За гранью Разлома - Алиса Мак

– Почему? – всё же спросил он.

– Ну, мне не нравится здесь. Всё такое… не знаю… Мне просто не нравится. Мне же можно на другие места посмотреть, да?

Макс молча перевёл взгляд на Мишу. Это был усталый и обречённый взгляд, и лучше бы он просто злился, а не сводил Раду с ума, заставляя её то бояться себя, то жалеть.

– Мне не в тягость, – спокойно отозвался Бессмертный. – Мы ведь обсуждали это с самого начала. Пусть посмотрит другие поселения, чтобы было из чего выбирать.

Ночью, ворочаясь в темноте своего спального места, Рада подслушала, как Миша спрашивает друга:

– Что случилось? В последние дни ты сам не свой. Это из-за… моей особенности?

– Это из-за моей книги, – с досадой признался Макс. – Мне тяжело без неё. Чувствую себя ничтожеством. Таскаться за чужими спинами, тушить огонь – не то, к чему я привык. Не говоря уже о том чувстве, когда не знаешь, где враг, просто ждёшь, что он появится, и понимаешь, что практически беззащитен. Сначала казалось, что месяц-другой без книги – весьма неприятно, но не смертельно, сейчас мне кажется, что ещё одна такая вылазка – и я свихнусь не хуже твоей Миры. Я надеялся, что получится достаточно быстро избавиться от Рады и поехать в Москву, но что-то мне подсказывает, что это надолго.

Наверху что-то скрипнуло и зашуршало. Зелёная занавеска дрогнула, и к Раде удивительно легко и бесшумно проскользнула Мира. В темноте было видно, как она прижимает к губам указательный палец, а потом протягивает руку вперёд, туда, откуда доносились негромкие голоса.

– Рада ищет место, где сможет прожить всю оставшуюся жизнь, – возразил тем временем Миша. – Это непростая и важная работа, и мы с тобой оба согласились ей помочь. Было бы нечестно оставить её в первом же поселении.

Макс горько усмехнулся.

– Да, я с самого начала понимал, что придётся покататься. Правда, я ожидал, что за рулём буду я сам и мы постараемся объезжать опасные места, а не лезть в них следом за тобой.

На несколько секунд воцарилась тяжёлая пауза, тишину которой нарушало только похрапывание Славы.

– Я должен попросить у тебя прощения, – сказал наконец Миша. – Я недооценил твои чувства. Мне не следовало уговаривать тебя пойти с нами.

– Не уверен, что мне было бы легче, если бы я остался.

– Понимаю.

И вновь горькая усмешка.

– Откуда?

– От… – Бессмертный замялся, а рядом с Радой затаила дыхание Мира. – От других людей. Неважно. Лучше скажи, почему бы не поехать в Москву прямо сейчас, вместе с Радой?

– Везти её в Москву? – сарказмом Макса можно было отравить вампира. – Может, лучше сразу её упырям скормить?

На этот раз Рада была с ним более чем согласна. Она много слышала о том, что творится в бывшей столице, производств в которой оказалось слишком много, чтобы город мог быть заброшен, а оставшихся и прибывших… существ оказалось достаточно, чтобы превратить его в одно из самых опасных при своей внешней устойчивости мест.

– Мы всегда ездим в Москву вместе с Миркой. Как видишь, с ней всё в порядке.

Из горла Макса вырвался нервный смешок.

– С ней не всё в порядке, она у тебя сошла с ума уже давно и прочно.

– Мирка не сумасшедшая.

– Да ладно, она сама себя назвала полоумной, да и ты признавал, что она нездорова.

– Она сильно истощена и не всегда контролирует себя, но она не сумасшедшая. На Мирку просто слишком много всего свалилось, а она и так на себя много брала. Помнишь, она сказала, что я умер из-за её ошибки?

– Да.

– На самом деле ошибка была моя от и до. Я переоценил свои силы, не остановился, не справился и проиграл. Но Мирка вбила себе в голову, что это всё из-за неё, потому что я пострадал сильнее, по крайней мере физически.

Острое плечо Миры толкнуло Раду, и та, оглянувшись, увидела, как девушка, снова прижав палец к губам, отрицательно качает головой.

– Ты, наверное, не поверишь, – продолжал тем временем Миша, – но Мирка очень гордая. Из-за этого ей ещё сложнее. Сначала она ещё как-то пыталась взять себя в руки, но в итоге сломалась и… Ну, ты сам видишь.

Мира втянула носом воздух чуть громче, чем обычно, а Макс спросил:

– Тогда зачем она здесь? Почему ты не оставишь её где-нибудь в безопасном месте?

– Так она сойдёт с ума ещё быстрее, это мы понимаем оба.

Они замолчали. Подождав немного, Рада покосилась на свою внезапную коллегу по подслушиваниям, а та уже высунула руку за занавеску, наверное, нащупывая ступеньки, чтобы быстро подняться наверх.

– Ты её любишь?

Вопрос Макса заставил замереть их обеих, и – так и не отведшая взгляд Рада разглядела грустную и тёплую улыбку на лице Миры.

– Я считаю её сестрой.

Мира подмигнула, и бесконечно озадаченной Раде осталось лишь хлопать глазами. Как такое может быть? Разве братья и сёстры общаются друг с другом с таким трепетом, разве такое вообще бывает? А Макс, не давая Раде прийти в себя, продолжил:

– Это не ответ на мой вопрос.

– Разве? Рада твоя сестра, ты её любишь?

Повисшая тишина сжала сердце Рады рукой ужаса. Зачем он спросил? Зачем сейчас, когда Макс считает её проблемой?

Ответ прозвучал коротко и хлёстко:

– Она не моя сестра.

Кажется, Миша говорил что-то ещё. Кажется, Макс отвечал ему. Рада уже не слушала. Отвернувшись от сочувственно разглядывающей её Миры, она прижалась к стене, глотая слёзы и изо всех сил стараясь не разрыдаться. Лёгкая, почти невесомая рука коснулась её головы и, единожды пройдясь по волосам, исчезла. Рада затаила дыхание, пытаясь на слух разобрать, ушла ли Мира, и вдруг ясно услышала слова Макса:

– От любви много проблем, по крайней мере для нас, охотников. Уверяю тебя, без этого чувства все мы работали бы куда эффективнее. Лично я был бы рад возможности хотя бы на время от него избавиться.

Не успевшая уйти Мира задохнулась.

– Вот сволочь… – прошептала она и стрелой вылетела за занавеску.

Скрипнула ступенька, легко прошуршала ткань одеял – и всё стихло.

И только боль в душе Рады не желала стихать: она жгла сердце и царапала горло. Рада свернулась в клубочек, натянув одеяло на голову. На ноги вдруг запрыгнуло что-то тяжёлое и тёплое. Ночка. Она пришла, чтобы быть рядом и прогонять плохие сны и плохие мысли, и Рада, в самом деле почувствовав себя немного лучше, грустно отметила: как раньше уже всё равно не будет. Может