Чертов дом в Останкино - Добров Андрей Станиславович

Человек в черном вздохнул и развязал литератору руки. Но тут же отступил на шаг и вытащил из-под полы короткую дубинку.

– Так и будешь смотреть? – осведомился Иван Андреевич, расстегивая по бокам штаны.

– Положено, – ухмыльнулся его сторож.

Иван Андреевич уже заканчивал, когда на лестнице за дверью послышался скрип ступеней.

– Давай быстрей, – приказал высокий. Он буквально выхватил ведро и задвинул его ногой под кресло Крылова.

Тут дверь отворилась, и в комнату вошли двое – уже знакомый крепыш в коричневом кафтане, сверху которого он набросил крестьянский длиннополый армяк. Второй же оказался толстым мужчиной в шубе, под которой оказался парчовый узорчатый фрак, застегнутый на все пуговицы. Шею и грудь прикрывал большой бант серого шелка. Лицо человека было некрасивое, квадратное, с толстым красным носом пьяницы. Но самое гнетущее впечатление производили глаза – серые, маленькие и слезящиеся. Он буквально впился ими в лицо Крылова. Потом моргнул пару раз как птица и сиплым низким голосом произнес:

– Все-таки пересеклись наши дорожки.

Одним жестом старик согнал высокого с кресла и сел сам.

– Кучера твоего насилу отправили восвояси. Рыскал тут…

Крылов не отвечал, закинув ногу за ногу. Теперь очень хотелось курить. Он уже начал догадываться, кто перед ним.

– А ты, значит, искал тут масонов? – просипел неприятный старик. – Да они давно тю-тю. Вот, оставили нам в наследство свою камору. Хорошее местечко, неприметное, как раз по мне.

Он усмехнулся, достал из кармана табакерку и предложил ее Крылову.

– Нет, – отказался Иван Андреевич. – Курить хочу.

– Ну, это потом, – пробормотал старик, заправил в ноздрю внушительную щепотку табаку, подождав, чихнул и вытер нос несвежим платком. – Сейчас у меня к тебе есть вопросы. Честно скажу, приметил я тебя с твоими людьми, почитай, как вы через заставу въехали. Знатная компания, что тут сказать. Сразу понял – не к добру.

– Не ожидал встретиться с вами здесь, – несколько растерянно произнес Крылов. – Вы же, Николай Петрович, теперь в столице губернаторствуете.

– Да уж, – кивнул толстый старик. – Но тянет, знаете ли, в Первопрестольную иногда. Столько здесь прожито, столько дел сделано. Каждую собаку знаю. Где она гадит в закоулках – знаю. Каждую птичку на веточке – кто как поет – знаю. А вот что вы сюда приехали – не знаю. И это плохо. Не к добру.

Крылов вспомнил уголок кровати в соседней комнате – видать, бывшего полицмейстера и генерал-губернатора Москвы Николая Петровича Архарова тянули в Москву не только воспоминания. И бывшую тайную квартиру мартинистов он переделал под место встречи с какой-нибудь зазнобой. А то и не одной.

– Так при чем тут я? – спросил он у старика. – Вы ведь с частным визитом приехали?

Архаров нахмурился, почувствовав легкий намек в словах Ивана Андреевича.

– Я так долго служу, – сказал он, вперяя острый взгляд в лицо пленного литератора, – что личное у меня легко сплетается с государственным. Два дня назад дела у меня были частные, а вот теперь…

– А знаете ли вы, сударь, – перебил его Крылов, – что я действую по личному указанию матушки-императрицы. И связав меня, вы препятствуете ее воле.

– Знаю, – кивнул Архаров. – Все уже знают, что Матушка послала вас в Москву с каким-то заданием. Но не знают с каким.

– И вы хотите узнать, что она мне приказала? – с насмешкой спросил Иван Андреевич.

– Вовсе нет, – тут же ответил Архаров. – Эта тайна меня не касается. Пусть ею интересуются другие.

– Так что же вам от меня надо? – воскликнул Крылов.

– Все просто. Павел Михайлович Козлов, нынешний московский губернатор, слег в лихорадке. Но зная, что я сейчас пасусь в его вотчине, попросил меня по старой памяти провести следствие по трем весьма странным смертям. И все они связаны с вашей компанией, Иван Андреевич.

Крылов побледнел.

– Что вы имеете в виду?

Николай Петрович откинулся в кресле и скрестил руки на животе, крутя большими пальцами. Он долго молчал, неотрывно глядя в лицо Крылова, а потом начал:

– Первое убийство Гаврилы Корнеева возле Сухаревской башни. Он был удушен и брошен в переулке.

Крылов тут же вспомнил бывшего мортуса, разбогатевшего на деньгах, присылаемых ежегодно из казны.

– Второе убийство – дворянки Екатерины Яковлевны Эльгиной.

– Эльгиной? – невольно вскричал Крылов. – Она убита?

Архаров кивнул.

– И третье произошло сегодня, два часа назад, – продолжил он.

– Кто? – Голос у Ивана Андреевича неожиданно сел.

– Некто Григорий Ослепков, служивший у вас камердинером. Он был найден зарезанным в гостевых комнатах трактира, где вы остановились.

Петербург. 1844 г.

– Его слова оглушили меня, – медленно сказал Иван Андреевич. – Хотя Гришка прослужил у меня всего ничего, совмещая камердинерство с шпионским ремеслом, он казался человеком совершенно не опасным. Маленьким, смешным и при этом неглупым. Я даже начал привыкать к его обезьяньей рожице и очкам. Сообщив о смерти Гришки, Архаров замолчал, продолжая смотреть прямо в мое лицо. Впрочем, не надо было обладать никаким опытом сыщика, чтобы прочесть на нем полное смятение. Я подозревал, что Афанасий расправился с бывшим «мортусом». Но меня это не волновало – в конце концов, Гаврила был бандитом и все свое счастье построил на воровстве денег, предназначавшихся Эльгиным. Но кому потребовалось убивать старуху Эльгину? При этом только что потерявшую брата? Все это рождало во мне вполне понятный вопрос: насколько опасной оказывается тайна, которую я стремился разгадать, раз за нее так спокойно убивали всех причастных?

Москва. 1794 г.

– Это Крюгер, – выдавил из себя побледневший Крылов.

– Кто? – живо переспросил Архаров.

– Эльгину и Гришку убил Крюгер. Бывший драгун, шпион… не важно кого, присланный следить за мной. Он все время навязывался мне в провожатые, а я отказывал. Вероятно, Крюгер решил действовать, считая, что я уже вплотную подобрался к Чертовому…

Крылов осекся.

– К чему?

– К чертовому финалу моего задания, – поправился Иван Андреевич.

– Значит, Крюгер, – кивнул Архаров. – И Гаврилу Корнеева – тоже он?

– Может, и он…

– А может, и не он, – возразил Николай Петрович. – Корнеев был задушен. Эльгина и ваш камердинер – тоже.

– Мало ли…

Крылов невольно оглянулся вокруг – бежать было невозможно, но необходимо. Он даже вспотел – кровь бросилась ему в голову, а мысли помчали как обезумевшие лошади, не разбирая дороги.

– Что это вы, Иван Андреевич, взялись выгораживать своего кучера? – спросил Архаров насмешливо. – Это человек в узких кругах известный. В очень узких, но…

– А вы у него и спросите! – крикнул Крылов.

– Спросим, – кивнул Архаров. – И у него, и у вас. И у Агаты Карловны вашей – тоже птичка высокого полета. Да только и у нас силки на таких пташек есть. Она и не знает – вот удивится! Думает, если Матушка ей благоволит, так тут и всё? А сами вы, Иван Андреевич, много знаете про Агату? Что она за девица?

– Н-нет, не могу вот так сказать…

– Очень интересная! Давайте договоримся – вы мне все рассказываете, что знаете, а я вам – про Агату?

Вдруг в голове у Крылова как будто зажгли люстру в сто свеч. Он спокойно откинулся на спинку кресла и, глядя прямо в глаза Архарову, произнес:

– С чего бы мне это вам все рассказывать? Повторяю, я выполняю прямое указание Матушки. А вы хватаете меня, бьете, удерживаете связанным. И допрашиваете. Но разве вы мне можете предъявить хоть какое обвинение, Николай Петрович? На фу-фу берете? Не буду я с вами разговаривать – хоть убейте. Да убить не сможете – если я пропаду, Матушка дознание устроит. А вдруг на вас выйдет дело? Вдруг раскроется?

Архаров побагровел.

– Ты мне не грози. Не грози. Не такие напротив сидели – и ничего.

Санкт-Петербург. 1844 г.