Я стираю свою тень 9 - Сергей Анатольевич Панченко

больше ничего. Большое чёрное ничто. Проверено не раз, мозголомы отваливаются сразу, решив, что убили вас. Они же не живые в привычном для нас смысле. Они биороботы, которые не думают самостоятельно. Нет сигнала — нет объекта. Есть вопросы?

— Я думаю, они появятся в процессе обучения, — ответил я. — Надо практиковаться.

— Вот и пробуйте. Там, у воды, отменная возможность, — посоветовал глава.

— Спасибо за совет. Один вопрос всё же остался. Почему ваш приём не работает с главным мозголомом? — поинтересовался я.

— Он умный и наверняка обладает разумом, подобным нашему, быстро учится на своих ошибках. Мы не можем знать, каково это — умереть на самом деле, а он, контролируя чужой мозг, может. Поэтому даже не пытайтесь его обмануть, — ответил глава.

— Хорошо, поняли. — Совет, конечно, мог помочь нам выжить в лесу, но мы прибыли сюда не затем, чтобы прятаться.

— Наш посёлок находится там, — показал рукой глава. — Надо перейти через одну гряду, заросшую лесом. Вы увидите его с вершины. Мы верим, что вы про нас не забудете, и если у вас получится, придёте и поможете освободиться нам.

— Обещаем. — Я протянул главе руку, но он не владел земным этикетом. — Ладно, до встречи у вашего посёлка.

— До встречи.

Отряд невысоких существ слился с окружающей растительностью и быстро растворился в лесу. Апанасий посмотрел им вслед.

— Им здесь самое место. Они похожи на людей, которые тут родились, — произнёс он с некоторой долей иронии. — Ну что, пойдём тренироваться на водяных тварях.

— Пойдём.

— А мне кто-нибудь расскажет, что надо делать? — Галим ничего не понял из нашего общения на интерлингве.

Я рассказал ему о приёме, который придумали хамелеоны. Он некоторое время обдумывал его про себя и выдал:

— А я ведь так уже пробовал, но не понял, что у меня получилось. Тыквоголовый пытался меня заставить подойти к нему, а я представил, будто упал в провал, и он отстал. Мне тогда показалось, что это случайность.

— Все случайности неслучайны, друг. Просто мы умеем извлекать не все уроки из того, что с нами случается. Даже появление хамелеонов произошло не просто так, а чтобы помочь нам. — Я на самом деле верил в подобные вещи.

— Тогда я умею обманывать менталистов, — обрадовался Галим. — Сейчас попробую, а вы держите меня, если вдруг побегу. — Он снял с головы ореховый шлем и помассировал рукой уставшие мышцы шеи.

До воды ещё оставалось не меньше сотни метров. Мой радар фиксировал живность, подплывающую близко к берегу. Галим сел по-турецки, закрыл глаза и замер. Апанасий занёс руки у него над плечами. Мы застыли в ожидании итогов эксперимента. Несколько минут ничего не происходило, а потом со стороны водоёма раздался всплеск и шум, похожий на тот, что случался, когда жаборотые выпрыгивали из воды, пытаясь сбить нас. Галим сидел неподвижно, но озеро не затихало. Постепенно на лице мальчишки стала расползаться улыбка, а потом он начал смеяться.

— Как я раньше до этого не додумался. — Он открыл глаза и надел шлем. — Они такие тупые.

— Что ты сделал? — нетерпеливо спросил его я.

— Когда я обозначился перед менталистом, он сразу же заставил меня идти в воду, купаться. Я сделал вид, что пошёл. Было трудно контролировать воображаемые шаги, но я крепился, вспоминал, как шёл к воде на самом деле. Потом представил, что выхожу на дамбу и стою на ней. А затем услышал, что твари начали выпрыгивать из воды. — Он снова засмеялся. — Надо бы вернуться и рассказать нашим об этом способе. Это так просто. Гораздо проще, чем всё время ходить с глушаком во рту.

— Одно другому не помешает, — решил я. — Мне проще положить в рот камень и надеть шлем, чем в течение секунды представить себе какое-нибудь действие. У меня всегда были проблемы с выбором.

— Да, согласен, этому надо потренироваться. — Трой снял с головы шлем. — Моя очередь. Предлагаю держать меня за ноги и за руки, чтобы не вырвался.

Он лёг на траву и закрыл глаза. Апанасий сел ему на ноги, а мы с Галимом заняли места у разбросанных в стороны рук. Трой закрыл глаза. Я наблюдал за ним, чтобы понять, когда его возьмут под контроль. Расслабленное лицо Троя неожиданно напряглось. Задвигались мышцы на скулах, брови. Он дёрнулся, но мы были готовы. Я взял в руку его шлем, чтобы накинуть на голову, если он начнёт серьёзно вырываться. В безумии люди способны на многое.

Трой выгнулся в пояснице, животом вверх, упал на спину и попытался вырваться.

— Мне надо, мужики, — выкрикнул он. — У меня там… у меня там… — Он не мог закончить мысль, потому что существо, вложившее её, не сформулировало чётко, что именно было надо, поддерживая только желание.

Я не спешил надевать шлем, видя, что Трой не собирается помирать от нарушения работы внутренних органов. Как будто устав сопротивляться, он затих. Глаза под веками забегали из стороны в сторону. И вдруг со стороны озера раздался знакомый звук выпрыгивающей рыбы.

Галим многозначительно посмотрел на меня.

— Научился, — произнёс он негромко.

— Теперь пока весь водоём не выловит, не успокоится, — пошутил я.

Почти сразу после моей шутки друг открыл глаза. Я нацепил ему шлем на голову.

— Вы что со мной делали? Поясница болит, как будто я целый день, согнувшись, чешую с рыбы чистил. — Трой, кряхтя как дед, сел. — Слышали, как я тварей гонял?

— Слышали, — радостно произнёс Апанасий. — Давайте теперь я?

— Мы же тебя втроём не удержим, если ты решишь бежать. — Мне стало страшно, что в испуге здоровяк окажется сильнее нас всех вместе взятых.

— А я шлем снимать не стану. Мне кажется, так безопаснее и надёжнее. Если начну вырываться, бейте по щекам, — разрешил он.

— Прикладом? — в шутку спросил я.

— Только в крайнем случае, — решил Апанасий.

Он волновался, как будто это было не обучение, а сдача экзамена. Лёг на траву, как Трой, соединив ноги вместе и раскинув руки. Теперь Трой держал ему ноги, а мы с Галимом руки.

— У меня ноги в два раза тоньше, — заметил мальчишка, примеряясь к руке богатыря.

— Когда Апанасий был маленьким, он долго не мог