей Москвы грамотных насчитывалось 23,6 %[584]), то подобную квалификацию в самом деле нельзя не счесть высокой.

В таких условиях общераспространенность практики частных подношений должностным лицам следует признать в немалой степени оправданной. Среднестатистический житель России XVII в. мог годами вообще не соприкасаться с представителями государственной власти. Если же этот житель претендовал — по собственной инициативе — на рассмотрение какого-то своего обращения в приказе или приказной избе, то в этом случае он действительно имел определенные основания «отблагодарить» подьячего за его ту самую высокую профессиональную подготовленность.

Другое дело, если государственный служащий занимался откровенным вымогательством. Подобное поведение воспринималось уже как однозначно неприемлемое, порождало общественное возмущение и жалобы. Не случайно уже с 1670‐х гг. наряду с термином «посул» в отечественном законодательстве время от времени употребляется и термин «взятка». Насколько удалось установить автору статьи, он был впервые использован в законе от 28 февраля 1677 г. об организации деятельности таможенных голов и целовальников[585].

Как явствует из контекста нормативных актов и материалов судебной и административной практики, «взятка» как раз и стала означать частное вознаграждение должностному лицу, получение которого было сопряжено с вымогательством. К примеру, докладывая о результатах служебной проверки, дьяк А. А. Курбатов писал в марте 1700 г. главе Оружейной палаты Ф. А. Головину, что подьячий Тихон Беляев «с клятвой говорил, что взятков… наглостию своею никаких не бирывал, а что, по давней обыклости… ему давали в почесть, то он при[н]имал»[586]. Впрочем, поначалу никакого ужесточения ответственности за получение «взяток» по сравнению с традиционными «посулами» законодатель не предусмотрел.

Ситуация резко переменилась в первом десятилетии XVIII в. Задавшись целью создать идеально устроенное «регулярное» государство, Петр I не мог, конечно, оставить без внимания органически неприемлемую в таковом государстве традицию поборов с населения. И за искоренение поборов всех видов царь решительно взялся как в законодательном, так и в организационном направлении.

Первый законодательный гром для взяточников грянул в январе 1704 г., когда был издан подзабытый ныне закон об организации Ижорской канцелярии рыбных ловель. Этот нормативный акт не ограничился стереотипным запретом на получение служащими взяток, а определил, что «за те взятки… учинена будет смертная казнь»[587]. Впервые в истории отечественного права за сам факт принятия взятки, вне зависимости от совершения в дальнейшем других преступлений, устанавливалось уголовное наказание.

Новаторская законодательная линия нашла продолжение спустя чуть более года в законе от 20 февраля 1705 г., регламентировавшем порядок набора рекрутов. Согласно ст. 1 и 18 данного закона, смертная казнь грозила рекрутским наборщикам за получение взяток, даже не сопряженное с иными противоправными деяниями[588]. Однако, при всем том, что оба этих нормативных акта знаменовали собой резкий поворот в позиции законодателя, они носили по существу локальный характер, распространяясь лишь на сравнительно узкий круг должностных лиц. Ситуация оставалась неизменной еще почти 10 лет.

И вот 25 августа 1713 г. был издан закон, затронувший всех многочисленных чиновников, направляемых в регионы. Наряду с традиционным предписанием исполнять свои обязанности «безпосульно» закон воспрещал заниматься поборами с населения на собственное проживание и передвижение. В качестве единственной санкции за подобные действия определялась смертная казнь с конфискацией имущества[589].

Не прошло и полутора лет, как 23 декабря 1714 г. Петр I утвердил закон, ставший, как представляется, наиболее радикальным отечественным нормативным актом по борьбе со взяточничеством за четырехсотлетие XVI–XIX вв. Этот документ, под действие которого подпадали теперь уже все без изъятия должностные лица, запрещал получение каких бы то ни было частных вознаграждений. Его нарушение грозило телесным наказанием с конфискацией имущества или вовсе смертной казнью[590]. Взятка и посул сливались отныне в единый, безоговорочно и жестко караемый состав преступления.

Наконец, достойно упоминания, что предписания сурово карать за получение взяток оказались внесены в проект Уложения Российского государства, которое разрабатывалось в 1723–1726 гг. при активном личном участии Петра I и должно было заменить Уложение 1649 года. Согласно ст. 4 и 5 гл. 9‐й кн. 3‐й проекта Уложения (источниками которых послужили прежде всего законы от 25 августа 1713 г. и от 23 декабря 1714 г.), за получение различных видов взяток назначалась смертная казнь или наказание кнутом с конфискацией имущества[591]. Однако после кончины первого российского императора работа над проектом Уложения так и не была завершена.

Наряду с радикальным обновлением нормативной основы борьбы со взяточничеством царь Петр Алексеевич предпринял в том же направлении и ряд не имевших аналогов мер организационного характера. Во-первых, на искоренение взяточничества была нацелена созданная в 1711 г. могущественная фискальская служба. В ст. 2 утвержденного царем 17 марта 1714 г. базисного закона «О фискалах, их должности и действии» специально оговаривалось, что представителям службы надлежит выявлять «всякие взятки…»[592].

Во-вторых, Петр I сделал попытку опереться в противодействии взяточничеству на широкие круги населения. Здесь необходимо вспомнить прежде всего многообразно примечательный закон от 23 октября 1713 г., первоначальный проект которого царь написал собственноручно. Он закреплял право любого жителя страны — «от первых даже до земледелцоф» — извещать о «грабителях народа», то есть о взяточниках и казнокрадах, непосредственно монарха. Согласно этому закону, сообщившего истину доносителя ожидало невиданное вознаграждение — все имущество виновного и даже его чин[593].

В развитие этих норм 11 июня 1715 г. появился закон, которым регламентировался порядок обращения к властям по поводу взяток, полученных все теми же чиновниками, отправленными на места. В указе предписывалось «без всякого страха» сообщать о подобных фактах в письменной форме либо губернаторам, либо напрямую в Правительствующий сенат[594].

Кроме того, тогдашнее руководство страны уделяло неусыпное внимание информированию государственных служащих и населения в целом о содержании направленных против взяточничества нормативных актов. Для начала следует отметить, что «переломный» закон от 23 декабря 1714 г., под страхом смерти возбранявший любые взятки, был незамедлительно отпечатан, разослан по регионам и поступил в свободную продажу[595]. В 1719 г. этот закон был повторно обнародован в составе сборника нормативных актов[596].

Не довольствуясь этим, 2 мая 1720 г. Сенат распорядился собрать со всех правительственных служащих подписки об ознакомлении с текстом закона. Ознакомлению с ним — аналогично под расписку — впредь подлежали все лица, принимаемые на государственную службу[597]. Не остался в забвении и закон от 25 августа 1713 г., направленный против поборов со стороны командируемых чиновников. 8 июня 1720 г.