Поколение пепла - Алексей Доронин

– Мы возьмем свою долю стрелковым оружием, патронами, жратвой и всем, что легко унесем, а остальное оставим вам, – подвел итог генерал, когда они закончили читать опись.

– Зачем так скромничать? Берите еще шагающий экскаватор и десять самосвалов.

Сарказм в голосе Демьянова говорил о его раздражении несправедливой дележкой.

– Комбайны картофелеуборочные берите… А то хитрые, нам даете удочки, а себе забираете рыбу.

– Не всю, а только часть. А столько техники нам не нужно. Мы еще не оседлые.

«Ну, так это ваши проблемы, – хотел сказать Сергей Борисович, но сдержался. – Тоже мне, народные мстители…»

Странно, но он не чувствовал особого разочарования из-за того, что поиск оружия возмездия не увенчался успехом. Как будто понимал, что это уже бессмысленно.

– Вот, чтоб немного подсластить вам жизнь, – генерал Савельев ткнул пальцем в верхнюю строчку на экране.

– Вижу. Пятнадцать с половиной тонн, – равнодушно констатировал Демьянов. – И зачем оно нам?

– Это ж запас на долгие годы.

– Господа хорошие, а вы знаете, сколько оно весит? Тонна золота, она ж тяжелее тонны железа… Во многие разы.

– Ничего, не рассыплются твои орлы, перекидают.

– Я про место в транспорте. Это же мертвый груз.

– Не жалейте. Зато когда-нибудь у вас будут монеты собственной чеканки. Пока еще не до рынка – ноги бы не протянуть… Но в один прекрасный день начнете торговать, а не подбирать то, что валяется. И тогда понадобятся деньги. Время бумажек придет еще очень нескоро. Это в масштабах поселения вы можете хоть даром дарить, но с соседями придется за свой кусок держаться. А золото – его можно пощупать, попробовать на зуб. Оно долговечное, ковкое. Оно само по себе ценно, и из него можно делать всякие штуки, которые бабам нравятся.

Демьянов выслушал его и все взвесил. Главный момент Савельев упустил, может, намеренно, а может, по забывчивости. Майор знал, что золото используется не только в зубных протезах и монетах. А в новом мире оно будет даже не на вес золота, а на вес чистого алмаза, ведь все легкодоступные месторождения давно исчерпаны. Когда-нибудь оно понадобится, но не для зубов или женских безделушек, а для микросхем и прочего хай-тека. Так что они делают долгосрочный вклад в далекое будущее. А монеты можно и медные чеканить, или вообще обойтись бартером.

Когда дележ был закончен, они начали обсуждать практические вопросы доставки. Бронепоезд, который был нужен только для перевозки ракет платформами, а без них становился бесполезен, было решено угнать обратно в депо. Раз уж они убедились, что все тоннели точно так же подходят для передвижения автотранспорта.

Как они узнали от Войкова, кроме портала на станции «Пихты» было несколько других, где машины могли выйти на поверхность.

В самой южной точке один из туннелей почти вплотную подходил к Р-316 – автодороге, связывающей горные лесные районы Башкортостана с крупными транспортными узлами. И пусть дорожное покрытие ее оставляло желать лучшего, по ней, минуя разрушенный Магнитогорск, можно было кратчайшим путем выбраться на свой старый маршрут для обратного пути.

– Рты не разевать, – предупредил Демьянов всех по рации. – Мы не в музее.

Бойцы и не разевали, это было неудобно в их дыхательных масках. Но все равно молча поражались месту, куда их занесла судьба.

Только малая часть подземных катакомб имела внутреннюю отделку – не мрамор, а утилитарный железобетон. Остальные щерились голым гранитом, пугали нависшей каменной толщей, рядом с которой крепления казались тонкими, как паутинки. Должно быть, тут были применены технологии, которые только начинали входить в гражданское строительство. Мощные перекрытия станций вызывали шок уже от одной мысли, что человек мог такое построить.

Сколько еще простоят они, если даже взрыв ядерных фугасов, оплавивших стены тоннелей, не смог их обрушить?

Одетые в железобетон тоннели выглядели как метрополитен нестоличного города. Да они и были метрополитеном, подумал Данилов. «Метро-3», если считать специальную метро ветку в Москве «Метро-2».

Были у этого метро и свои станции – без названий, с буквенно-цифровым индексом вроде А1 или C2, в котором буквы обозначали широту, а цифры долготу. Некоторые из них были поделены на жилые модули, другие отведены под технические нужды, третьи под гигантские хранилища. Но большинство стояли пустыми.

– Петрович, ты же работал проектировщиком, – услышал Александр тихий голос Дэна. – Оцени смету.

– Триллион убитых енотов по курсу года начала строительства, – так же полушепотом произнес бывший оборонщик.

– Твари. Это ж все наши деньги…

– А мне не жалко, – высказал свое мнение Данилов. – Допустим, я недополучал какую-то часть стипендии… Но зато Ямантау поможет нам выжить.

– Пока что оно чудом не помогло нам умереть.

Александр не нашелся, что сказать, да и не время было для разговорчиков. Он думал о тех, кому Ямантау уже «помогло». И все равно это место завораживало. Он вспомнил строчки из Шелли:

И сохранил слова обломок изваянья: «Я – Озимандия, я – мощный царь царей! Взгляните на мои великие деянья, Владыки всех времен, всех стран и всех морей!»

Кажется, Александр понял, чем руководствовался тот, кто довел это начатое еще при СССР строительство до конца. Не только страхом за свою шкуру.

Рано или поздно понимаешь, что жизнь коротка, а коллекционировать виллы и копить на счетах миллиарды бессмысленно. С собой все равно не унесешь. Можно обрюхатить всех балерин, можно скупить хоть весь аукцион «Сотбис». Но это все бренное. Любовницы иссыхают еще при жизни, полотна и драгоценности, хоть и подлежат реставрации, тоже не вечны, а их ценность относительна. Да и владеть ими можно только тайно, увы. В этом положение «дуче», диктатора, проигрывает доле обычного олигарха. Дворцы в курортных зонах простоят дольше, но после твоего ухода эти спецдачи уйдут с молотка, и там поселятся рядовые нувориши: нефтетрейдеры, стальные, колбасные или пивные магнаты.

Вот тогда и хочется создать что-нибудь монументальное. И когда все твои поступки – и глупые, и подлые, и просто сумасбродные, и редкие нужные – забудутся, это место, вырубленное в камне, еще будет вселять в сердца трепет. Фараону нужны были свои пирамиды, и ничто в стране лучше не подходило на эту роль. Гражданский метрополитен осыплется, подмытый подземными водами, уже за сотню лет, но кто знает, сколько тысяч могут пережить эти катакомбы?

Глава 4. Homo hapiens

Господи, почему так плохо… Неужели голова всегда будет болеть.