Ягодное лето - Катажина Михаляк

– Возвращайся ко мне, – попросил он шепотом, гладя девушку по щеке.

– Вернусь, – пообещала она, целуя его ладонь, а потом мягкие, нежные губы.

Месяц. Один месяц. Всего.

И они встретятся снова. И двинутся в новую жизнь, в которой Тунис будет всего-навсего эпизодом, маленьким и не самым важным.

Габрыся и представить не могла, что жизнь готовит для нее грандиозный сюрприз. И что все в ее жизни может резко и самым кардинальным образом измениться…

Приключения начались практически сразу.

Габриэла села в кресло самолета и вытащила из кармана жвачку.

Вообще-то жвачку она обычно не жевала. Но во время взлета и посадки самолета – всегда.

Там, наверху, не дураки сидят. И они не позволят самолету разбиться, если на борту его Габриэла жует жвачку – так она объясняла самой себе потребность в жвачке. И как бы абсурдно это ни выглядело на земле – там, в воздухе, это было наполнено для нее самым глубоким смыслом.

Путешествие на Кипр было ее первым полетом на самолете, и уже тогда она убедилась в полной мере, что летать – это здорово. Когда ты сам на земле. О, это чудесно, стоя ногами на твердой земле, задирать голову вверх и с завистью и грустью провожать глазами маленький самолетик, оставляющий пушистую белую полосу на пронзительно-голубом полотнище неба. И даже идти по аэропорту – здорово и чудесно. И усаживаться в кресло, чувствуя себя кем-то привилегированным, кем-то «high class». Это все она любила.

А в самолете во время полета…

Что ж, она жевала жвачку. Габриэла почувствовала себя чуть более уверенно, когда самолет набрал высоту и выровнялся. Она разложила на коленях газету, которую подала ей стюардесса при входе, и начала без особого интереса просматривать.

Политика – беее… финансы и экономика – бееее… международные новости: тут война, здесь конфликт, там при бомбовом ударе погибло столько-то ни в чем не повинных мирных жителей, где-то казнили заложника… Люди добрые! Кто это читает?! Это же можно в депрессию впасть после чтения!

У Габрыси не было телевизора, и газет она не читала, справедливо полагая, что о войне и о повышении налогов она уж точно как-нибудь узнает.

Она уже собиралась отложить газету в сторону, как вдруг…

ЧТО это? Именно так, большими буквами ЧТО?

Ее внимание привлекло одно объявление, которое занимало правый верхний угол на какой-то там странице газеты. Одно слово, подчеркнутое толстой черной чертой. Но от этого слова сердце девушки на пару секунд замерло и перестало биться: «Ягодка».

Широко раскрытыми глазами она с недоверием пробежала строчки объявления:

«Областное управление «Счастливица» объявляет торги на имение «Ягодка», находящееся в собственности Министерства сельского хозяйства. В состав имения входят…»

И далее следовало краткое описание дома, парка и земель.

А в конце – цена.

Полтора миллиона злотых.

Габрыся откинулась на спинку сиденья, с трудом сдержав возмущенный вопль.

Полтора миллиона?! Полтора…

Да они совсем там сдурели, что ли?! Эта цена была взята явно с потолка. Наверняка, какой-то нувориш или родственник мэра присвоил себе имение, организовал эти торги, в которых никто не будет участвовать, и потом через пару месяцев оформит поместье себе в собственность за сущие копейки или даже совсем бесплатно.

Все оставшееся время полета Габриэла провела в мрачных раздумьях.

Не может быть, чтобы все это было случайностью, совпадением. Ведь ее не должно быть в этом самолете – она же не победила в конкурсе и не должна была лететь на международный конкурс. Она не должна была читать эту газету – ведь она приготовила себе в полет чудесную и очень интересную книжку, но по случайности засунула ее в багаж, а ведь книжка лежала отдельно от других вещей.

Но несмотря на все эти «не должно было быть», Габрыся сидела сейчас здесь с газетой в руках. С газетой, которую открыла именно на той странице, где находилось объявление про «Ягодку».

Нет, определенно это был знак судьбы.

Она даже не заметила, что самолет приземлился, и опомнилась только уже идя по аэропорту Туниса. Она не жевала жвачку во время посадки.

Зато, как только их выпустили из самолета, она схватила мобильный телефон и набрала номер Малины, несмотря на то что звонок должен был съесть кучу денег.

Малина! Ведь она в семье была специалистом по трудным и безнадежным делам.

– Привет, сестрица. Слушай, у меня к тебе просьба. Очень большая, просто огромная просьба! Если ты ее выполнишь – я тебе буду благодарна до конца жизни и никогда, никогда не припомню, что… ну ладно, ничего не припомню. Да, да, сейчас скажу, что за просьба, – она прервалась на секунду, спускаясь по трапу самолета. – Нет, еще нет, я тебе из аэропорта звоню. Там выставили на продажу имение моей тети, той самой, которая меня воспитала. Она очень любила это место, а коммуняки у нее его украли. А теперь вот эти торги, и цену они заломили в полтора миллиона злотых, а ведь тетя его законная собственница! Ты должна найти эту виллу и документы, которые подтверждали бы право собственности тети на нее. Доказать, что это частная собственность. Сможешь? Займешься этим делом? Очень, оооооочень тебя прошу!..

Услышав: «Разумеется!», Габриэла чуть не упала в обморок – так велико было нервное напряжение. Два долгих часа в самолете Габриэла металась между надеждой и страхом, теперь оставалась только надежда.

Она попрощалась с новообретенной сестрой и последовала за своей съемочной группой. Оливер подошел к ней, неся тяжелую дорожную сумку. Она смотрела на него так, будто видела впервые: красивый, стройный, уверенный в себе и в своем неотразимом обаянии, под которое попала и ее сестра. Да, возможно, он и был воплощением всех самых сокровенных желаний и самых сладких девичьих снов о принце из сказки, но она, Габриэла, уже выбрала. Другого. Поэтому она могла позволить себе дружески улыбнуться своему приятелю, понимая, что они целый месяц будут рядом друг с другом. Близко. Но никогда уже не будут по-настоящему БЛИЗКИМИ.

В эту секунду пикнул телефон – пришла смска. Она взглянула на экран.

«Люблю тебя. Возвращайся поскорее. Павел».

Теплая волна разлилась в сердце девушки.

– Твоя фишка – твоя неправильная нога, – заявил Гном.

– Она уже правильная, – возразила Габриэла, похлопывая себя по лодыжке. В окружении команды, которая работала с ней на шоу: визажистка, парикмахер, стилист, хореограф и еще парочка других, с которыми она только сейчас познакомилась, – она внимательно слушала Тадеуша.

– Окей, была неправильная. И в клипе с презентации в этом сможет убедиться весь мир. И жюри. Нам нужно их поразить и восхитить. Что скажешь насчет… насчет балета?