Все зависит от тебя - Гоар Маркосян-Каспер

— Может, все и так, — вздохнул Патрик. — Ты меня немного утешил. Марана я все равно уже… пропустил вперед. Тут ничего не поделаешь. Но быть совсем уж в хвосте не хочется.

Вошли Мит и Санта, и он замолчал.

Расположиться решили там же, правда, предварительно осмотрели еще несколько «термосов», побольше и поменьше, но ни в одном не оказалось разделения на комнаты. Все обитатели дома, сколько б их ни было, а было их, наверно, не так мало, если судить по количеству «спальных мест», в этом, например, таковых насчитывалось примерно десять… все обитатели жили вместе в одной, пусть и просторной комнате. Дана подобное положение дел чрезвычайно удивляло. Неужели это тоже можно объяснить жарой? Вряд ли. Когда-то давно, много тысяч лет назад, да, но в эпоху космических полетов? Конечно, нет. Позднее это уже был образ жизни, возможно и сложившийся в древнейшие времена под давлением климатических условий. Но почему они столь рьяно его придерживались? Странный народ…

— Странный народ, — сказал он Марану, когда они вдвоем рассовывали по шкафам контейнеры с едой и водой, сгружаемые остальными с орбитолета, — вообрази себе, что мы спали бы в одной комнате, вы с Наи и мы с Никой. Плюс еще, к примеру, Дина, когда она у нас гостила. Или Поэт.

— При наших жизненных установках это невозможно, — возразил Маран. — Такое может быть лишь в одном случае.

— Так ты думаешь, это у них началось не на Палевой?

— Конечно, нет. В подобных делах люди наиболее консервативны. Когда-то, после того, как мы с тобой впервые обменялись информацией на этот счет, мне, естественно, стало интересно, давно ли на Торене возникли столь удивившие тебя обычаи. Я немного покопался в книгах, насколько мог при тогдашней своей занятости, но никаких намеков на иной тип отношений не нашел. То есть эти установки существовали с незапамятных времен, и не кевзэ их создало, а они предопределили его появление. Я думаю, и здесь так. Коллективный, так сказать, тип отношений возник очень давно. И переселенцы всего лишь увезли эту традицию с собой на Палевую.

Патрик, как оказалось, думал о том же.

— Представляю, какие оргии здесь происходили, — сказал он, войдя вслед за нагруженной тележкой в дом и остановившись у двери в ожидании, пока та, осторожно лавируя между предметами обстановки, доберется до шкафа и сгрузит на пол очередную порцию коробок. — Мне припомнилась картина, которую мы нашли на Палевой в галерее. Та эротическая, помните? На ней ведь была изображена целая куча народу, человек десять, по-моему.

— Меньше, — поправил его Дан. — Шесть или семь.

— Пусть семь. Все равно. Самым впечатляющим было то, как они… даже не знаю, как это сформулировать… сочетались, перекрещивались, переплетались… ну вы понимаете, что я имею в виду. Все при деле, никого вне игры. Ни в одной земной порнушке я ничего похожего не видел. И что еще интересно, ведь кровать на картине была точно таких же размеров, как эта здесь. Наверно, предназначена специально для подобных упражнений. Своего рода подиум.

— Может быть, — улыбнулся Дан. — А кто, кстати, будет на этом подиуме спать?

— Не я, — сказал Маран. И добавил: — А ведь самих кроватей мы на Палевой не видели.

— Не застали, — вздохнул Патрик. — Увы! Эта дурацкая эмпатия убила тысячелетнюю культуру секса… Кстати, Маран, будь человеком, объясни мне происхождение своего откровения.

— Какого еще откровения? — удивился Маран.

— Вот этого. — Патрик извлек из кармана давешний листок и прочел: — «Раса, населяющая планету, та же, что на Палевой. Точнее, палевиане принадлежат к расе, населяющей планету, у которой мы находимся». Я это сохраню. Для музея, — сказал он серьезно, складывая листок и убирая обратно в карман. — Я так понял, что… Ни черта не понял! Объясни. И насчет океанов тоже.

— Это не так просто, — ответил Маран после небольшой паузы. — Насчет океанов, правда, проще. Я еще на Палевой… кстати, и Дан, как позже выяснилось… задумался над тем, почему ее жители вместо того, чтобы купаться в море, воздвигли между ним и городом чуть ли не стену, не имеют водопровода, вообще не используют воду для мытья, заменяя ее совершенно не дающими ощущения свежести излучениями, пьют какую-то дистиллированную гадость заводского производства, хотя вокруг полно чистейшей воды…

— А ты не помнишь наше предположение, базировавшееся на том коричнево-буром пейзаже? — спросил Патрик. — Сильное загрязнение вод когда-то очень давно, из-за чего они перестали пользоваться естественными источниками и со временем утратили тягу к воде.

— Да, такой вариант тоже мог иметь место. Но были и другие факты. Плодородная земля, которую никто не обрабатывал…

— Мы же нашли пару заброшенных плантаций.

— Именно что пару. Следы неудавшихся попыток то ли вернуться к природе, то ли… познакомиться с ней. Но и без всяких плантаций вокруг росли фруктовые деревья, с которых никто не срывал ни одного плода. Плоды созревали, падали и гнили под деревьями. Хотя были не только безвредны, но и довольно приятного, пусть и немного оригинального вкуса.

— Может, не для палевиан.

— Вот! Ты сам подошел к выводу. Почему плоды родной планеты, не содержавшие никаких ядовитых веществ, должны были быть несъедобны для них? Зачем отказываться от земледелия там, где мало ртов, и полно плодородной почвы? Ведь, судя по городам, палевиан никогда не было слишком много. Далее. Эта пресловутая единая цивилизация… У нас на Торене она тоже, в принципе, едина, но разве наши города одинаковы? Словом, мы с Даном, порознь, но оба пришли к одному выводу.

— Что палевиане — пришельцы?

— Да. И явившиеся на Палевую не так давно, по историческим критериям, конечно. Далее следовало допущение, что они с планеты, где мало воды, плохие почвы и тому подобное.

— Это я все понимаю. Но почему ты решил, что палевиане именно отсюда? Догадываюсь, когда ты увидел, что твое допущение насчет океанов оказалось верным, ты счел это доказательством. Но допущение-то ты сделал еще в относительно дальнем космосе!

— Вот это мне и трудно объяснить, Патрик.

— Опять интуиция?

— Частично. Но не только она. Был ряд совпадений. Палевиане знали Эдуру, так? Или, по крайней мере, об Эдуре. Эдуриты имели координаты той планеты, на которой мы находимся, но…

— Но не Палевой.

— Но не Палевой, верно. Возможно, потому что Палевая была колонизирована позже, чем составлялся атлас. То есть палевиане могли побывать на Эдуре — если вообще были — только после того, как первая ее цивилизация погибла. Но они знают ее историю. Неизвестную самим теперешним эдуритам. Откуда? Они могли б ее, так сказать, увидеть, если б попали на Эдуру именно в тот исторический миг, когда все гибло в огне войны, но это было б совсем уж удивительным совпадением, да и не существовало еще палевианской колонии восемь тысяч лет назад, я, по крайней мере, так считаю. За восемь тысяч лет все-таки возникло бы некое, хотя бы архитектурное, разнообразие. Так откуда же? Конечно, нельзя исключить, что существовала еще одна раса, частью которой они были, а с этой, извлеченной нами, если можно так выразиться, из эдурского атласа, только общались. Но я склоняюсь к мысли, что вряд ли в нашем тесном уголке Галактики возникло большое число разумных рас. Они все-таки редкость. Я сосчитал планеты в регистре Разведки. Уже обследованные. Их более четырехсот. И всего три разумные расы. Словом…

— Понятно, — сказал Патрик. — Бритва Оккама. Спасибо за разъяснение. Эй ты, ленивица, — добавил он, обращаясь к тележке. — Пошевеливайся.

Дан вышел вслед за ним на порог и потрясенно ахнул. Солнце давно село, но ночь на смену сумеркам не спешила, равнину вокруг заливал серебристый свет, три луны и в самом деле одновременно висели в темном небе, образуя почти равносторонний треугольник.

— Вот вам и разгадка еще одной загадки, — сказал Маран за его спиной.

— Какой загадки? — спросил Дан, но Патрик перебил его:

— Конечно! Ведь этим лунам тысячи лет. Привычка к постоянному освещению, наверно, уже закрепилась генетически.

— Вы имеете в виду?.. Так вот почему палевиане боятся темноты! — подхватил и Дан. — Но это же еще одно доказательство их здешнего происхождения. Я как-то не подумал. А ты? — спросил он Марана. — Небось сразу свел одно с другим? Признавайся!

Маран только улыбнулся.

— Еще в космосе, — сказал он.

Подземелье было залито мертвенно-белым светом. Дан запрокинул голову, но обнаружить его источник не смог, чуть вогнутая плоскость свода находилась далеко, а свет был слишком ярок, слепил. Под ногами лежала тугая мелкоребристая пластиковая полоса, когда-то она наверняка двигалась, как и плотно прилегавшая к ней соседняя и целый ряд других. Скорость этого движения, была, разумеется, разной, от черепашьей до автомобильной, и увеличивалась от периферии к центру. Городской транспорт. На Земле такой только недавно появился в крупных городах, заменив традиционное метро и пока лишь дополняя наземный и воздушный, здесь же, видимо, существовал со времен более чем давних, как иначе объяснить полное отсутствие улиц. Подземные туннели пронизывали все пространство под городом, а некоторые уходили за его пределы, соединяя и относительно близкие поселения, во всяком случае, посланный для проверки зонд вышел наружу на площади маленького города в двухстах километрах от этого. Ширина туннеля была солидной, уходившие вдаль сплошные светло-серые стены разделяло не менее ста метров.