От легенды до легенды (сборник) - Алексей Мороз

Она с трудом подняла корзинку и, помогая себе клюкой, потащилась дальше. Перси поглядел на темнеющее небо, потом на скрюченную спину.

— Давайте я помогу, — предложил он, в два шага догоняя женщину. — Куда надо идти?

Сумерки уже сгустились и на небе замерцали звезды, когда Перси со своей неожиданной спутницей добрались до конца извилистой улицы. У маленького домика на окраине старушка остановилась.

— Ну вот и пришли, слава Господу, — борясь с одышкой, сказала она.

Дом был погружен в темноту. Сразу за невысокой оградой из булыжников начиналась пустошь, над которой черной тяжестью нависали склоны горы. Стояла полная тишина, только проснувшийся ветер шелестел засохшей травой.

Перси поежился и поднял воротник. Ночная свежесть пробиралась сквозь сюртук.

— Вы здесь живете? — спросил он.

— Да, сударь, — подтвердила старушка. — Это мой старый добрый дом. Знавал он и лучшие времена, как и его хозяйка. Но что было, то прошло. Как же мне вас благодарить-то?

Перси протянул ей корзинку. Его ладонь на миг соприкоснулась с узловатыми пальцами.

— Да вы, сударь, никак замерзли? — охнула старая женщина. — Рука-то ваша словно ледышка. Пойдемте-ка в дом скорее…

Перси запротестовал, но старушка продолжала уговоры:

— Погреетесь, чаю выпьете. Ведь в какую даль возвращаться. А у меня булочки свежие и… Тс-с!

Женщина смолкла, приложив палец к губам. Перси недоуменно огляделся.

— Что… — начал он.

— Они идут, — шепотом ответила старушка. — Они думают, что я не слышу, как они появляются. Но я-то всегда знаю, что они рядом.

Перси стало не по себе. Улица была пустынна, ни звука шагов, ни движения. Однако женщина все прижимала палец к губам.

«Может, она не совсем в себе? — подумал Перси. — Тихая безобидная сумасшедшая…»

Старушка склонила голову к плечу, словно прислушиваясь, и негромко рассмеялась.

— Они снова затаились. Не поверите, сударь, вечно играют со мной в прятки! Будто дети!

— Я пойду, — поспешно сказал Перси. — Доброй но…

Перси готов был поклясться, что секунду назад вблизи никого не было. Но стоило моргнуть, и на краю ограды появилась высокая темная фигура. Несколько мгновений человек стоял неподвижно, а затем как ни в чем не бывало зашагал по камням. Быстро и совершенно бесшумно.

Перси невольно подался назад. Но старушка лишь всплеснула руками.

— О, Дилан Ллевелин, когда же ты перестанешь дурачиться, будто мальчишка?! Люди же смотрят.

Услышав ее голос, человек легко спрыгнул с ограды и подошел к женщине.

— И вам доброго вечера, матушка Маллт, — сказал он веселым звучным голосом. — Кто это с вами?!

— Молодой джентльмен, который был так добр, что проводил меня до дома и донес мою корзинку. Не то что некоторые: только бездельничают да стирают булыжники подметками.

— Ну-ну, не сердитесь, милая вы старушка. Клянусь, я оставлю ограду в покое. — Повернувшись к Перси, человек слегка склонил голову и спокойно произнес: — Здравствуйте, сэр.

В темноте нельзя было разглядеть ни лица, ни одежды, но что-то в голосе и манере говорить намекало: этот странный тип отнюдь не фермер или мастеровой.

— Добрый вечер, — сухо ответил юноша. — Простите, не имел чести…

— К чему блуждать во мраке, когда можно выйти на свет, — произнес за спиной женский голос, и на дорогу упали желтые лучи.

Перси обернулся. У обочины стояла девушка, держа в поднятой руке фонарь. Свет заставил юношу прищуриться, но он разглядел серебристо-серое платье и небрежно наброшенную на плечи шаль.

— А вот и моя девочка, — встрепенулась старушка. — Опусти-ка фонарь, дай на тебя полюбоваться.

Девушка отвела руку в сторону и приблизилась.

— Доброго вечера, матушка. Здравствуйте, сударь.

— Персиваль Уотертон, к вашим услугам, — поспешил представиться юноша.

— Дилан Ллевелин, лорд Бринна, и моя сестра леди Карис, к вашим услугам, — услышал он в ответ.

Отвертеться от приглашения не удалось. Перси не успел опомниться, как уже сидел в крошечной, очень чистой кухоньке на скрипучем, но вполне устойчивом стуле. Под потолком висели связки лука и чеснока, сушились нанизанные на суровую нитку шляпки грибов, на подоконнике были разложены душистые пучки трав.

Гудел, закипая, подвешенный над очагом чайник, а на столе возникали глиняные кружки, сахарница, масленка и нехитрая снедь. Леди Карис вооружилась ножом и весьма ловко принялась нарезать сыр и ветчину. Перси только диву давался.

Девушка была красива, но странной, непривычной красотой. Правильные черты казались резковатыми, а яркие каре-зеленые глаза — слишком большими на смуглом живом лице. Темные волосы были уложены в строгую прическу и сколоты на затылке серебряной заколкой с зеленоватым камнем. Леди не произнесла ни слова с той поры, как вошла в дом, и Перси почему-то казалось, что настроена она недоверчиво.

Словно почувствовав на себе его вгляд, девушка перестала орудовать ножом. Зеленые глаза посмотрели на Перси с легкой насмешкой, юноша смутился и повернулся к лорду Ллевелину, расположившемуся напротив.

— Признайтесь, вы удивлены, — заметил Дилан Ллевелин. — Вряд ли вы когда-либо раньше видели благородную леди, нарезающую сыр в деревенском домике.

— И лорда, прыгающего по ограде, точно воробей, — добавила девушка.

Перси улыбнулся.

— И это тоже. — Дилан Ллевелин скрестил под подбородком длинные «музыкальные» пальцы. Он, казалось, был старше Перси лет на пять, такой же темноволосый и зеленоглазый, как сестра. — Но странностям есть простое объяснение. Матушка Маллт когда-то служила в нашей усадьбе. И мы иногда навещаем старушку. Вспоминаем детство и позволяем себе некоторые вольности в поведении.

— Уж такие они озорники были, — откликнулась хозяйка, снимая с очага чайник. — А вот и чай! Угощайтесь!

Разговор за чаем пошел оживленный и беспечный, точно собеседники знали друг давно, а не познакомились полчаса назад. Узнав, что Перси лишь второй раз в Карнарвоншире и вообще в Уэльсе и нигде толком не бывал, брат и сестра засыпали его названиями мест, которые следует посетить, и живописных руин, стоящих непременного осмотра.

— Эта земля полна загадок, — сказала Карис. — Здесь еще живут истории об Артуре, настоящие, без лоска, приданного им рыцарскими романами. Не так давно на английский перевели «Мабиногион». Вы читали?

— Ну, сестренка, — проговорил Дилан, — ты требуешь от мистера Уотертона слишком многого. Вряд ли инженеру интересны подобные вещи.

— Отнюдь, — заверил Перси. — Я люблю таинственные легенды. Моя матушка была родом с севера, из Глазго. Она часто рассказывала сказки о храбрых горцах и страшных колдунах, а еще о кэлпи.

Дилан откинулся на спинку кресла.

— А местные истории вы слышали? — поинтересовался он. — Они не менее занимательны, чем сказки севера.

— Не сомневаюсь, — ответил Перси. — Но времени у меня пока не было. Может быть, леди Карис прочтет что-нибудь из этого Маги…

— «Мабиногион», — поправила девушка, — но я почитаю вам из «Кад Годдо».

Она отставила чашку в сторону, и рыжая кошка, гревшаяся у очага, немедленно прыгнула ей на колени.

Множество форм я сменил, пока не обрел свободу.Я был острием меча — поистине это было;Я был дождевою каплей, и был я звездным лучом;Я был книгой и буквой заглавною в этой книге;Я фонарем светил, разгоняя ночную темень…[80]

Пальцы девушки рассеянно гладили пушистую кошачью шерсть, отрешенный взгляд был устремлен в темноту за окном, а слова все лились неторопливым завораживающим потоком. И Перси чувствовал, что поток этот властно уносит его прочь, за пределы освещенной огнем комнаты, туда, где звездный свет льется на каменистую землю и растрепанные облака касаются вершин, плоских от времени и морских ветров.

И слово Господне сошло с небесных высот на землю:«Чтоб Пеблиг могучий не смог твой край предатьразоренью,Пусть войском твоим деревья и травы лесные станут».

Тяжкий нарастающий рокот пронесся над домом, медленно замирая вдали. Наваждение исчезло. Девушка смолкла, обводя комнату задумчивым взглядом.

— Старику Морбраду не спится, — заметила матушка Маллт, разливая по чашкам свежий чай.

— Он сегодня сердит, — ответил Дилан.

— Нигде раньше не встречал подобного, — сказал Перси. — А Морбрад — еще одна местная легенда?

— Да, — произнесла Карис. — Древняя, как сами здешние камни, и грустная. Матушка Маллт, может быть, расскажете?