Чертов дом в Останкино - Добров Андрей Станиславович

– В ином месте и в иное время я, может, и испугался бы, – сказал Крылов. – Но не теперь. Тогда как будто сам черт в меня вселился. Нет, подумал я, врешь! Не ты меня согнешь, а я тебя, мил человек. И сказал всесильному Архарову:

– Вы, Николай Петрович, чем ругаться, лучше помогите мне. Вам от этого двойная польза будет.

Николай Петрович так и осекся:

– Что?

– Если я свое задание выполню, то обязательно передам Матушке, что сделал это только благодаря вам. Мне и вправду нужна помощь. Я ведь сюда за ней и явился – к мартинистам. Но раз уж вы тут заместо мартинистов живете, то обращаюсь к вам. Кроме того, сдается, что попутно можно и убийства раскрыть.

– Как это? – заинтересовался Архаров.

Я ступил на скользкую дорожку. Всей правды раскрывать было нельзя. Несмотря на то что Архаров заявил, мол, он не интересуется моим заданием, старик явно хотел сунуть свой нос в дела, которые его не касаются. Общая беда всех, кто при власти.

– Сдается мне, – начал я осторожно, – убийца действительно среди тех, с кем я имел дело в последнее время. Хоть вы и считаете нас одной компанией, смею заверить – это не так. Меня тяготит их общество.

– Так-так, – подался вперед Николай Пет-рович.

Я помолчал, обдумывая, как продолжить.

– Видите ли… Моя цель – некий заброшенный дом, в котором могли сохраниться важные для государыни бумаги. Я и сам не знаю, чем они ей так дороги. Так вот, члены «моей компании» – это шпионы, приставленные разными придворными, которые очень хотели бы заполучить эти бумаги. И, похоже, ради этих бумаг они готовы убивать. Не исключено, что и моя жизнь в опасности.

– Так…

– Поскольку ваши люди прогнали Афанасия, думаю, он сразу поехал к Агате Карловне, чтобы посовещаться – как поступить. И думаю…

– Они приедут сюда, чтобы понаблюдать за домом, – перебил меня Архаров. Он повернулся к мужику в коричневом кафтане. – Беги вниз и проследи вокруг – не стоит ли кто там, понял? Если увидишь – мигом сюда.

Коренастый кивнул и бросился вниз по лестнице.

Паузой я воспользовался, чтобы лихорадочно обдумать мои дальнейшие слова:

– Полагаю, когда я добуду те документы, они попытаются у меня их отнять. Возможно, убийца проявит себя в этот момент.

– Возможно.

– Тем он себя и выдаст! – закончил я с несчастным видом жертвы.

Москва. 1794 г.

Архаров сначала молча смотрел на Ивана Андреевича, а потом вдруг улыбнулся.

– Ну ты и дурак, – сказал он. – Думаешь, я поверю во всю эту чушь?

– А что? – растерянно спросил Крылов.

– Болтун! – хохотнул Николай Петрович. – Какой огород нагородил, лишь бы ускользнуть отсюда, да еще и с моей помощью. Впрочем…

Он почесал подбородок:

– Впрочем, во всей твоей болтовне есть один толк. Я действительно готов тебя выпустить. Но только под охраной моих людей. Их у меня мало, не то что раньше было. Вполне допускаю, что Афонька сейчас вернулся и следит за домом. Вот и поедешь ты, куда тебе надо. Пусть они едут за тобой. А в конце мы всю шайку вместе и сцапаем, чтобы не гоняться за каждым по отдельности по всей Москве. А там уж будем разбираться – если ты к убийствам не причастен, поедешь к государыне. А если виновен… Я сам к ней поеду и все расскажу.

Крылов медленно кивнул.

Тут вернулся коренастый и кивком подтвердил: Афанасий вернулся к дому.

– Там баба с ним, – сказал он.

Санкт-Петербург. 1844 г.

Доктор Галер попросил перерыва – кисть руки почти занемела. Он принял от Саши большую кружку кофе со сливками, подошел к раскрытому окну и взглянул вниз – карета уже стояла на своем месте, кучер горбился на козлах, надвинув шапку на глаза – вероятно, дремал. Окна все так же были плотно зашторены.

– Что там? – спросил Иван Андреевич, почесывая дряблую белесую грудь. – Опять твоя карета?

– Да.

– Смерть меня поджидает, я гляжу, – повторил свою мысль Крылов.

– Может, просто кредитор? – ответил Галер.

– Смерть – наш главный кредитор.

– Боитесь? – спросил доктор, не оборачиваясь. – У вас есть стихи про смерть?

– Да. Про то, как крестьянин в лесу нес валежник, да так устал, что о смерти взмолился. Тут она и заявилась.

– И что?

– У Смерти свирепая осанка, – тихо сказал Крылов. – Лицо может быть любым, но по осанке ты всегда узнаешь свою Смерть. У нее спина дуэлянта, убийцы.

Москва. 1794 г.

Они ехали в крытой пролетке Архарова. Правил коренастый. Время от времени он оборачивался и смотрел назад. Бричка Афанасия была едва видна за дождем, но не отставала. Длинный и Крылов сидели, укрытые кожаным верхом. Иван Андреевич кутался в пальто и напряженно смотрел в сторону – но он не видел проплывавших мимо заборов, церквей и крыш. В голове металась только одна мысль – надо бежать! План был прост – доехать до обители, стравить между собой людей Архарова и Афанасия с Агатой, воспользоваться суматохой и скрыться в лесу. Правда, что потом, Крылов представлял себе смутно – план, который он перечертил с карты, показанной Жемчуговой, указывал дорогу только к обители. Остальные тропинки и дорожки он не переписал, сочтя это ненужной тратой времени. Крылов силился вспомнить, что еще было на той карте, но события последних часов, а также известие о смерти старухи и Гришки совершенно выбили из его памяти подробности разговора в старой шереметевской усадьбе. Будь что будет, решил наконец Иван Андреевич. Главное – ввязаться в драку, а там положимся на Провидение, авось оно выведет на нужную тропу.

Они проехали заставу и двинулись прочь от Москвы. Время от времени высокий толкал Крылова в бок, и тот, очнувшись, указывал нужное направление. Не доезжая до усадьбы, они свернули в лес. Крылов вытащил из кармана смятый листок с перерисованным планом и дальше руководствовался уже им.

Дорожка была совсем узкой. Лошадь с трудом тянула пролетку по грязи, оступаясь и перешагивая через кочки. Два раза Крылову и высокому приходилось вылезать и толкать пролетку, они перемазались с ног до головы и промокли.

– Долго еще? – спросил коренастый.

– Нет, скоро будем на месте.

– А может того… Дождемся здесь твоих дружков? Чего дальше-то переться?

– Хорошо, – сказал Крылов устало. – Пусть так.

Но вмешался высокий.

– Не-не-не! Хозяин сказал доставить на место! Так что давай, поехали дальше!

Крылов понял, что Архаров все-таки всерьез заинтересовался его миссией. Это плохо.

Высокий чуть не за шкирку принялся усаживать Ивана Андреевича в пролетку. Тот покорно послушал, залез и плюхнулся на сиденье. Коренастый тряхнул вожжами, и лошадь потащила экипаж дальше в темноту леса. Высокий вытащил пистолет и осмотрел его.

Скоро деревья кончились – пролетка выехала на большую поляну, окруженную высоченными соснами. Посреди поляны высилась внушительная стена с дубовыми, потемневшими от времени воротами. В воротах Крылов разглядел калитку, а рядом – почти развалившуюся будку для часового. Из-за стены виднелись две башенки с навесами от дождя – доски сгнили и свисали, словно перья мокрого драного голубя.

– Это, что ли? – коренастый указал на стену кнутом.

Крылов молча соскочил прямо в грязь. Утопая в ней почти до щиколоток, он подошел к воротам. Еще не стемнело, но небо было обложено тучами, свет постепенно угасал.

Иван Андреевич провел пальцами по старым дубовым доскам, потом шагнул к калитке в воротах и склонился над бронзовой накладкой с пятью рычажками. Ниже располагалась массивная ручка. Механизм, который, по всей видимости, служил замком, и ручка позеленели от времени, однако, когда Крылов попробовал передвинуть рычажки, они, хоть и с трудом, послушались.

– Занятно, – пробормотал Иван Андреевич. – Пять рычажков. У каждого – пять позиций по вертикали.

Он посмотрел на ворота – они основательно вросли в землю, но калитка, врезанная выше, вполне могла открыться. Если подобрать нужную комбинацию. И если механизм не заклинило.