Паргелий - Андрей Деткин

- Подойди, - сдавленно просипел.

Жорик подошел, взял старпома за руку.

- Нет, - сказал Качака, - становись на колени.

Жорик так и сделал. Старпом положил лапищу ему на плечо, сжал словно тисками. От боли Жорик едва не запищал. Качака рывком поднялся, заставляя парня гнуться и напрягать все силы.

- Бери кейс, - прохрипел старпом, опуская на глаза прибор ночного видения.

В прежнем порядке они прошли еще полчаса. Качака двигался все медленнее и труднее. Жорик безропотно тащил тяжелый кейс и молился за старпома. Звуки, сопровождающие их передвижение, казалось, распространялись далеко по лесу. Особенно когда кейс наезжал на корни и дребезжал по ним своими рифлеными боками или когда в узком месте углами стукался о деревья.

Дважды Качака тормозил громким шепотом Жорика и подолгу вглядывался куда-то в темень. Жорик замирал, выслушивал кого-то там, но, кроме пульса в ушах, ничего не различал. Они снова шли. Казалось, лесу нет конца и края.

Обессилившие, они спустились по пологому склону в овраг, пересекающий их путь широкой бороздой. Изможденные, остановились на дне, не в силах забраться на противоположный берег.

- Совсем… малость осталось, - шептал задыхаясь Качака, глядя в тусклый экран ПДА,- полкилометра-километр… и поле. Привал.

Они лежали на прохладной земле и тяжело дышали. Жорик закрыл глаза и видел, как под веками расходятся черные круги. «Дотянет Кач? - спрашивал он себя и отвечал: - Он здоровый как бык. Крови два ведра в нем. Вся вытечь не успеет. А там ботаны, они его заштопают. Главное, до бэтэра дотащиться. И все».

Жорик представлял, как развалится на скамье десанта в полный рост, а Дрындыр повезет его на базу. Там Жорик нажрется от пуза и два дня кряду будет отсыпаться. А сколько потом разговоров будет. Что да как? Вот тут он сдерживаться не станет, во всей красе и с подробностями. Он представил, как вытягивается физиономия у веснушчатого Еси, как слушает с открытым ртом, словно завороженный, Пупок, как приподнимается его заячья губа...

Раздались два щелчка один за другим откуда-то сверху. Жорик дернулся, схватился за автомат, развернулся, успел увидеть темный силуэт на краю склона, заметил просветлевшее небо. Снова хлопок…

Гриф съехал по склону. Старые раны болели немилосердно, особенно беспокоило бедро. Боль била по ноге молотком в такт сердцебиению. Игла выходила из правого плеча лишь тогда, когда сталкер опускал руку. После ночного столкновения к старым ранам приплюсовалась сильная боль под бронежилетом в области груди и звон в ушах, который не проходил. Правый бок дергался в судорогах, казалось, на голое тело положили раскаленные уголья.

Сталкер включил нашлемный фонарь, поднял треснутое забрало и внимательно осмотрел неподвижные тела. Насчет тощего не сомневался. Одна пуля пробила лоб, от второй в куртке виднелась дырочка в области левой ключицы, вокруг нее ткань быстро намокала и темнела. Амбалу он стрелял в голову сверху и ран его не видел. Тот лежал на спине с открытым ртом. Его остекленевший взгляд был устремлен в небо. Для верности Гриф поднял «кору» с накрученным на ствол глушителем и выстрелил ему в левую височную часть. Голова мотнулась, из раны засочилась темно-красная, почти черная кровь.

- Спасибо, брателла, - сказал Гриф сдавленно, его начинал пробивать озноб, - что помог дотащить чемоданчик. Дальше я сам.

После чего опустился на противоположный склон, сбросил вещмешок и суетно, трясущимися руками достал из бокового кармана аптечку. Правый бок пронзила боль, словно поджелудочную прищемили капканом. Гриф застонал, выронил аптечку и потянулся за пузырьком. От боли, судорогой скрутившей тело, не мог дышать. Он не тряс пузырек и не считал капли, а приложился к горлышку и втянул бодягу. Рот наполнился кислой горечью, от которой заломило за ушами. Сталкер лег на бок, попытался расслабиться. Проглатывал воздух маленькими глотками, задерживал его на некоторое время в легких, затем медленно выдыхал сквозь щель между губ. Наконец стало отпускать. Когда смог шевелиться, принял сидячее положение, подобрал аптечку. Оказалось, промедол из нее он уже попользовал. Достал другую. Дрожащими пальцами выковырял шприц-тюбик, отбросил предохранительный колпачок и вколол в бедро. После чего, не запивая, проглотил таблетку хлортетрациклина.

Несколько минут сидел неподвижно, уронив голову на колени, затем осторожно достал из кармана «Кэмэл». Прикурил и когда ощутил себя более-менее сносно, посмотрел на трупы.

Здоровяк, от которого он больше всего натерпелся, лежал в прежней позе. Кровь сбегала ручейком по скуле на шею и темным пятном расходилась по куртке на груди. Затем переместил взгляд на второго и остановился на автомате в его руках. «Надо же, у того тоже был АКСУ и тоже молодой». Озадаченный таким совпадением, Гриф поднялся, скрюченный, превозмогая боль, подошел к нему. На самом деле, сталкер не собирался убивать парня, по крайней мере, сразу. План был таков: выключить амбала, щуплого взять живым и постараться разговорить. Вопросов у Грифа накопилось море, главные из которых были: «Кто они такие? Кто послал? На чем сюда добрались, кто и когда будет встречать?». Но тот слишком шустро потянул автомат, пришлось стрелять на поражение.

Парень лежал на левом боку, опустив голову. Из воротника выглядывала тонкая шея с отчетливо пропечатывающимися шейными позвонками. Кепи слетела, и нечесаные спутанные волосы сырыми сосульками спадали на лицо. Правая рука сжимала автомат поперек. Между растянутыми указательным и большим пальцами виднелась наколотая пятиконечная звезда. Синюшная, обычная, самопальная, какие набивают от нечего делать подростки, как правило, не отягощенные родительским вниманием, воспитанием которых занимается по большей части улица. Глядя на татуировку, он вспомнил, где ее видел. Гриф наклонился и за подбородок повернул голову парня под луч фонаря. Кажется, он подходил к нему два или три месяца назад в «Передозе» и что-то хотел. «Точно, - вспоминал Гриф, - он по-другому, коротко был тогда стрижен, сказал, что мне к доктору надо. Просился в рейд отмычкой, лишь бы я научил его всяким там премудростям. Сказал, что ему Гейгер посоветовал меня. Его бывшего наставника, не вспомню, как звать, псы слепые пожрали, кажись. Точно, так и было. Я ему не ответил. Гейгера за стойкой увидел, насчет кредита пошел балакать. Ага. А этот остался за столиком. И у него звездочка такая же была. Вернее, эта же самая. А первый раз я ее увидел еще раньше, когда поднимался в номер. Он навстречу спускался. И по перилам рукой вез. Вот так встреча. Пути Господни, так сказать», - Гриф криво усмехнулся, вслух сказал:

- Куда это тебя, бродягу эдакого, занесло. Вона