Летом перед грозой - Дмитрий Валерьянович Лекух

имею, просто на катере ни сортира нет, ни прочей горячей воды. А так, – все удобно, хорошо. Спать есть где. Срать только неудобно, да, с кормы. Волной иной раз жопу заливает. Но это и к берегу пристать можно, если сильно прижмет, что мы – варвары, что ли, какие?

Я чешу только что выбритый подбородок.

Щурюсь на край недальней палатки.

Достаю из кармана сигареты.

– Сроки? – делаю еще глоток.

Потом беру кусочек парной сёмги, макаю его в соус.

М-м-м…

– Да недели полторы-две, – прикидывает в уме Санечка. – Лучше всего в августе, на море штормов не бывает фактически. А ветерок если раздует, так можно в любой бухточке переждать, их там много. На два-то, три дня я и сам, вон, с Толиком уходил…

Я вздыхаю.

Отрицательно качаю головой.

– Увы, – кривлю губу, – Сань. Интересно, конечно, до безумия. Но, скорее всего, нет. Во-первых, вряд ли я себе такую поездку с «открытой датой» позволить смогу, чисто по работе. Во-вторых, я осенью за нельмой еду, на Ямал, чуть выше Салехарда с мужиками. В-третьих, в стране и мире сейчас все немного не так просто, как хотелось бы, и загадывать вот так далеко – это несколько нереалистично, как мне кажется. Ну, телевизор и сам смотришь, чё тебе объяснять-то. Сурово там сейчас все. Хотя хотелось бы, конечно. Может, в следующем году, если в этом не соберешься…

Саня морщится.

Потом почему-то пристально и зло смотрит в мою сторону.

– Ах ты, сука, бл. ь, ё. ая!!!

Я аж вздрагиваю.

Потом чувствую, что, кажется, тихо схожу с ума.

Причем, – даже не «медленно», как описывается в этой поговорке.

А – очень и очень быстро.

– Ах ты пи…аз бурый! Опять пришёл!!!

Резко оборачиваюсь.

Твою мать!

Так, – вот в чем дело: прямо посреди лагеря, прямо среди палаток стоит здоровенный медведь.

С лоснящейся гладкой шкурой, красивым белым треугольничком на груди и маленькими злыми глазками.

Худой как велосипед.

Принюхивается.

Водит умной мордой из стороны в сторону.

Огромный вблизи: я таких здоровенных не то чтобы в лесу, – ни в одном зоопарке не видел.

Живой.

Страшный…

…Прятаться и таиться в таких ситуациях бессмысленно, – тварь почти что разумная, захочет – по-любому найдет.

Только орать.

Только показывать, что ты его не боишься и вообще тут хозяин ты, а не он.

Заорали как можно громче, вывалили толпой из обтянутой антимоскиткой «столовки», Санечка – как учили – поднял руки вверх, растопырился: орет, матом кроет «дурного мохнатого буратину».

Глеб бензопилу схватил, пытается завести, дергает.

Я – присматриваюсь, как бы половчее до палатки добраться, – за «слонобоем».

Медведь – отпрыгнул.

Но не убежал.

Стоит, смотрит.

Мы – потихоньку наступаем: орём, ногами стучим, руками машем.

Глеба, наконец-то, бензопилу завел…

…Мы бы его наверняка прогнали.

Медведь вообще трусоват, да и не любит с людьми связываться: в его пищевой рацион человеки как-то не входят. А неприятностей можно огрести по самые не могу: еще раз, – твари почти разумные.

Понимают…

…Но тут по тропинке, ведущей от бани к лагерю, нарисовались Алёна со Славкой.

Напарившиеся.

Румяные.

Алёна в какой-то полураспахнутой клетчатой мужской футболке, с голыми ногами в смешных резиновых тапочках.

Славян – так вообще в полотенце и шлепках на босу ногу.

Идут, разговаривают, ни на что внимания не обращают…

…Нда.

Естественно, произошло худшее из всего того, что только и могло произойти: она побежала.

Да еще и с таким паническим визгом, что даже я чуть не присел.

А у медведя – инстинкт.

Все, что бежит и боится – это добыча, которую нужно съесть…

…Дальше все было, как в замедленной съемке.

Глеб, бросающийся в их сторону, размахивая заведенной бензопилой.

Застывшие в растерянности Санечка и Олег «недмитриевич».

Славян, отшвыривающий Алёну в сторону и большой сломанной куклой взлетающий в воздух, после удара медвежьей лапы.

Я нырнул в палатку.

Буквально секунды две-три: нырнуть, выхватить из-под койки «мосберг».

Когда я выскакивал из палатки – кто-то уже стрелял.

Причем, по ощущениям, – из «макарова».

Кранты…

…Когда я наконец – как же всё медленно, медленно, блядь! – вывалился из палатки, славкино тело лежало чуть в стороне от стоящего, почему-то покачиваясь, медведя, а Алёна, судя по визгу, уже умудрилась дать круг и спрятаться за спинами мужиков.

Размышлять дальше, правда, было некогда, и я сразу начал стрелять…

Глава 44

…Когда все затихло, я услышал только спокойный и даже немного удивленный голос Глеба:

– Валерьян, – выдыхает. – Хорош палить. Ты уже тупо мясо расстреливаешь. Он его уже, похоже, из «макарыча» завалил, до тебя. Если б кто раньше рассказал, что такое вообще возможно, хрен бы когда поверил…

И сразу, заполошенно:

– Славка?! Бл. дь! Валерка, мухой в палатку! Где там у меня аптечка, знаешь?! Тащи!!!

…Я в таких ситуациях отчего-то всегда как-то по-особенному быстро соображаю.

И хладнокровно, словно все эмоции отключают, и становишься каким-то как бы совсем деревянным.

Метнулся в палатку, выхватил глебову аптечку из его рюкзака.

Из своего чуть ли не вырвал со дна пакет с бинтами и жгутами: вот, а еще смеялись надо мной, зачем я его таскаю.

Рванул на улицу.

Там Санечка держал на коленях славкину голову, не давая ей закатиться, а Глеб ковырялся в его ноге, которая, судя по всему, больше всего пострадала.

Остальные застыли столбами.

Чуть в стороне предсмертно хрипел простреленными мной легкими и царапал огромными когтями землю огромный бурый медведь.

– Ну, что тут?! – выдыхаю.

– О, жгуты есть! – радуется в ответ Ларин. – Давай!

– Ляжку он ему продрал, – кивает Санечка. – Чуть ли не до артерии. А может, и до нее. Глеб там сейчас всё пальцами зажал, но кровищи все равно много. Плохо дело. Так что жгут сейчас реально самое то…

Славян – судя по всему, без сознания.

Но в подобного рода ситуации пока – это только хорошо…

…Вместе с пришедшим в себя поваром быстро перетянули ногу жгутом выше очень нехорошей раны.

Залили ее спиртом из фляги, промыли и ее, и остальные царапины на белом, безвольном теле.

Перебинтовали.

В себя Славка так и не приходил, даже и не стонал.

Хреново это, думаю про себя.

Даже – не то слово «хреново»…

…Глеб проследил мой взгляд и тоже покачал головой.

– Плохо дело, – вздыхает. – Ему сейчас не отъезжать, ему сейчас бороться надо. И чем быстрее в больничку, тем лучше. Иначе гарантированные кранты. Дайка мне аптечку, Валер. Ща я ему кое-что вколю…

Я рванул липучку несессера, выхватил оттуда черную коробочку со шприц-тюбиками.

Ого!

– А он кони