Башни Ангкора - Борис Павлович Виноградов

На подходе к стрелке Киенсвай отвернули к левому берегу, и старый лодочник забрал пассажиров. Среди них оказались жители пномпеньских окрестностей, крестьяне Кандаля и Прейвенга. Набитый мешками и корзинами с овощами, сушеной рыбой, поросятами, наш ковчег тяжело выходил на середину реки. Я сидел на небольшой банке, вцепившись руками в борт, и вода почти касалась моих пальцев. Так же недвижно застыли мои попутчики, подчиняясь правилу «одной лодки». Лишь самые словоохотливые изредка перебрасывались короткими фразами. Все завороженно смотрели вперед, прикидывая на глазок расстояние, оставшееся до пристани. Вот опытный кормчий, чуть не зачерпнув воды, заложил крутой вираж, выправил лодку против течения, и нас притянуло к барже, стоявшей у берега. Пассажиры, избавившись от оцепенения, зашевелились, заговорили все разом. Закудахтала, захрюкала спутанная в связки живность. Началась разгрузка.

Несмотря на ранний час, жизнь в порту, что называется, била ключом. Кстати, пномпеньские причалы по старинке и называют «ключом к городу». На них я снова встретил своих давних знакомых. Диам Сей увидел меня и вскинул руку в приветствии. Раньше он был простым докером, теперь — начальник грузовой службы. Такой же энергичный, общительный, он пригласил меня в свой кабинет, где толпилось много народу, и обстоятельно стал рассказывать. За минувшие годы речная компания стала сложным хозяйством. Из провинции в бассейне Меконга в Пномпень поступает продовольствие, из столицы на периферию идет сельскохозяйственная техника, стройматериалы, оборудование и сырье для местных предприятий.

— Грузооборот растет постоянно,— говорил Диам Сей.— По мере того как налаживаются связи между провинциями, прибавляется забот и у нас. Сейчас разгрузка в две смены. Главные заказчики — министерства сельского хозяйства и торговли дают заявки на перевозки. Спокойные часы выпадают очень редко. В день обрабатываем до пятидесяти мелких судов.

Диам Сей раскрыл журнал и, водя прокуренным пальцем по разлинованным страницам, выкладывал текущую статистику: за последние полмесяца разгрузили 4400 тонн необрушенного риса, 1300 тонн других товаров.

Из окна было видно, как под навесами на площадках протянулись ряды джутовых мешков, наполненных зерном, груды кокосов, овощей, тюки ароматного табака «котаб». Этот табак, выращиваемый на плантациях Кампонгчама,— основное сырье для пномпеньских сигаретных фабрик. Велосипеды, посуда, швейные машинки, лодочные моторы, земледельческий инвентарь на складах ждут отправки в дальние районы в обмен на зерно и продовольствие, закупаемое у крестьян.

ЕСЛИ спуститься южнее вдоль набережной Тонлесапа, переходящего в Бассак, за мост «7 января», попадешь к корпусам пномпеньской электростанции ТЭЦ-2, построенной в 1966 году с помощью Чехословакии. Энергетическое сердце столицы находится именно здесь. ТЭЦ-2 — основной источник электричества в городе. Но, как и большинство других электростанций Кампучии после 1979 года, она работала не на полную мощность. Старое оборудование, сильно износившееся из-за неправильной эксплуатации при полпотовцах, часто выходило из строя или вообще не действовало.

Об этой проблеме шел разговор с директором ТЭЦ-2 Хуо Вонгом, который встретил нас у ворот. Пока мы ходили по отделениям, он рассказывал:

— Действующие пока два турбогенератора дают до 10 мегаватт. Этого мало. Потребности Пномпеня исчисляются по крайней мере 25 мегаваттами. Но и производимая энергия дается нелегко. Слишком были запущены агрегаты, которые мы ремонтируем в процессе работы. Большую помощь нам оказывают советские инженеры, работающие на станции в соответствии с межправительственным соглашением.

Хуо Вонг профессию энергетика приобрел на этой же станции, начав работать еще подручным у котельщиков в конце 60-х годов. Постепенно стал неплохим специалистом, изучив досконально весь процесс от насосной до распределительного щита. При полпотовцах весь состав рабочих поначалу оставался прежним, и станция могла работать на полную мощность. Но опустевший город тогда мало нуждался в электричестве. Энергию подавали только на промышленные предприятия, в солдатские казармы и административные здания. Даже работники немногих тогда в Пномпене иностранных посольств подолгу сидели без света.

— Однажды, — вспоминал Хуо Вонг,— пришли соансроки из отряда С-21, отвечавшего за безопасность в городе. Они привели с собой 60 детей в возрасте от 12 до 14 лет. Мне приказали за три месяца научить их работать, чтобы они могли самостоятельно обслуживать три турбины и котел. Старых рабочих арестовали и увезли.

Молодые «спецы» довольно быстро вывели из строя основные узлы ТЭЦ, так как не чистили фильтры, и илистая вода из Бассака шла прямиком в котел и трубы. Хуо Вонг показал мне обрезок такой трубы, забитый окаменевшей накипью.

— Меня полпотовцы отправили в Баттамбанг, — продолжал он свой рассказ. — Из шести инженеров, работавших здесь до 1975 года, после освобождения в Пномпень ни один не вернулся. Из прежнего техсостава в живых остались я да двое механиков. Работаем теперь вместе.

Руководитель группы советских специалистов Виталий Анатольевич Карнаушенко, подключившись к беседе, вспоминал, какие трудности пришлось преодолеть, возвращая станцию к жизни.

— Надо было поменять почти все трубопроводы, изъеденные коррозией и накипью, заменить множество узлов, очистить и отремонтировать котлы. В моей практике я впервые столкнулся с подобной ситуацией.

Совместно с пномпеньскими рабочими советские специалисты подготовили новую оснастку, приспособления, реконструировали отдельные технологические системы, разработали новый способ очистки воды от ила, добились уменьшения содержания кислорода в воде до нужного уровня, провели капитальный ремонт трех турбин котлов вспомогательного оборудования. Как и было оговорено в соглашении, одновременно готовились квалифицированные кадры.

Я старался занести в блокнот все, что мне говорили, зная, насколько остро стоит проблема энергетики в Пномпене. Ведь как часто приходилось видеть на предприятиях бездействующие станки и моторы, потому что не хватало электричества. Я уже не говорю о целых жилых кварталах, которые неизменно погружались во тьму с наступлением ночи. Причина — та же. И все-таки в 1982 году станция дала 70 миллионов киловатт-часов. Это был как раз тот минимум, на который рассчитывал в своих планах народный комитет Пномпеня.

— В будущем,— говорили мне товарищи из муниципалитета,— с вводом в строй новой дизельной электростанции, сооружаемой с помощью Советского Союза, эта проблема в значительной степени будет решена.

Энергетическое сердце Пномпеня шло на поправку с трудом. От его функционирования во многом зависела жизнь в городе. Это понятно. Но что можно было сказать о здоровье тех, кто восстанавливал страну, ее заводы и фабрики, поднимал сельское хозяйство. По свидетельству Красного Креста, население Кампучии в 1979 году поголовно страдало малярией, желудочными заболеваниями, истощением нервной системы. В декабре того года министр здравоохранения НРК Ну Бенг в интервью мне говорил, что многое уже удалось исправить, но положение еще остается сложным. Помню, при неимоверной занятости министр тогда принял меня в своем кабинете, но вдруг сначала