Последняя шутка Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

не изобрели. Давай посидим в кафе? Пусть Ирка ещё полчаса поспит. Она ведь всю ночь на шесте крутилась, бедняжка!

Рита не возражала. В новых ботиночках она выглядела отлично – конечно, не на пятнадцать лет, но и не на тридцать. Найти кафе помог продавец. Оно оказалось средненьким, но любезность официантки превосходила уровень заведения. Заказали тосты и кофе. Маре опять кто-то позвонил, и на этот раз она ответила матом, довольно громко. Сидевшие за столами – а было их человек пятнадцать, разом к ней повернулись.

– Сволочи, – прошептала она, убрав телефон, – я скоро их всех убью!

– Опять журналисты? – спросила Рита, просто так щёлкая зажигалкой, – или другие сволочи?

– Да, другие. Ты в курсе, как я вчера взорвала инет?

– Пока ещё нет.

Принесли заказ. Любезность официантки на этот раз не помогла Маре освободиться от негативных эмоций. Только пригубив кофе, она ушла в какую-то переписку через смартфон – судя по всему, злую.

– Ты не похожа на свои фотки в Фейсбуке, – заговорила Рита, взявшись за тост, – я бы не узнала тебя, случайно столкнувшись с тобой на улице, и едва ли поверила бы, что ты – автогонщица.

– Почему? – оторвала Мара взгляд от смартфона, – дурой кажусь?

– Да при чём здесь это? По-моему, автогонщик и большой ум вполне могут счастливо жить раздельно.

– Да что ты чушь-то несёшь? Стритрейсинг – это такие же шахматы, только думать надо быстрее. Если бы я была дурой, меня бы давно отпели! Кстати, надо сделать распоряжение, чтоб зарыли без отпевания, если что.

– Разве ты не хочешь, чтобы хотя бы твой труп принёс пользу людям?

– Ты что, попов считаешь людьми? Не знаю, возможно, ты и права. Меня это не касается. Я – агностик. А Ирка – верующая, прикинь? Три ночи в неделю танцует голая перед пьяными мужиками, а потом в церковь прётся. Нормально?

Для Риты это не было новостью. Отрезая ножиком кусок тоста, она заметила:

– Этот ужас, наверное, скоро кончится.

– Православие?

– Нет, стриптиз. Ведь вряд ли её Серёжа в восторге от такой ситуации.

Лицо Мары выразило сомнение. Вслед за тем – отвращение. Виноват был тост, который она попробовала.

– Отрава! Кошмар! Убожество! Ритка, ты его съешь?

– Да, съем, – ответила Рита, немедленно пододвинув к себе тарелку, – но ты, по-моему, собиралась что-то сказать.

Глотнув кофе, Мара проговорила:

– Если бы он не был в восторге, то ситуация изменилась бы. Разве трудно ему её изменить?

– Конечно, нетрудно. Но ведь они встречаются только несколько дней. Возможно, ещё не разобрались в отношениях.

– Они в них мгновенно разобрались! Ирка его любит, и он, конечно, любит её.

– А ты его видела?

– Нет, не видела. Но я знаю Ирку достаточно хорошо, чтобы с её слов понимать, кто как к ней относится.

– Интересно! Но если он её любит, то почему терпит такую её работу?

– Да потому, что он ничего дурного в её работе не видит. И абсолютно правильно делает. Если ты виртуозно владеешь чем-то, будь то автомобиль, гитара или своё собственное тело, это – искусство! А за искусство судить нельзя.

Рита сочла тосты не только вкусными, но и сытными. Уже с некоторым усилием съев последний, она спросила:

– А если ты – виртуоз в постели? это искусство?

– Конечно. Но не публичное.

– Ну, а если ты виртуозно владеешь киллерским арсеналом?

Мара вздохнула. Ответ ей дался со скрипом.

– Конечно, нет! Сами сдохнут.

– А если ты виртуозно владеешь словом? Если поэт ты?

– И в этом случае – нет, – решительно покачала головой Мара, – я не знаток поэзии даже близко, но если ты говоришь о своих стихах, я говорю: нет. Я все их читала. Они меня потрясли. Но это – шантаж.

– Шантаж?

– Да, именно так. Знаешь, почему я не христианка? Когда я маленькая была, мне читали Библию. Она вызвала у меня отторжение. В ней на каждой странице Бог говорит человеку: или ты будешь делать то-то и то-то, или – геенна огненная! Нормально? И вот когда я читала твои стихи, меня резануло точно такое же чувство, с каким я слушала Библию. Это странно. Твои стихи – о другом. Но чувство такое было. И оно жгло не по-детски!

– Действительно, это очень странно, – сказала Рита и допила свой кофе. Потом она попросила официантку принести счёт. Был уже девятый час вечера.

– Женька пьёт, – сообщила Мара, опять уткнувшись в смартфон. Рита встрепенулась.

– Где? Дома?

– Нет, в "Шоколаднице".

– Что за тварь ей там наливает?

– Этот вопрос она игнорирует. Вероятно, её художник, кто же ещё!

– Башку ему оторвать, уроду такому!

Принесли счёт. Заплатила Мара. Риту вдруг стало клонить ко сну, будто пили водку.

– Я бы ещё посидела, – проговорила она, зевая, – давай ещё посидим! Пусть Ирка поспит.

– Время ещё есть, – отозвалась Мара, не выплывая из интернета. Через минуту ей стало очень смешно.

– Ха-ха-ха! Смотри, что пишет Руслан: "Давайте сегодня возле Кремля на газовом огоньке зажарим пару свиней с погонами!" Надир ему отвечает: "За это нас оштрафуют!" Карина пишет: "Я – вегетарианка, но от такого блюда не откажусь!" А Ромка: "Не надо жарить на этом огне свиней, оба моих прадеда воевали!"

– Тише ори, – попросила Рита, – смотрят на нас.

Не переставая смеяться, Мара скользнула взглядом по сторонам, и все любопытные отвернулись.

– А я ему предложила собраться в баре у Ирки, – дошла она, наконец, до сути, – классная мысль?

– Надеюсь, он отказался?

– Наоборот, согласился. Все остальные тоже согласны. А что, тебе идея эта не нравится?

– Да при чём здесь я? – воскликнула Рита, – она, скорее всего, очень не понравится Ирке! И лучше выяснить это прямо сейчас.

Мара удивилась.

– А почему ты решила, что Ирка вдруг будет против?

– Да потому, что её тошнит от этого бара! Как можно такой простой, очевидной вещи не понимать? Она там работает, ненавидя свою работу! Это ведь ясно, ясно!

– Чёрт! Я встревожена. Пойдём, спросим.

Сказав большое спасибо любезной официантке, автолюбительницы покинули заведение и, спустившись при помощи эскалатора с третьего этажа на первый, вышли на улицу. Ирка в "Ауди" не спала. Она только что закончила болтать с кем-то по телефону. Её лицо сияло от счастья. Новость о том, что празднество будет проходить в баре на Триумфальной, стёрла с него сияние, не затронув обильную красноту.

– Идиотки! Суки! – заголосила служительница искусства, прижав ладони к щекам, – что вы натворили? Я позвала Серёжку! Он будет!

– И что с того? – спокойно спросила Мара, вернув ей туфли, – с голыми сиськами танцевать тебе не придётся, сегодня не твоя смена. Проблема в чём?

– Там будут другие голые сиськи! На … мне это надо? Я не поеду, нет! Я больна!

– О, да! На всю голову. Но поздняк метаться, решение уже принято. Ритка, в "Форд"!

– Да рано ещё, – возразила Рита, – девять часов. Во сколько мы начинаем?

– Понятия не имею. Но думаю, что благодаря пробкам приедем вовремя. Ирка, пиши Серёжке, где собираемся.

– Ни за что! – завизжала Ирка, – я утоплюсь! Я повешусь! Я