Плутовка Ниниана ; Сила любви ; Роковые мечты - Мари Кордоньер

Следуя за Мери Энн по коридору к своей комнате, она бормотала:

— Не могу! Ради всех святых, я не могу этого сделать. Надо бежать отсюда…

Мери Энн серьезно возразила:

— Ослушаться официального приказа короля? Тогда уж сразу открывайте окно и выбрасывайтесь на мостовую. Такого своеволия Людовик никогда не простит. Вам необходимо сделать то, что он приказал.

Глава 20

Прошло всего лишь несколько часов с той ранней мессы в роскошно убранной часовне, на которой присутствовала Ниниана. Никоим образом не могла она себе представить, что через короткое время ее ожидает здесь обряд венчания, что король прикажет ей стать супругой человека, которого она не любила и никогда раньше не видела. Его не знал никто, даже Мери Энн только удивленно пожала плечами.

— Я не знаю графа де ла Шез. Если он из числа королевских друзей, то, видимо, из тех, которые обычно сопровождают короля на охоте. Очевидно, он молод и силен, иначе не сумел бы принимать участие в охотничьих забавах монарха. Людовик вообще любит окружать себя энергичными мужчинами. Перестаньте расстраиваться!

Мери Энн пыталась успокоить ее, но все было напрасно. Ниниана плотно сжала губы. Она не терпела, чтобы другие распоряжались ею. Давно миновали те времена, когда она подчинялась приказам отца. Возврат к детскому послушанию, которого требовал от нее король, совершенно ее не устраивал.

Не радовали и роскошные платья, присланные по приказу королевы, и подходящие к ним украшения — щедрый подарок Ее Величества невесте. Поскольку в данный момент по политическим соображениям действия королевы были несколько ограниченны, она выбрала такой способ доказательства своей благосклонности к дочери умершей подруги.

Жавель с помощью Мери Энн и Паулины нарядила Ниниану в лиловое с серебристым оттенком платье. Тончайшие кружева украшали широкий подол, переходивший в шлейф. Такие же искусно сплетенные кружева в две ладони шириной украшали высокий стоячий воротник и плавно спускались на глубокий вырез декольте. Кружевные манжеты и чеканный серебряный пояс из плотно пригнанных друг к другу пластинок завершали одеяние.

Ниниана безуспешно пыталась поднять вырез немного выше, проворчав перед зеркалом:

— Я похожа на кобылу, приведенную на конскую ярмарку. Не хватает только, чтобы граф посмотрел на мои зубы, спросил о здоровье и способности рожать.

Паулина властно приказала:

— Хватит! Прекрати и дальше пугать Диану своими глупыми фразами. Веди себя как взрослая женщиин, Скажи спасибо, что король подобрал тебе супруга, который позаботится о тебе. Ты думаешь, твой отец, останься он в живых, стал бы спрашивать о твоих пожеланиях! Предназначение каждой женщины — повиноваться своему мужу и воспитывать детей. Нигде не записано, что Ниниана де Камара может избрать иной путь!

Трезвое рассуждение старой служанки заставило Ниниану покраснеть. Она подавила свое раздражение. Паулина права. Ее безмерная печаль не уменьшится от со бурных протестов. Каждый здравомыслящий человек должен почесть за счастье окончание опасной авантюры. Разумный человек не может подчиниться необузданной страсти к барону де Мариво. Он ей сказал: «Доверься мне, и все будет хорошо…»

Эти слова не были ложью. Дело лишь в различных значениях слова «хорошо». Хорошо — не значит счастливо.

Жавель надела ей на шею тяжелое ожерелье. Цепочку из золотых звеньев украшали матовые жемчужины и отшлифованные аметисты. Колье поднималось и опускалось в такт с ее тяжелым дыханием. Богатый туалет дополняли серьги-подвески. На заколках, скреплявших локоны, белели жемчужины, подобные снежинкам, упавшим на голову.

Ниниана хорошо смотрелась рядом с Дианой, чьи слезы высушил слой пудры. На Диане было парчовое голубое платье с золотыми аппликациями, превращавшее ее в принцессу. Только несчастное выражение на красивом лице не сочеталось с блеском ее одежды. Подобно упрямому ребенку, она не знала, обижаться ей на Ниниану или на короля.

Между тем Мери Энн открыла дверь посетителю, появление которого заставило Ниниану отступить на шаг назад. Спрятав руки в рукава простой сутаны, у дверей застыл отец Жозеф. Ни одна черточка неподвижного лица не выдавала его мыслей, и даже того, что он знал всех присутствующих по рассказу Нинианы. Однако почтительный реверанс Мери Энн показал, что той, в отличие от Нинианы прошлой ночью, было точно известно, кто перед ней. Она бы не допустила ошибки и не выдала бы все тайны серому кардиналу.

— Пора! Следуйте за мной!

Ниниана безропотно склонила голову и поддержала сестру, готовую, казалось, в любой момент упасть в обморок. Остатки сил, сохранившиеся у Нинианы, позволили ей по возможности спрятать боль глубоко в сердце. Она повиновалась отцу Жозефу, хотя это было самое трудное, что ей приходилось делать за всю жизнь.

Толстые восковые свечи в золотых канделябрах погружали королевскую часовню в мягкий золотистый свет, отражавшийся на золотых чашах, украшенных драгоценностями статуях и дорогих окладах икон. Ниниана упорно направляла свой взор в пол. Тем не менее она с ужасом чувствовала, что все места были заняты, а перед алтарем стояли двое мужчин, предназначенных королем им с Дианой в мужья.

Внезапно назначенная по приказу короля свадьба обеих сестер Камара пробудила всеобщее любопытство. Анна Австрийская на ней не присутствовала. Было сказано, что она удалилась в свои апартаменты с приступом мигрени. Вызвало ли этот приступ ясно выраженное порицание на официальной аудиенции или внезапное исчезновение герцогини де Шеврёз, точно не мог сказать никто.

Зато его Высокопреосвященство кардинал Ришелье, несмотря на обычно суровое выражение лица, производил впечатление довольного кота, караулящего свою добычу. В сопровождении двух мальчиков из хора, прилежно кропивших всех святой водой и кадивших ладаном, ожидал он невест у алтаря. Его согласие собственноручно обвенчать обе пары породило дополнительные слухи. Как правило, первый министр избегал церковных богослужений подобного рода.

Торжественный ритуал воспринимался Нинианой как фантастический мираж. Словно издалека, донеслось до нее согласие Дианы стать покорной супругой Франсуа де Мариво. Она не желала слышать клятву, которой ей самой предстояло дать обещание свято хранить верность человеку, ей совершенно чужому.

— Ниниана де Камара, согласны ли вы взять в супруги графа де ла Шез?

Сухой голос кардинала даже в такой фразе сохранил оттенок приказа.

Ниниана прошептала свое «да», даже не взглянув на супруга.