Шелест - Алексей Сергеевич Герасимов

ветром. Не раздумывая, он швырнул этот «факел» прямо во тьму существа. Тень вздрогнула, издав скрипящий звук, словно её структура не могла терпеть прикосновения к пламени. Полыхнули искры, а силуэт истончился, покачнувшись, подобно волне. Ещё миг — и он начал рассыпаться, будто его удерживал лишь некий призрачный каркас. Спустя пару секунд чёрный призрак растворился в дымном пространстве. Осталась лишь пелена тумана и почему-то запахи горелой плоти. Погасшая, обессиленная аномалия. С трудом верилось, что всё закончилось.

Наступила мёртвая тишина, нарушаемая лишь отзвуками рушащихся элементов купола и шипением огня, догорающего в его останках. Агрессивные насекомые либо погибли, либо разлетелись в разные стороны. Остатки металлоконструкции медленно уходили под воду, забирая с собой секреты странных экспериментов.

Иван откинулся на спину, глядя в хмурое небо. Тело ныло сотней ран и укусов. Он не мог пошевелить правой ногой. Повреждённый бок пылал огнём. Плечо, пробитое шершнем, дёргалось в тупой боли.

«Похоже, я тоже здесь остаюсь», — пришла печальная мысль. Но, по крайней мере, зло уничтожено.

Он лежал так минуты три или пять, стараясь хоть как-то стабилизировать дыхание. Мысли путались в обрывках затухающих видений. То всплывало лицо Анны, то вороны, то травяные щупальца… И ещё эта чудовищная тень. Оно реально погибло? И выживет ли он сам или скоро загнётся от заражения?

Перевалившись набок, Иван захрипел: лодыжка была вся в крови, из раны на плече торчали оборванные куски ткани. Однако где-то на краю сознания зарождалась мысль: «Попробуй выползти! Возможно, судьба не захочет тебя добивать».

Шатаясь, он начал перебираться с кочки на кочку. Металлический хлам ещё потрескивал позади, но никто уже не гнался за ним. Впереди виднелись старые ели, там суше. До заправки ещё путь немалый, но, может, он доползёт.

«Хотя бы найду смерть ближе к людям», — горько усмехнулся он про себя.

С каждым движением болото чавкало, захватывая конечности. Дважды он терял сознание на короткий миг, и лишь мерзкие бульбухи воды у уха заставляли очнуться. На полпути к твёрдой земле (или чему-то похожему) его будто поддерживала чья-то сила. Или это разыгралось воображение?

Иван выкарабкался из ненавистного болота, пошатываясь и задыхаясь. Ноги будто налились свинцом, а из кровоточащих царапин рук капало на влажную землю. Болезненный стук сердца отдавался в висках, глуша окружающие звуки. Казалось, дымом и гарью пропахли изнутри даже лёгкие. На небольшой округлой поляне он опустился на колени перевести дыхание. От грязного и мокрого тела пахнуло мерзкой болотной гнилью. Боль властвовала над всем, он почти был готов скатиться в беспамятство. Лес вокруг настороженно стих, словно все звуки природы выключили единым щелчком.

В туманном сумраке слева зашуршали кусты и затрещали ветки. Иван решил, что это очередная мутная тварь, стремящаяся его добить. Впрочем, ему уже было безразлично, как он умрёт. Мужчина с трудом поднялся на ноги, несмотря на ломоту в мышцах, сжимая в дрожащей руке нож, его единственное оружие.

— Идите же сюда… — прохрипел он в исступлении, готовясь к новой схватке.

Из теней проявился сначала один зверь, потом другой, а за ними третий и четвёртый — животных становилось всё больше. Иван почувствовал, как волосы на всём теле встают дыбом. Поляну неспешно окружали зайцы, лысеющие клочьями; лисы с уродливыми фиолетовыми пятнами на боках; олени с бурыми наростами вдоль позвоночника, еноты, белки и прочая живность, единственной общей чертой которых была болезненная, мертвецкая пустота в глазах. Справа появилась пара лосей с утолщёнными рогами, на которых свисали уродливые волокна водорослей. У всех тварей, без исключения, шкура была с изъянами: то костяная пластина торчит, то сочится гноем опухоль странной формы.

Звери медленно выходили из леса, окружая поляну полукольцом. Не бежали, не издавали ни звука, а просто неспешно замирали, заполняя окружающее пространство серыми и коричневыми силуэтами. Взгляд «мёртвых» глаз пялился на Ивана немигающе — однообразно, как у существ, потерявших волю. От этого зрелища пронзал холод. Сердце бешено колотилось, а в голове формировались вопросы: «Прибор же разрушен… Они здесь, чтобы мстить?» Словно у этих животных был общий хозяин, с которым он только что покончил.

— Назад… — выдавил Иван, занося нож. Но никого этим не напугал. Лось приподнял голову, рвано фыркая, один из зайцев с раздвоенным ухом чуть склонился, обнажив рёберные выпуклости. Все как один продолжали смотреть на него, будто внимая приказу. Иван ощутил знакомый шелест в голове: что-то шептало едва различимо… «Свой… свой… свой…»

Звери сблизились настолько, что образовали полукруг, перекрыв тропу. В этот момент Стрелков приготовился умереть. А что он мог против десятка больных и, скорее всего, агрессивных животных? А если они ринутся на него всей массой? Внутри всё напряглось до побелевших костяшек, однако звери не нападали, лишь покачивали головой или припадали на лапы, глядя пустыми глазами сквозь него, как через призму.

— Чёрт… Чего вы ждёте? — выдохнул он едва слышно. Никто не ответил, лишь самый крупный лось сделал тяжёлый шаг, поведя из стороны в сторону рогами. Иван направил нож в его сторону. Атакует? Ничего подобного. От бессильной паники в ушах застучало. Он дёрнул рукой вперёд, чтобы распугать, но получил лишь слабый эффект: пара лис двинулись в сторону, сделав шаг, но не сбегая.

Повисла жуткая тишина. Лишь прерывистое дыхание мужчины и сдавленное сопение одного из оленей, у которого ноздри пересекала рваная рана. Сюрреалистичная картина. Ему снова послышался в голове шелест: «Не враг… он свой…» Мурашки внутреннего голоса прошлись по спине.

Мысли метались, словно загнанная дичь: «Что происходит?! Почему они не нападают?»

Трудно поверить в подобную милость этого зловещего места. Иван судорожно проглотил ком горечи в горле, перехватывая увереннее нож. Ползущая тревога смешивалась с ошеломляющим недоумением: «Они будто все… под гипнозом, — мелькали домыслы, — словно говорят: «Мы пропускаем тебя?»

Наконец, пошатываясь от усталости, он решился. Попятился к тому месту, где прослеживалась тропа к заправке. Каждый шаг отдавался трескучей болью в теле. Напрягся в ожидании, что сейчас сзади кто-то набросится — либо заяц без частей шерстяного покрова, либо лиса с гниющей пастью. Но те всё так же стояли, лишь провожая его взглядами-пустышками. В ушах пульсировало от напряжения, а страх был столь густым, что можно резать ножом.

Завывание ветра срывало остатки увядшей листвы с деревьев. Под ногой Ивана хрустнула ветка, и звери синхронно повели ушами — точно по единой команде. Чудовищная координация поражала. Он шёл вперёд, выдыхая сквозь зубы:

— Ещё шаг… ещё…

Благо, до опушки осталось шагов десять. Ни одна тварь не приблизилась. Все как один постепенно расступались, но не убегали. Будто провожали «гостя» выстроенным коридором.

Голова гудела, хотелось завыть от