Безопасность Родины храня - Глеб Кузовкин

Август и сентябрь пролетели для Дубровского как один день. Он сразу же с головой ушел в оперативную работу, требовавшую полной отдачи, предельного напряжения сил. В районе бесчинствовали националистические банды Лютого, Зализного, Резуна. Они совершали террористические акты против партийного и советского актива, крестьян, которые объединялись в колхозы, грабили население, занимались вредительством. Петр знал, что еще в то время, когда Красная Армия, преодолевая ожесточенное сопротивление гитлеровцев, начала освобождение западных областей Украины, националистические верховоды издали приказ, в котором категорически запрещалось членам ОУН эвакуироваться в глубь Германии. Им предписывалось сделать все возможное для того, чтобы не позволить Советской власти укрепиться на западноукраинских землях.

Петра возмущало и поражало изуверство, с которым вершили свои преступления эти гитлеровские недобитки. Бандиты резали свои жертвы ножами, сажали на колья, топили в криницах, голосовавшим за колхозы отрубывали руки. В райотделе была ориентировка на одного душегуба, который вешал людей на собственной спине. Будучи высоченным детиной, он, согнувшись, затягивал на шее жертвы петлю, перебрасывал веревку через плечо и, резко выпрямившись, становился живой виселицей. Да, жутко становилось от всей этой бессмысленной жестокости. Особенно когда, прибыв на место преступления, они находили изувеченные тела детей, стариков, женщин…

Наступил октябрь. Похолодало, шли дожди, дороги развезло окончательно, в лесах шумел листопад. Первые дни месяца выдались спокойными. Бандиты то ли ожидали удобного момента, чтобы совершить очередную кровавую расправу, то ли просто затаились в предчувствии близкой зимы.

Однажды под вечер Балицкий куда-то исчез. Не сказав никому ни слова, вышел из райотдела и словно в воду канул. Поначалу они не придали значения его отсутствию, но, когда стемнело, Кузнецов встревожился не на шутку.

— Пойду искать, — решительно заявил он, доставая из сейфа запасной автоматный диск.

— Интересно знать где? — спросил всегда старавшийся казаться невозмутимым Анатолий Ширенин, младший лейтенант с удивительно голубыми глазами и добродушным характером.

Михаил постоял, что-то прикидывая в уме, и, бросив диск обратно, с силой захлопнул массивную дверцу сейфа. Петр сидел за столом и в который раз перелистывал поступившие за последнюю неделю оперативные документы, содержание которых уже было цепко схвачено памятью.

Неожиданно в коридоре послышались торопливые шаги. В кабинет вошел Балицкий. Как ни в чем не бывало, он кивнул им головой, подошел к окну, где на подоконнике лежала пачка папирос, закурил и лишь только после этого спокойным и обыденным голосом произнес:

— Есть сведения, что в Повергов на ночевку пожалует банда Лютого. Будем брать! С нами пойдет человек десять из райотдела милиции. Ты, Михаил, немедленно поднимай по тревоге ястребков. Анатолий готовит транспорт. Петр тащит на него весь наш арсенал. Гранат берем максимум. Из городка выходим в 2.00 — без разговоров, курений и прочей суеты. Вот и все.

Балицкий ткнул папиросу, которой и затянулся всего-то раз, в пепельницу и, подойдя к Петру, додал:

— Теперь за дело, а я тем временем здесь пораскину мозгами. Как-то за столом лучше думается, наверное, становлюсь чинушей.

…Из Комарно они вышли ровно в 2.00, как и требовал того Балицкий, тихо и без лишней суеты. Хоть темень была непроглядной, даже фонариками себе не присвечивали. Старший лейтенант шел рядом с передней подводой. Как он угадывал дорогу, одному богу было известно. А всего Анатолий в срочном порядке задействовал десять подвод. Это и был весь транспорт ихнего небольшого отряда.

В 4.30 они подошли к Повергову. Вообще-то следовало бы село окружить, но людей не хватало, и поэтому Балицкий лишь выставил отдельные посты в местах вероятного отступления, или, вернее говоря, бегства бандитов. Остальные участники операции, разбившись на группы, двинулись в село.

— Брать желательно тепленькими. Особое внимание крайним хатам, стоящим ближе к лесу, — предупредил всех старший лейтенант и, кивнув Петру, мол, идешь со мной, неслышно ступил в темноту. Теперь все зависело от их умения, смекалки, выдержки.

Петр осторожно ступал след в след за Балицким, ощущая на спине дыхание старшины-милиционера. Одна мысль не давала ему покоя: «Почему бандиты не выставили охранения?.. Или это ловушка?..»

— Наверное перепились, — словно угадав, о чем думает Петр, прошептал старший лейтенант. — Попали после своих гнилых нор в теплые хаты, вот и расслабились. А ну давайте здесь пощупаем…

И Балицкий, круто свернув, направился к избе, силуэт которой едва угадывался на фоне сереющего неба. На ходу он едва слышно бросил за спину:

— Ты, старшина, прикроешь нас от окна. Чуть что, высаживай раму и дай им о себе знать. Первой же очередью постарайся заставить гадов улечься на пол. А там уже мы с Петром поработаем. Только смотри, нас не перестреляй. Да и дети в хате могут быть. Так что работаем ювелирно!.. Мы с Петром попробуем забраться в сени через крышу. Не исключено…

И вдруг, в эту самую секунду, ночную тишину разорвала автоматная очередь. Раздался чей-то отчаянный крик, где-то совсем рядом залаяла собака, затрещали одиночные выстрелы.

— А, черт возьми, как не вовремя! — выругался Балицкий и, крикнув уже во весь голос: «За мной!», бросился к хате, из которой выскакивали бандиты.

По глазам резонули вспышки выстрелов. Петр на мгновение замер, ожидая, что его вот-вот полоснет пуля, но бандиты стреляли наугад. И тогда он увидел, как чья-то тень крадучись скользнула за хату. «Наверное порядочная сволочь, если так тихо уходит», — мелькнуло в голове, и Дубровский, пригнувшись, последовал за бандитом. Тот, обогнув угол, прижался к стене соображая, куда лучше всего податься, чтобы незаметно исчезнуть. В руках у него Петр разглядел «шмайсер». Одно неверное движение — и можно нарваться на очередь, которая буквально переломит тебя пополам. Действовать надо было мгновенно…

Петр совершенно неслышно ступил несколько шагов вдоль стены и вдруг ощутил под ногой ветку, он даже вобрал голову в плечи, ожидая, что она вот-вот треснет. Нет, выдержала. Но забирать с нее ногу теперь уже было нельзя — обязательно раздастся шорох. А до бандита оставалось каких-нибудь пять шагов. И тогда Петр, присев как можно ниже, тихо, но внятно произнес: «А ну, брось оружие!». Бандит оторопел, но в ту же секунду, круто развернувшись, полоснул из автомата. Очередь прошла над самой головой. И тогда лейтенант Дубровский тоже нажал на курок. Бандит вскрикнул и повалился на землю. Петр помедлил какое-то мгновение и, осторожно ступая, подошел к поверженному врагу. Тот лежал лицом вниз на пожухлой, тронутой утренним заморозком траве, неестественно вывернув правую руку, в полуметре от которой валялся «шмайсер». Бандит был мертв. Петр нагнулся, поднял автомат и, перекинув его себе за плечо, спиной почувствовал горячее еще дуло.