Белое с кровью - Кристина Робер

Одно движение – и все закончится. И вместе с тем ему стало нестерпимо больно видеть, как она боится его. Он провел по волосам и, отвернувшись, сказал:

– Я отдал тебе ее, потому что был уверен, что это будешь ты.

– Что?

– Все считают, что в пророчестве говорится о любви романтической, ведь Харута погибла именно из-за любви к Стамерфильду. И ведьмы думают, что справедливость восстановит только жертва во имя такой любви. Но я так не считаю.

Николас скосил взгляд: Рита вытаращилась, вжавшись в подоконник. И он ощутил мерзкое, ранее неведанное злорадное чувство удовлетворения – и на мгновение испугался его. Так мелочно с его стороны бить ее правдой, так недостойно правителя… Николас взял чистый стакан и плеснул в него бренди. Рядом с ней он становился худшей версией себя – что в двадцать лет, что в сорок. Ничего не менялось.

– Именно твоя фанатичная любовь к ней показала мне другой вариант. Что есть любовь куда крепче любви женщины к мужчине. – Николас повернулся к ней, с хмурой усмешкой отсалютовал стаканом и выпил залпом. – Именно поэтому я был уверен, что это будешь ты. Что только ради тебя она пойдет туда по своей воле, разрушит это чертово проклятие – и все наконец завершится.

Губы Риты затряслись, на висках вздулись вены. Ее глаза становились все круглее, синева выплескивалась, грозясь затопить все вокруг бездонными отчаянием и злостью; и оклус уже успел пожалеть о сказанном, возненавидел себя и за слова, и за слабость, которую испытывал к слезам этой женщины, как вдруг Рита зарычала и бросилась на него. Выбила стакан из руки, вцепилась в его лицо, и Николас едва успел схватить ее за плечи и оттолкнуть от себя, чтобы не лишиться глаз.

– Какой же ты подонок! Ты с самого начала хотел убить меня? Ведь только жертвы попадают в эту сраную Полосу, да?! – кричала Рита. – И когда? Когда это должно было случиться? Ты. Обещал. Мне. Жизнь. Мудила! – она попыталась вцепиться в его руку и зарычала, когда не получилось. Рита сдула со лба прядь. – И что, кто должен был это сделать? Сам же ты руки не мараешь. Кому из своих щенков ты бы поручил перерезать мне глотку?

Николас снова оттолкнул ее, и Рита врезалась в шкаф с книгами. Она с силой пнула стеллаж и, тяжело дыша, уткнулась лбом в полку. Оклус сжал пальцы в кулаки и глубоко вздохнул, стараясь унять гнев. Хотел прогнать ее, но вдруг плечи Риты затряслись, и она засмеялась:

– А она, значит, в мальчишку Саквильского влюбилась. Счастлив? Ты же планировал их союз с рождения. Все эти крестины и провальное заключение мира. Забыл, да? Забыл, что из-за тебя… Из-за твоих амбиций ее украли у нас! Но тебе-то что… Она все равно в него влюбилась. Ну что, теперь его убьешь? Придумал уже как?

– Пошла на хер, – прошептал Николас, отворачиваясь.

– А Стефан тоже в деле? Поэтому он держит сыночка на расстоянии и к тебе до сих пор таскается? Папаши года, мать вашу.

– Вон!

Рита хмыкнула и пронеслась к двери.

– Ты облажался, Никки. Ты охренеть как облажался, – она хохотнула. – Господь всемогущий, да ради такого зрелища даже сгнить в этом мире не страшно!

Долго Факсай сопротивлялся брату, отмахивался, отшучивался. Не верил. Ведь он сам видел, как менялся мир, как страх в глазах людей уступал место лучам солнца, вере, доброте и открытости… Он не раз пил хмель за одним столом с простаками и, закинув руку на плечо крестьянина, пел с ним гимн во славу Божию. Он крестил с простыми мужами своего первенца, не слыша ранящих сердце слов «ваша сила от лукавого». Нет, Саквий был неправ!

Из воспоминаний Гидеона, заточённых в книгу и оставленных на хранение Стамерфильдам

Глава 12. Тайна Риты Харт-Вуд

Terra caelum, дворец Саквильских.

Июль 2019 года

– Глазам не верю!

Мари с громким визгом влетела в комнату Алекса и бросилась ему на шею.

– Такое важное событие я бы ни за что не пропустила! – Девушка чмокнула его в щеку и, отстранившись, придирчиво оглядела. – Ну и уродец ты!

– Кто бы говорил!

Алекс широко улыбался, рассматривая сестру. Волосы стали короче, едва прикрывая мочки ушей, и парфюм какой-то не тот – взрослее, что ли, более терпкий и тяжелый. Дерзкий задор в зеленых глазах – точь-в-точь таких же зеленых, как у него, – но сами глаза уставшие, с россыпью мелких красных сосудов на белках, словно от недосыпа или продолжительных слез.

– Ты в порядке?

Мари закатила глаза и отстранилась. На ее губах играла улыбка.

– Конечно, что за вопросы.

Алекс улыбнулся и потрепал ее по голове. Может, и вправду просто устала… Как странно: еще недавно он бы все отдал, чтобы избавиться от их эмпатической связи, но сейчас… сейчас ему этого не хватало. За прошедший год с ним столько всего случилось, причин для переживаний накопилось так много, они толпились в голове, и ни мыслям, ни чувствам Мари было просто не пробиться – так, фонили в общем гуле, – и Алекс при всем желании не мог дотянуться до них и расслышать, о чем же тревожилась его сестра.

Он смотрел на нее, пытаясь разглядеть и запомнить все детали этой новой, повзрослевшей, живущей вдали от него Мари, когда ее лицо вдруг посуровело, стало таким серьезным и внимательным. Конечно, сейчас спросит…

– Не спрошу, – она мотнула головой. – Не сейчас. – И вдруг снова улыбнулась и обернулась к двери: – Да ты посмотри, кто со мной!

Алекс не успел понять, что случилось, как вдруг на пороге спальни возник Кир Сфонов. Солдат широко улыбался и выглядел таким счастливым, словно все его мечты в одночасье исполнились. Привычную форму сменили повседневные джинсы и рубашка, что делало его задиристый внешний вид очень простым и располагающим к себе. На светлом лице красовались незначительные шрамы – последствия побега из «Стании».

– Вот ты где, старая кляча! – Кир пожал Алексу здоровую руку, бросив быстрый взгляд на Мари. – А я по делам мотался в Эхертаун и на вокзале встретил эту леди, представляешь такое совпадение?

Что Кир, что Мари с широкими улыбками смотрели на него, а Алекс переводил взгляд с одной на другого и едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Да быть не может!

– В общем, я к маман потрещать, а потом к тебе. – Мари снова чмокнула брата в щеку. – Мсье Сфонов, – девушка театрально присела в реверансе и, подмигнув солдату, выскочила из комнаты, оставив за собой шлейф из этих ее новых взрослых духов.

Кир залился краской и принялся чесать нос.

– Только не говори, что втрескался в мою сестру, – фыркнул Алекс.

Они вышли на балкон и расположились в плетеных креслах возле чайного столика. Жара на улице стояла невыносимая, и от слепящего