Осколки - Евгений Игоревич Токтаев

и я скорее позволила бы убить себя прямо там, чем оставила бы моего мужа.

— Тогда почему ты поехала со мной?

— Потому что он так решил. Тогда, во время беседы он не сказал тебе, что ты отправишься не один, но решение принял сразу. Ты лишь недавно появился в нашей жизни, мы плохо тебя знаем, а то, что ты рассказал, слишком важно, чтобы позволить тебе… исчезнуть.

— Вы полагали, что я обману?

— Не обижайся. Это слишком важное дело. Нельзя было рисковать.

— Значит ты бы сопровождала меня в любом случае?

— Да.

— А если бы я оказался нечестен и попытался скрыться?

Месхенет невесело усмехнулась.

— Это не так просто, как тебе кажется.

Антенор молчал некоторое время, но не стал выпытывать, как эта хрупкая на вид женщина смогла бы его остановить. Спросил другое:

— Почему же мы едем не в Александрию?

Месхенет вздохнула.

— Я расскажу тебе. Ты должен знать, хотя не всё, что услышишь, напрямую касается нашего дела. И начну я издалека.

Она снова вздохнула, вытерла глаза, помолчала немного, собираясь с мыслями, и начала рассказ:

— Много лет назад, когда мой муж был юношей, Величайший Джедхор[63] вёл войну против персов. Это была первая за много веков война, в которой воины ремту сражались с врагом на его земле, да притом не под чужим началом. Увы, наступление вышло коротким, но, когда воины покидали Страну Пурпура, Хорминутер остался в Сидоне.

— Как лазутчик? — уточнил Антенор.

— Можно и так сказать. Он был одним из ири, Хранителей, что стерегут покой государства и скрыто оберегают его от внешних и внутренних врагов. Много веков назад ири опутали своими сетями Страну Пурпура и Яхмад[64] и ни один из царей фенех[65] не мог присесть в нужном чулане так, чтобы об этом не стало известно Дому Маат. Но время могущества прошло, Страна Реки пришла в упадок, и чужеземцы сломили её былую мощь.

— И Хранители не помогли?

— Всё же они были простыми смертными, — вздохнула Месхенет, и продолжила, — Хорминутер родился в дни возрождения былой славы и сам много сделал для этого. Накануне великого восстания фенех против персов он призывал Величайшего поддержать повстанцев, но не был услышан и лишь чудом уцелел при резне на улицах Сидона, когда царь Табнит предал свой народ и покорился врагу. Хорминутер дважды предупреждал о грядущем вторжении царя царей. Это позволило Величайшему Нахтхорхебу…

— Нектанебу?[66]

— Да. Позволило подготовиться. Врасплох нас не застали ни в первый, ни во второй раз. Но если в первый Страна Реки отбилась и Величайший даже воздвиг огромную статую Хора в честь победы, то во второй…

— Я знаю, чем кончилась та, вторая война, — мрачно сказал Антенор.

— Не всё знаешь. Мой муж узнал, что родосец Ментор, наёмник на службе Величайшего, тайно сговаривается с царём царей. Муж предупредил об этом, но ему не поверили. Величайший слишком доверял Ментору. Эта ошибка и стала роковой. Ментор предал, битва у Пер-Амена была проиграна, а затем и война. Нахтхорхеб потерял Двойную корону и бежал на юг, в Куш. Там он вскоре и умер. Я в год падения Та-Кемт увидела свой первый разлив.

Месхенет снова надолго замолчала.

— Мой отец тоже был Хранителем. Я принадлежу к древнему роду и могу назвать своих предков до семнадцатого колена. И все они были ири.

Антенор прикусил губу. Он, сирота, слуга с малых лет в богатом доме, знал лишь имя отца и деда.

— Отец погиб, — продолжала Месхенет, — о нас с матерью позаботился его близкий друг, Верховный Хранитель Менмаатра. После бегства Величайшего он покорился персам, договорился с ними. Изгнанники сочли его предателем.

Месхенет посмотрела на Антенора, словно ожидая осуждения, однако на лице македонянина не дрогнул ни один мускул. Он весь обратился в уши.

— А он назвал трусами и предателями их самих, — продолжила египтянка, — ибо были ещё силы сражаться. Мать пережила отца на четыре года. Я росла в доме Менмаатра в покое и достатке. Он стал моим вторым отцом и воспитывал так, чтобы я стала достойной своего рода. Меня учили писать и говорить на трёх языках. Я знаю священные гимны и танцы Страны Пурпура, несколько видов тайнописи, умею обращаться с оружием. Менмаатра часто говорил, что время борьбы ещё придет.

Месхенет помолчала немного. Антенор терпеливо ждал продолжения.

— И оно пришло. Когда до нас дошли вести о победе царя Александра при Иссе, многие херитепаа[67] взбунтовались против персов, а из Куша явился старый полководец Кауирпехти, «Бык, великий мощью». С ним был воспитанник, внук изгнанного Величайшего, носящий то же имя. Претендент на Двойную корону. Мой воспитатель стал вторым претендентом. Были и другие. В Та-Кемт оставалась и ещё одна сила — сатрап Мазак. Воинов у него было мало, но он хитроумно поддерживал то одного, то другого соперника и сохранял толику власти, хотя помощи ему не присылали, побитому царю царей стало не до того. Сторонники изгнанника одолевали. Когда Александр осаждал Хазету, Газу, Мазак понял, что удержаться не сможет и сделал выбор, поддержав Менмаатра. Вместе они нанесли поражение изгнанникам, но победы Менмаатра не увидел, люди Кауирпехти отравили его.

Вновь повисла продолжительная пауза.

— Наконец, пришёл Александр. Мазак сдался ему. Покорились и остатки изгнанников. Царь получил Та-Кемт, не обнажив меча. Дальнейшее общеизвестно. Кроме судьбы уцелевших претендентов. Мало кто знает, как умер Кауирпехти. Даже из приближённых царя.

— И как?

— Сын Верховного Хранителя, Менкаура, на пиру в Граде Весов в честь венчания царя Двойной короной предложил старику выпить с ним из одного кубка в знак примирения.

— И выпили?

Месхенет кивнула.

— «Бык, великий мощью» утомился[68] через час в корчах. Менкаура мучился три дня и выжил. Царь не стал его карать, все признали, что состоялся суд богов.

— Н-да… А этот юноша, внук фараона?

— Он уже не юноша. Командует крепостью, стены которой ты скоро увидишь.

— Пелусием?

— Да.

Антенор помолчал, переваривая услышанное.

— К чему ты рассказала мне это? Про эти усобицы, отравления…

— К тому, чтобы ты знал, с кем предстоит иметь дело. Именно к Менкауре мы едем. Менкаура наследовал от отца титул Теп-Ири-Анедж и стал моим опекуном. Через год после того, как царь ушёл на восток, выдал меня замуж за Хорминутера. Соединил два славных рода ири и сказал, что так хотел мой родной отец. Я в тот год увидела пятнадцатый разлив. Мой муж к тому времени был дважды вдовцом.

— У вас… не было детей? — осторожно спросил Антенор.

Месхенет отвернулась.

— Нет. У мужа и от