Царская охота - Олеся Шеллина

уж Булавинское восстание подавили, да казачкам так яйца прищемили, что они сейчас и не вякают сильно, а там расклады похуже были, шутка ли, восемь станиц пришлось с землей сравнять, то уж наших быстро к ногтю прижмут. Государь такие штуки умеет проделывать. Вон как Верховный Тайный совет прижал. Что кто-нибудь голос попытался поднять, что негоже князьям за выгребными ямами следить? Вот то-то и оно. Это раньше могло кого напугать, еще во времена Алексея Михайловича. А сейчас молодых да наглых пруд пруди. Мигом скрутят, чтобы на освободившееся место скакнуть. Думаешь, тот же Черкасский этого не понимает? Еще как понимает, поэтому из шкуры своей выпрыгнет, а так указ составит, чтобы и за дворянами хоть какую-то власть сохранить, и чтобы налогами на корню не задавили. Если уж он Варьку свою государыне на побегушки отдал, лично у государя место просил, не пожалел кровиночку, то собственной дланью доить коров самых упертых заставит. И ить как получилось-то, а, нет промежутка между стариками и молодой зубастой порослью, которые с государем оного возраста, либо чуток старше. И Петр Алексеевич на этом и сможет сыграть как на скрипке.

— Лишь бы на жизнь не покусились, — Репнин покачал головой и хлебнул сомнительного пойла.

— После англичанина? Не смеши. Сейчас с государя и днем, и ночью взора охрана не спускает. У Митьки Кузина два пистоля всегда заряженных и пара ножей припрятана, один отравленный. И даже представить не могу, что будет, когда медикусы Михайлова отпустят. Он и так все уже перекрыл. Думаешь почему выезд на охоту тати ждали? Кстати, а почему егерей так и не ввели в табель, не в курсе? Вроде хотел же, еще когда цесаревна Наталья жива была?

— Сам не знаю, — Репнин поморщился. — Вроде Ванька Долгорукий тогда отговорил. Сказал, что азарт пропадает, ежели даже не сам зверя гонишь, а за тебя это егеря делают. Мол он в иноземной охоте участвовал, в Варшаве же вырос, и ему не понравилось. Указ о создании так и не подписанным остался. А может Верховный Тайный совет тогда в ход его не пустил, кто сейчас поймет. Почитай мы все люди при государе новые, как ты правильно сказал молодые да наглые, которые если уж вцепились, то своего не упустят. Как и при деде его было, когда боярству окончательный укорот дали. Тогда многие возвысились, иные аж из холопов.

— Кузин тоже, говорят, холопом был, — подал голос Семен, который почти никогда сам рта не открывал, а тут гляди ж, заговорил.

— А Митька этого и не скрывает, — пожал плечами Репнин. — Вот он-то точно, что тот пес цепной, порвет любого, и даже не поморщится, — Репнин улыбнулся. — Странно, что Петр Алексеевич, хоть в людях шибко гниль видит, а в своем Митьке полное отсутствие морали не замечает. Но и предан ему Кузин, нам всем пару верст в этом даст.

— Да уж, чудны дела твои, Господи, — и Юдин перекрестился. — Зато государыню выбрал, просто глаз отдыхает, и душа радуется.

— Вот что есть, то есть, — и они подняли кружки и чокнулись, отпив по глотку за Филиппу. — Наследников бы побыстрее дождаться, — протянул Репнин, а Семен и Юдин кивнули и снова сделали по одному небольшому глотку.

Кабак постепенно заполнялся людьми, становилось шумно, но до полнейшей вакханалии дело пока что не дошло. Дверь в очередной раз открылась, впустив вместе с порцией морозного воздуха очередного посетителя, завернутого в плащ. Этот плащ сразу же привлек внимание Юдина.

— Вот он, — прошептал он, взглядом указывая на дверь, возле которой все еще стояла темная фигура. — Точно он, дождались, наконец.

— Откуда знаешь? — наклонился к нему Репнин, задав вопрос шепотом. Семену, чтобы расслышать, тоже пришлось нагнуться.

— Только иноземец может посредине января в плаще вышагивать. Наши вроде с головой пока дружат, — Юдин слегка развернулся, не глядя на посетителя прямо, но краем глаза наблюдая за его передвижением, чтобы подсесть поближе. Ему повезло. Один из немногих пустых столов стоял как раз у него за спиной, и за него объект его наблюдения и сел, снимая шляпу и бросая ее на стол. В парике, которые сейчас уже редко кто носил, он выглядел еще чужероднее. Стоило ему расположиться, как к нему тут же подсел высокий, плотный, мордатый господин, показавшийся Репнину смутно знакомым. Господин быстро осмотрел помещение кабака, Репнин в это время закрылся кружкой, Юдин сидел спиной, а Семена никто и не знал шибко, и быстро заговорил по-английски.

— Вы с ума сошли, мистер Филипс, проделать такой путь в такое неспокойное время… Для чего? — Юдин навострил уши, потягивая брагу, стараясь не пропустить ни слова.

— Лорд Ловель назначил меня провинциальным великим мастером для России, и велел передать, что ваша кандидатура как мастера ложи рассмотрена и одобрена. Можете приступать к открытию лож и привлечению братьев, мистер Кейт, — Филипс замолчал, а затем передал небольшую шкатулку своему собеседнику. Оглядевшись по сторонам, он поморщился. — Я, пожалуй, не буду здесь оставаться. Завтра утром уезжаю, прощайте. Да, постарайтесь воздержаться от писем. Их все просматривает Тайная канцелярия. Собственно, именно поэтому я и проделал такой путь, — стремительно поднявшись, он взял со стола шляпу и, закутавшись в плащ, вышел из кабака, оставив своего собеседника одного. Но тот, к кому он обращался «мистер Кейт» тоже не стал задерживаться. С момента, когда незнакомец вошел в кабак и до того момента, как соседний столик опустел прошло меньше трех минут.

— И вот из-за этого мы здесь все это время торчали? — прошипел Репнин.

— Да, и это просто… — пока Юдин закатывал глаза от экстаза, Семен поднялся со своего места.

— Пойду, пройдусь, что-то нехорошо мне уже эту гадость пить, — он, поморщившись, посмотрел на едва отпитую кружку.

— Иди, — кивнул Репнин и повернулся к Юдину. — А ты, скотина, говори, заради чего мы здесь торчали?

— О, ты не понимаешь, но как только я все распишу…

— Борька, лучше говори, а не то в рыло получишь, — пригрозил ему Репнин.

— Нет в тебе, Юра, тяги к загадочному, — протянул Юдин, отсталый ты человек.

Пока они препирались, Семен Голицкий вышел на улицу, осмотревшись по сторонам, спрятал нос в воротник своей дохи и пошел в направлении большого, сверкающего огнями здания, расположенного не так уж и далеко от места встречи двух иноземцев, которые