Осколки - Евгений Игоревич Токтаев

На берегу появились постройки. Вдалеке, на холме белели стены крепости. «Реннет» вошла в устье реки, заросшее тростником.

— Что было дальше? — спросил Антенор.

— Позже расскажу, — пообещала египтянка, — сейчас уже будет пристань.

В порту Месхенет сошла на берег, сказала, что её нужно найти кое-кого. Антенор остался на борту и видел, как она говорила с каким-то человеком, ничем не примечательной внешности. Тут все были одеты, как он. Разговор вышел недолгим. Человек куда-то ушел, а Месхенет вернулась.

— Будем ждать, — сказала она.

— Расскажешь дальше? — спросил Антенор.

— Позже. Не спеши.

Она явно чего-то ждала и была напряжена.

Когда тени от человеческих фигур удлинились примерно на ладонь, Месхенет окликнули с пристани. Она снова сошла на берег и исчезла из виду. Отсутствовала долго, а когда вернулась, первым делом подошла к Семауту.

— Можем продолжать путь.

Уахенти кивнул и вскорости «Реннет» отвалила от пристани.

Потянулись бесконечные поля папируса. Они дышали жизнью. Над тростниками пролетали гуси, ибисы. В мутной воде время от времени мелькали бугристые спины крокодилов. Видел Антенор и странных сидящих в воде здоровенных зверей, похожих то ли на огромных свиней, то ли на коров.

Месхенет принялась рассказывать о каждом увиденном диковинном звере и птице. О каждом городке, попавшемся на пути. Говорить о местных чудесах она могла бесконечно и Антенор позабыл о неоконченной беседе.

На второй день плавания по Реке, при виде очередного города Месхенет сказала:

— Это Пер-Бастет. Здесь я родилась. И здесь родился Абби, в храме Баст. Трёхмесячным котёнком его забрали и отвезли за море, ко мне. Ани сделал мне подарок на двадцатипятилетие.

— Значит он священный кот богини? — улыбнулся Антенор, поглаживая хвостатого.

— Мр-р?

— Про тебя говорим, да, — усмехнулась Месхенет, — всё-то ты понимаешь.

Кот сладко зевнул.

— Нет, Баст не богиня, — сказала египтянка, — у нас есть слово — «нетеру». Так мы называем тех, кого вы считайте богами Страны Реки. А истинный бог только один. Для него другое слово — «неб». На вашем языке «властелин». Этот бог сокрыт и един в трёх лицах — на рассвете он Хепри, скарабей, в полдень Амен-Ра и на закате Атум. Он создал себя сам из первозданного хаоса. Ничего в мире не существовало, прежде Единого и предвечного океана Нун.

— А как же… — удивился Антенор, — я слышал, в Египте множество богов, гораздо больше, чем в Элладе. И вы изображаете их в виде людей со звериными головами. На вывеске в «Сенебе» был такой нарисован. У него ещё голова, как у этих, которые тут плавают повсюду. У крокодилов.

— Это Себек, — пояснила Месхенет, — повелитель вод. Он нетеру. Как и все прочие, о ком ты говоришь. Нетеру — это воплощения, проявления, отражения Единого.

— Аватары? — спросил молчавший до сих пор Ваджрасанджит, обнаружив, что понимает речь египтянки.

— Прости, я не знаю, о чём ты говоришь, — ответила Месхенет.

— Да и я ничего не понял, — признался Антенор.

— Это сложно понять, да, — согласилась Месхенет, — простым людям и не нужно понимать. Они соблюдают установления, возносят молитвы нетеру и те могут помочь.

— Всё-таки боги, — сказал Антенор, — раз уж есть храмы и жрецы.

— Всё сложнее. Скажем, нетеру Баст, радость и веселье, любовь, красота и домашний очаг, на самом деле не существует сама по себе. Баст — это ба нетеру Исет.

— Чего? — Антенор почувствовал, как у него пухнет голова.

— Ба. Совесть, душа, — пояснила Месхенет.

— Как-то это всё сложно и запутанно, — покачал головой Антенор, — наши боги проще.

— Да, — вздохнула Месхенет, — многие эллинские мудрецы приезжали в Страну Реки учиться мудрости наших жрецов, но понимали всё по-своему.

— Ты не закончила свой рассказ, — напомнил Антенор.

— Да, — ответила египтянка.

Она долго смотрела вдаль прежде, чем продолжить.

— Ты знаешь, какой сейчас год исчисляется в Та-Кемт?

— Я не знаю, какой в остальной-то Ойкумене, — усмехнулся Антенор, — раньше бы сказали: «такой-то год Филиппа». Или Александра, или иного царя. В Афинах считают по архонтам. В Коринфе — по Истмийским играм. В Дельфах — по пифиадам. Ну а мы… Даже не знаю, как теперь. Царя-то нет.

— Сейчас восьмой год, как правит Величайший Канахт Меримаат, — негромко произнесла египтянка.

— Это кто такой?

— Царь Филипп Арридей.

— Погоди-ка, ты сказала «правит», — обескураженно спросил Антенор, — но он же мёртв.

— Для вас, да, — кивнула египтянка, — но не для нас. У вас теперь нет царя, но в Стране Реки не может не быть Величайшего. До сих пор во всех записях, при любых торговых сделках указывают его имя. «Написано в год восьмой Мощного быка, любимого Маат».

— Но это же чушь какая-то.

— Для нас не чушь, — покачала головой Месхенет, — народ не допускает мысли, что Величайшего нет. Иначе Страна Реки окажется без защиты и всех нас ждут ужасные бедствия. И вот появляешься ты, сообщающий, что наследник Сетепенра Мериамена жив. Именно поэтому мы едем в Град Весов, чтобы ты рассказал об этом Верховному Хранителю Трона. Менкаура должен знать, что ему есть для кого хранить этот трон.

— Я всё ещё не понимаю, — сказал Антенор, — причём здесь он. Почему не поехать к Птолемею?

Месхенет посмотрела на бывшего конюха.

— Потому что Птолемей — не ремту.

— Но ты ведь помнишь, мы договорились, что я поеду в Мемфис и расскажу про Геракла Верховному Хранителю, а после никакие клятвы уже не сдерживают меня и я всё равно могу поехать к Птолемею и повторить ему эти слова.

— Можешь, — кивнула Месхенет, — но ты хранил эту тайну много лет. Почему сразу не поехал в Александрию после смерти Эвмена?

— Потому что я не хочу для мальчика судьбы его нерождённого сводного брата, — сжав зубы ответил Антенор, — и если бы не обстоятельства, заставившие меня просить о помощи…

Он замолчал, бросив украдкой взгляд на сидящего у мачты Ваджрасанджита.

— Антенор, выполни свою часть договора, поговори с Менкаурой, а потом поступай, как сочтёшь нужным, — попросила Месхенет.

— А как поступите вы? — спросил македонянин.

— Я не из тех, кто принимает решения, — покачала головой египтянка, — я лишь помогаю тем, кто облечён властью, узнавать сокрытое.

Антенор ничего не ответил, сжал борт ладьи так, что костяшки побелели.

На следующий день они увидели на западном берегу громадные пилоны храма Духа Птаха. «Реннет» прибыла в Мемфис.

Глава 10. Откровения

Мемфис

Огненная Ладья Миллионов Лет скрылась за горизонтом и Ра вступил в свою еженощную битву с Апопом.

Таис смотрела вниз, на спускающихся по широкой дворцовой лестнице Антенора и Месхенет. Их сопровождали стражи, исполнявшие её приказ — сопроводить гостей в подготовленные им покои.

— И