Ягодное лето - Катажина Михаляк

– Балет? – Габриэла едва выговорила это, потому что у нее захватило дух.

По понятным причинам она никогда в жизни не танцевала вообще, не говоря уже о балете.

– Ну да, именно. Балет. Ты любишь балет?

Ох, она обожала балет! Из года в год она ходила в Театр оперы и балета: и на «Спящую красавицу», и на «Лебединое озеро», а самый любимый балет у нее был…

– «Щелкунчик», а?

Она аж подпрыгнула, когда услышала слова хореографа.

– Танец Феи Драже из балета «Щелкунчик». Что скажешь?

– Ущипните меня… – только и прошептала она.

Гном подошел к проигрывателю, всунул диск – и через секунду раздались первые такты чарующей музыки. Все уставились в экран телевизора.

Танец Феи Драже в исполнении Ларисы Лежниной был настолько совершенен, что от него захватывало дух. Это было какое-то невероятное искусство, чудо грации и легкости, красота в чистом виде. И именно так – не дыша, со слезами восторга в глазах – смотрела этот танец Габрыся, а в конце неожиданно зааплодировала, потому что на эти две минуты она перенеслась в Оперный театр. Потом опустила руки, увидев, что теперь на нее уставились все члены съемочной группы.

– Ну что? – буркнула она смущенно. – Просто мне очень понравилось, это же классно.

– Да нет, нет, не об этом речь! – замахал на нее руками пан Тадеуш. – Ты что скажешь об этой идее? Принимаешь вызов?

– Вы о том, что я могу станцевать, как это видение в розовой пачке?

– Вот пачку получишь точно такую, это я тебе обещаю, мы тебе найдем! И даже диадему такую же тебе наденем! Я тебя спрашиваю: согласна ли ты попробовать… не станцевать – это будет ясно только в день финала, получится ли… А просто пока попробовать?

– Габи, на самом деле это не так уж трудно, – неуверенно вмешался хореограф.

Габриэле очень хотелось крикнуть: «Люди, вы что, с ума посходили?! Две минуты танца на пуантах?! Пируэты на калечной до недавнего времени ноге?! Простите, конечно, но за чудеса у нас отвечает сам Господь Бог, а не я!»

Но…

На самом деле она хотела попробовать!

Раз они вообще нормально относились к этому как к вполне возможному явлению, к тому, что Габрыся за месяц может превратиться в Фею Драже, – значит, это не было нереально в принципе. А о том, чтобы танцевать в балете, Габриэла мечтала всегда, с самого детства, хотя никогда никому в этом не признавалась по очевидным причинам. Разве можно было мечтать об этом с этой искривленной, укороченной конечностью?

А сейчас обе ноги у нее были здоровые и, после нескольких месяцев реабилитации, сильные, и поэтому…

– Что ж, нас ждут довольно напряженные четыре недели, – громко провозгласил Гном, увидев в глазах девушки молчаливое согласие. – Габи, все зависит только от тебя – от силы твоего характера, от твоей решимости. Мы, конечно, будем тебе всячески помогать и поддерживать, но тебе придется работать на износ. Но тогда зато тридцатого сентября… ух, дадим жару!

Все разулыбались, с симпатией глядя на Габриэлу.

– Ну так что? – вскочила она с места. – Начинаем?!

Вообще она не верила в то, что что-то получится, до того самого дня, как прибыла розовая пачка – идеальная копия той, из Оперного театра.

Габриэла три недели обливалась потом, кровью и слезами, сражаясь со своим непокорным телом и пытаясь заставить его сделать то, чего хотел от нее хореограф. Она стояла у станка с утра до ночи. Не раз буквально падала в обморок от усталости или от боли, потому что эта боль – боль во всем теле, каждая клеточка ее, казалось, вопила от боли и просила пощады – была просто невыносимая. Габриэлу приводили в чувство, массировали, делали ей компрессы – холодные, горячие, растительные, глиняные, применяли медицину традиционную и нетрадиционную – все, только чтобы тело снова было в состоянии тренироваться и работать.

К станку Габриэла практически приросла. Свое отражение в огромном, на всю стену, зеркале она уже видеть не могла: измученная, плачущая от боли горе-балерина…

Так было до того дня, когда стилистка принесла довольно большую коробку.

Как раз в это утро у Габриэлы случился кризис. Она просто больше не могла – силы закончились. Хотя нет, силы закончились еще пару дней назад. Она мечтала только о том, чтобы ее наконец погрузили в самолет до Варшавы, и ни о чем больше. Скрючившись в уголке зала, она безмолвно плакала, уткнув лицо в колени, а сидящий напротив нее психолог пытался как-то мотивировать ее и вдохновить на новые усилия. Но безуспешно.

Она слышала, что кто-то входит в зал, но даже головы не подняла, ей было совершенно все равно. У нее болело все: шея, плечи, на правую ногу она вообще не могла встать, что уж там говорить о пируэтах, которые она репетировала на протяжении долгих часов.

– Я не согласна! – крикнула она отчаянно, когда над ней с тревожным лицом склонился Тадеуш. – Я просто больше не могу, понимаете? Я вообще никогда больше не смогу встать на эту чертову ногу!

– Ладно, ладно, это трудно. Ты попробовала – не получилось. Ничего страшного. Никто тебя за это в гарем не продаст.

– Нет? – в голосе Габриэлы послышалась нотка разочарования, ей даже самой смешно стало.

– Нет. Но ты все равно получишь от нас подарок. Даже два. Нет, даже четыре.

Стилистка с загадочной улыбкой положила перед Габриэлой большую коробку и открыла крышку. Глазам девушки предстала торжественно возлежащая на белой шелковой подушке пачка бледно-розового цвета.

Габриэла не удержалась от восторженного вскрика.

Гном открыл коробочку, которую держал в руках: на гранатовом бархате сверкала тысячами маленьких бриллиантиков диадема.

– Примеришь? – предложил психолог.

Очарованная, Габрыся только кивнула головой. Она с трудом поднялась, опираясь на хореографа, а через мгновение, в розовой пачке и с диадемой в волосах, она уже не была Габриэлой – она была Феей Драже из своих собственных фантазий.

Раздались первые такты музыки. Тихие, таинственные звоночки.

Габриэла решительно расправила плечи, встала на пуанты и… начала танцевать. Легко, изящно, красиво. Она вкладывала душу в каждое движение, в каждый взмах руки, в каждый поворот. Душу освобожденной Феи.

Когда музыка закончилась, наступила тишина – полная и абсолютная, такая полная, что слышно было, как жужжат камеры.

А потом амфитеатр буквально взорвался аплодисментами.

– Amаzing! – кричал прерывающимся голосом комментатор. – Just amazing! That girl from Poland a few months ago had a broken leg, a few months ago she was a cripple!.. Just amazing! I have no words![2]

Габриэла стояла в свете софитов, смертельно уставшая, она репетировала до самой последней минуты, до самого выхода на сцену, но невероятно счастливая, такого счастья она еще никогда не испытывала. Она сделала это! Она вышла на сцену и на глазах миллионов телезрителей со всего мира станцевала партию Сахарной Феи. Всего после месяца занятий! Она сделала это!