Б.В.Г - Ольга Макарова

— Тёрн выпытал у пленника кое-что любопытное…

Тьяра ощутила в душе болезненный укол… Неужели ее Тёрн может кого-то пытать?! Вырывать ногти… ломать пальцы… сдирать кожу… Ее милый Тёрн…

…Кажется, начинал рушиться ее мир, а образ любимого человека — блекнуть… Как бы там ни было, тот ощутимый укол сильно напоминал самое начало долгого и горького разочарования…

…Мальчишки дружно уселись на соседнюю кровать напротив Тьяриной и приготовились рассказывать самое интересное.

— Пленник говорил, что у них теперь есть Вождь.

— Белая Длань? — спросила Тьяра.

— Нее, — замотал головой Кларк. — Он зовет себя Голосом Фенрира-волка. У варваров это вроде легенды: настанет день великой битвы — Рагнарока, когда вернется Фенрир-волк и проглотит солнце. Это они так звали Бога Войны. Хорошо, что мы никогда не поклонялись никаким богам…

— Странно… А кто этот Голос Фенрира?

— Тёрн выяснит… — сказал Вьер.

— Бум ждать, — кивнул Кларк…

— …А неплох наш пророк для начала! — тоном знатока оценил Лёнька. Я уже давно понял, что мальчуган здорово понимает в Виверейне, и не стеснялся спрашивать у него советов. — Смотри, дядь-Влад, триста хитов; удар мечом на восемьдесят плюс паралич. И это только первый уровень.

— Скоро будет второй — всего пятьсот очков опыта поднабрать… — подхватил я.

— С каждым уровнем он будет все больше походить на твой аватар, — просветил меня мальчик. — А в конце будет совсем похож…

Я нервно сглотнул… Вон, значит, мой способ воплотиться в том мире. Опять — в теле чужого человека. Опять — уничтожив чье-то Я…

…Знал бы ты, мальчик, кому помогаешь и в чем…

…В тот день те, кого Тигры презрительно именовали варварами, впервые заметили охотника Редьяри. Нет, он не был чужаком. Частенько мотался по поселениям, продавал шкурки и соленое мясо. Просто никому до него не было дела.

А тут он возник, как из ниоткуда и заорал своим мальчишечьим ломающимся голосом так, что сбежались все люди из окрестных домов.

— …Я — Голос Фенрира-волка! — вещал Редьяри, потрясая детским коротким мечом… — Он вернулся объединить нас и очистить Эмеральд от чужаков. Он стоит за моим плечом! Его именем я поведу вас в бой!!!

— Обожрался глюковатых шрумзиков! — хохотнул на все это Фад, уже две недели как полноправный вождь поселения.

— Тогда выйди сюда, глупец — и я покажу тебе, чего стоит посланник Фенрира!

Фаду бросили вызов. Бывалый вождь мог бы отказаться и особо не потерять в авторитете, а вот взобравшийся по головам новичок, обживающий высокий дом всего четырнадцать дней, — вряд ли. Впрочем, Фада это особо не расстроило: цену себе как мечнику он знал. А этот малолетний оборванец (тринадцатилетний Редьяри не доставал ему и до плеча)… его, пожалуй, даже убивать не стоит. Немножко потыкать в воспитательных целях — и будет с него… Хорошо еще, если замахнуться разок успеет…

Толпа расступилась, предвкушая зрелище, и сомкнула круг. Фад вышел в середину, добродушно улыбаясь.

— Пацан, тебе не помешала бы хорошая порка…

Редьяри отвечать ему не стал, лишь посмотрел в глаза — и Фад вздрогнул, увидев уставившиеся на него танцующие зрачки… да еще эта улыбка-оскал у мальчишки… так скалится свихнувшийся ручной волк, еще вчера мирно лежавший у очага…

В следующую секунду Редьяри попытался достать его мечом. Признать честно, Фад уклонился лишь чудом…

…После он понял, что блокировать удары мальчишки бесполезно — откуда только в тщедушном теле такая силища… Отводя один смертельный выпад за другим, Фад отступал… А мастерство его противника, казалось, росло от секунды к секунде: если в первых ударах Фад замечал огрехи и умело ими пользовался, то теперь ему все больше казалось, что он давно дерется с машиной, не знающей промахов…

— ФЕНРИИИИИР!!! — завопил Редьяри — и разрубленный пополам клинок Фада полетел в толпу… (как третьесортная сталь детского клинка перерубила великолепный Меч Вождя — оставалось только гадать…) В следующую секунду сам вождь ощутил жестокий удар под ребра, невероятный для мальчишечьего кулака — и к горлу лежащего на земле Фада приблизилась холодная сталь меча Редьяри…

Толпа охнула.

Победитель выпрямился и, подняв клинок высоко над головой, произнес:

— Я Голос Фенрира!!!

…Фад плевался кровью: похоже сломанное ребро проткнуло-таки легкое… Поймав устремленный на него взгляд сына, вождь отдал знак…

Фад-младший, не долго думая, спустил с тетивы стрелу…

…Та клюнула Редьяри в грудь и, точно ударившись о невидимую преграду, упала в снег у его ног…

Наступила тишина. Замолчал и сам Голос Фенрира… У Редьяри вдруг прояснилось в глазах. Безумие схлынуло, как волна. Он вспомнил самого себя. Вспомнил покойных родителей. Вспомнил сегодняшнее утро и жестокий блик, ослепивший его… Вспомнил, что он сейчас орал… и почувствовал себя дураком. Больше всего ему хотелось сейчас просто взять и уйти. И побыть одному…

Но ошарашенная толпа взорвалась кличем «ФЕНРИИИИР!!!» — и тишина потонула в гвалте, и сознание потонуло в безумии…

…Секунду спустя новоявленный вождь уже объявлял о начале первого похода… на ближайшее поселение Тигров…

…И он прошел на ура. Как раскаленный нож сквозь масло. Тигры еще никогда не спасались бегством — а тут от полного уничтожения их спас лишь элитный гарнизон Вирагги… Начало войне было положено… и имя Фенрира победоносно разнеслось по варварским берегам…

Глава сорок девятая. Том Недомолвок

Эта боль, дорогая мама,Предназначена только мне.Я бездонную вижу ямуИ себя самого на дне.

То ли счастье, а то ли гибель —То ли ненависть, то ль любовь —Это что-то в душе, как флигель,Глупо ловит игру ветров.

Эти ветры свистят сквозь дырыРаскаленных жестоких звезд.Чую — что-то творится в мире,Только что — задаю вопрос…

Но у радиксов есть сказаньеПро закрытые небеса…Я боюсь, что знак Белой Длани —Это знак моего отца…

Я боюсь, что миры столкнутся —И, подняв свой тяжелый крест,Он заставит себя вернуться —День-другой — и он будет здесь…

Но тогда все пойдет сначала —В этом мире он слишком силен…Помнишь, мама, как все дрожалоЕго странной душе в унисон?..

В ней столкнутся расчет коварныйИли ненависть — и любовь…Здесь — столкнутся армады армийИ потоком польется кровь.

…Эта боль, дорогая мама,Предназначена только мне.Я бездонную вижу яму,И себя самого на дне.

Что, скажи, в этой жизни такоеПредназначено нам с тобой?..Я рожден для последнего боя,Ну а ты — чтобы быть живой…

— …Мама, — тихо произнес Дар.