Царская охота - Олеся Шеллина

— Нет, — я покачал головой. — Пускай человек делом занимается, он же так долго к этому шел. Да, приготовь заранее приказ-назначение нашего мастера лож к Ласси на Крымское направление. Пущай османов в масоны агитирует. А вот за самими ложами Ушаков должен установить такое плотное наблюдение, что хоть сам пущай в братья просится его принять, но всех идиотов, кои на романтику тайного общества купятся, чтобы знал наперечет.

— Не возьмут, — Митька покачал головой, набрасывая мои поручения.

— Пущай постарается! — я повернулся к Юдину. — Начинай очень аккуратные нападки на бритов. Очень аккуратные и малыми порциями, чтобы до погромов, не дай тебе Бог, не доходило, но осадочек, после каждой газеты оставался. А вы двое, — я посмотрел на Репнина и Голицкого, — пока ничего не делаете, меня сопровождаете. Дмитрий сейчас занят будет, а мне секретари нужны. Ничего, Юра, вспомнишь старые деньки, а то, гляжу, уже дурь от безделья в голову полезла. Ну что стоите, за работу, мать вашу.

Глава 14

Как бы я ни старался переделать Адмиралтейств-коллегию во что-то менее громоздкое, но выполняющее гораздо больше различных функций, у меня ничего не получалось. Мы с Сиверсом в течение нескольких дней прокручивали и так и этак различные модели управления, и в итоге решили остановиться на той, что была сделана Анной Иоанновной. Не самой, конечно, но кем-то вполне разбирающимся в этом деле. Единственное, что я сумел воткнуть — это еще одно подразделение. Таким образом новое министерство морского и речного флота на сегодняшний момент состояло из пяти подразделений: казенного, отвечающего за делопроизводство и все финансовые операции; хозяйственное — отвечающее за склады и всю хозчасть; экспедиционное, которое в военное время отвечало за проведение кампаний с участием флота, охрану морских границ, а в мирное, кроме границ им предстояло отвечать за экспедиции, начиная от оснащения и заканчивая предоставлением доклада о полученных результатах на высочайшее имя; кораблестроительное — это подразделение было в ответе за все этапы строительства судов, начиная от приготовления корабельного леса и заканчивая спуском судна на воду; и последнее пятое подразделение я обозвал людским — это были кадры. В зону ответственности этого подразделения отнесли также все навигатские школы, которые уже были открыты и которые планировались открыться. Умом я понимал, что военно-морскую часть придется выделять в отдельное подразделение, если не в отдельное министерство, так же, как и порты, но пока все равно решил оставить получившееся министерство без изменений. Если что-то не потянут, всегда можно выделить из состава, но сейчас пока не было людей, чтобы перекрыть все востребованные направления.

Составив указ об утверждении нового министерства и о назначении первого его министра, этим геморроем я наградил опять-таки Сиверса, параллельно составили указ об ликвидации Адмиралтейств-коллегии, с проведением в ее экспедициях полной ревизии. Сиверс только крякнул, когда прикинул предстоящий ему объем работы, но тут я ему помочь ничем не мог, не самому же садиться перебирать приходские книги и считать, сколько подштанников осталось на складах. Пускай выбирает тех людей, с кем впоследствии будет работать и начинает пахать, засучив рукава. А самое главное, начинает уже осваивать испанские деньги в полном объеме. Мне надоели сказки про заказанный еще дедом галерный флот, который все еще не готов. Если подобная тенденция продолжится, то я уже буду по-другому смотреть на происходящее, а именно — снова отправлю сюда Ушакова, но на этот раз не растраты искать — это дело ревизионной комиссии, а не начальника Тайной канцелярии, а исследовать подобный саботаж на предмет наличия в нем предательства с целью ослабления Российской империи перед ее внешним врагом.

Сиверс только сглотнул, но быстро уверил меня, что в данный момент эллинги самого Адмиралтейства как раз освободились, и на них вполне можно начать строительство четырех фрегатов одновременно. Я похлопал его по плечу и отправил с Богом, предупредив, что жду полного доклада о проделанных делах не позднее первого марта, и на этой мажорной ноте мы разбежались.

Еще раз встретившись с Мордвиновым, я решил посетить школу Ушакова, визит в которую был отложен из-за того, что с этим чертовым Адмиралтейством ничего не клеилось как следует, и сразу же после этого визита отправиться обратно в Москву. При этом Митька уже отбыл, вслед за Кейтом, с которым «случайно познакомился» уже на следующий день, после того, как тот получил инструкции из Лондона, и теперь таскается с ним вместе весьма искусно изображая обиду на меня, за то, что я его отстранил от себя, взяв, точнее вернув на его место того же Репнина. Кейт поверил, и решил оказать Митьке свое покровительство, в надежде на то, что я прощу своего секретаря за какой-то проступок и верну в приемную, а он сам таким образом сможет приблизиться к моей персоне. Полагаю, где-нибудь посредине дороги в Москву, Митьке поступит предложение вступить в Ложу и начать помогать ее мастеру, коим является Кейт.

Ну а пока суть да дело, я приказал готовиться к отъезду, а по пути заехать в так интересующую меня школу.

Пока шли сборы, а сборы императора, хоть и такого умеренного во многих вещах, как я, это не трусы с носками в сумку забросить и вперед, это суета и работа многих людей, и лучше всего я мог им помочь, не мешая и не путаясь под ногами. К тому же мне было, чем себя занять, потому что как раз в разгар суеты перед поездкой прискакал курьер с письмом от Елизаветы. Так, и что же она пишет? Сломав печать, я развернул письмо и принялся внимательно читать, стараясь угадать между строчками, что же мне хотела сообщить тетушка.

Так, королева Мария все еще в трауре по отцу. Получила мой скромный подарок в знак моей скорби — колье из рубинов, настолько темных, что при определенном освещении выглядят черными, и разрыдалась. Какой я, оказывается, тонко чувствующий молодой человек, это все та-а-ак трогательно, — прочитав эти слова я отстранил письмо и от души выругался. Ну, Лизка, змея подколодная. Ведь наверняка догадывается, что я, в жизни ничего никому не подаривший просто так, скорее всего пытался таким образом извиниться перед королевой, и все равно не отказала себе в удовольствии потоптаться по больному. Неужели все никак не простит