o f7d12d3eb98ba64b - air

в столовой.

В комнату вошел Давал.

– Ты выглядишь плохишом.

– Так и надо.

– Разве Дому не все равно, как ты выглядишь? – спросил он, пытаясь

внести в разговор немного своей фирменной развязности, но получилось

плоско.

– Да, но мне нужно чувствовать себя как та, кто на такое способен. В мини-

юбке и футболке-поло демонов не убивают.

Он пошел за ней через гостиную – Франклин возмутился только в момент, когда они закрыли собой телевизор, – и вместе они вышли на задний двор.

– Куда ты идешь? – прошипел Давал, следуя за ней в сарай. Его глаза стали

огромными, как блюдца, когда она потянулась за топором на стене. – Дэлайла, ты спятила?

– Думаешь, справлюсь голыми руками? – она говорила смелее, чем

чувствовала себя, и схватила обеими руками оружие. Стоит ли брать его с

собой, или лучше оставить руки свободными и просто защищаться? Она

представила куски дерева и пластика, представила огонь и ветер, крупную

дрожь дома, трясущегося вокруг нее. Если у нее будет оружие, не заберет ли его

Дом? Сможет ли она хоть что-то контролировать?

– Топор? – он зашипел громче. – Это не зомби-апокалипсис, девочка! У

твоего отца нет пистолета?

– Думаешь, пистолет поможет разобраться с одержимым домом? Топор хотя

бы не нужно перезаряжать!

– Что тут происходит? – послышался грубый низкий голос отца Дэлайлы, и

подростки обернулись к нему с огромными глазами.

– Нам нужен топор, чтобы вырубить засохшее дерево у Давала, – тут же

спохватилась Дэлайла.

Франклин прислонился к дверному проему, скептически глядя на них и

скрестив руки на груди. Он был таким большим, что на миг Дэлайле захотелось, чтобы он был чуть более сумасшедшим и опасным – он стал бы отличным

дополнением к их команде.

– Разве у Рави нет своего? – спросил он.

– Нет, сэр, – ответил Давал. – Отец считает, что дела с топором стоит

поручать садовникам.

Франклин проигнорировал Давала.

– Не думаю, что хочу, чтобы ты уносила топор из дому, Дэлайла. От этого

будет много проблем.

Если бы он только знал…

– Ты можешь сам привезти его нам, – сказала она, задержав дыхание. Было

рискованно, но странности были ей на руку. Лень отца была такой же

безграничной, как и его стремление оставаться малообщительным.

Дэлайла наблюдала, как отец проворчал что-то и направился в дом. Собрав

все необходимое, они собирались уже уходить, когда ее внимание привлекло

что-то на верстаке. Сарай был частью дома Блу, в которой не бывала мама

Дэлайлы и не вмешивалась в дела этого места. На слое пыли, покрывавшей

верстак, почерком Гэвина было нарисовано сердце и написаны слова «Гэвин

любит Дэлайлу».

***

Давал сел рядом с ней на заднее сидение и взял ее за руку.

– Ты в порядке? – спросил он.

Нет.

Глубоко вздохнув, Вани завела машину.

– Мы уедем, если кто-нибудь будет ранен.

– Хорошо, – соврала Дэлайла. Она не уйдет, пока с ней не будет Гэвин.

«Все происходит слишком быстро. Но… почему мы не сделали этого

раньше? Безумие какое-то».

– Знаю, ты думаешь, что Дом не тронет Гэвина, – продолжила Вани, – но

мы вызовем полицию, когда это закончится.

– Если полиция приедет, Дом обрушится, – Дэлайла закрыла глаза и

вобрала в легкие столько воздуха, сколько смогла.

– Думаю, духов больше тревожит Гэвин, им будет все равно, где мы, – тихо

отозвался Давал. – Наверное, сначала нам нужно найти его.

– Я найду его, – сказала Дэлайла. – А вы оставайтесь снаружи, пока я его не

приведу.

Кивнув, Вани взглянула на них в зеркало заднего вида и свернула налево от

платана.

– Как только выведешь его, нам нужно выгнать всех духов к нему, а

потом… – она покачала головой, и Дэлайла впервые увидела, что Вани тоже

пытается казаться смелее, чем чувствует себя. – Может, я смогу прогнать их? Не

знаю! Я никогда еще этого не делала! Эх, была бы здесь моя мама.

– Вы сможете, – сказала Дэлайла. – Мы все сможем. Сначала нужно собрать

их вокруг нас, да?

– Да, джаану.

С тихим испуганным смешком Дэлайла прошептала:

– Они меня ненавидят, – она закрыла глаза, сказав это, и едва могла

представить, что именно обнаружит, войдя в дом.

Это будет попыткой пересечь врата в ад.

Это будет прогулкой прямо внутрь тикающей бомбы.

Когда она подняла взгляд, Дэлайла заметила, что Вани смотрит на нее в

зеркало заднего вида.

– У нас ведь нет другого выбора? – спросила та.

Дэлайла села прямее и взглянула на Давала. Из-за всего этого он был таким

тихим, таким непривычно задумчивым, просто внимательно слушал их обеих.

Но когда он заглянул в ее глаза, то выглядел решительно… и бесстрашно. От

взгляда в его глаза она ощутила какой-то буквальный рывок, словно он схватил

сердце Дэлайлы и напомнил ему, как биться.

– Гэвин там, – прошептал он. – В этом безумном доме, Ди. Он искалечит

всех, кто встанет на пути. Никто не может быть в безопасности, пока он

существует. Нам нужно сделать это. Я смогу.

– Я зайду и найду его, – произнесла Дэлайла. – Он может менять все и

сбивать нас с толку, но я хотя бы была там раньше. А вы останетесь на дороге

перед домом и будете ждать, пока я вас позову. Что бы ни случилось, оставайтесь снаружи. Сзади есть амбар. Я отведу его туда. Место маленькое, но, наверное, самое безопасное для всех нас. Как только мы попадем туда, вам

нужно быть готовыми.

Вани снова посмотрела ей в глаза.

– Мы будем готовы.

– А потом, Давал… – начала она, глядя на лучшего друга.

Он поднял взгляд темных глаз, мерцающих в свете полускрытого облаками

солнца.

– Что?

– Ты все еще умеешь замыкать провода?

Когда Давал вернулся из поездки в Калифорнию к родственникам, он

написал Дэлайле на электронную почту, хвастаясь, что один из них научил его

замыкать провода в машинах. Судя по вскрику Вани и тому, как округлились ее

глаза, об этой части своих каникул сын ей не рассказывал.

– Конечно, – гордо улыбаясь, ответил Давал.

– Ключи от старой машины у Дома, так что тебе придется завести ее

самому. Мы с Гэвином уедем подальше из этого города.

***

Они припарковались у тротуара, и Дэлайла вышла. Влажные листья на

земле напоминали синяки – сине-серые на серой цементной дороге. Когда-то

живой двор был тихим, не было ни ветра, ни двигающихся лоз, ни птиц на

деревьях вокруг, никаких звуков жизни, кроме стука собственного испуганного

сердца в ушах.

Она посмотрела на возвышающееся перед ней здание. И ей показалось, что

она смотрит на совсем другой дом: когда-то красивое здание покосилось, став

мрачным и чудовищным. Дом был темным и тяжелым, плотный гнилой воздух

снаружи напоминал о пропитанном водой дереве, треснувшем цементе и сухой

траве.

Но детали дома были скрыты за туманом, поэтому ей пришлось

приблизиться, чтобы лучше видеть. Очертания Дома стали четче, когда она

подошла, оказавшись чуть ли не в метре от железных ворот, которые легко

открылись с пронзительным скрипом. Тьма за ней, когда она вошла на

мощеную дорожку, и уверенность Дэлайлы пошатнулась. Она пошла дальше, и

когда-то цветущий двор выглядел так, словно им не занимались два

десятилетия. Не осталось ни зеленого газона, ни желтого. Никаких цветущих

деревьев или клумб с тюльпанами. Все было коричневым. Дом стал захудалым, ветхим, словно вся жизнь, как и птицы, просто исчезла.

Но Дэлайла понимала лучше. Она знала, что все собралось внутри в

ожидании.

Глава двадцать восьмая

Он

Сначала он заметил голубое небо. Не сказать, что голубое небо в это время

года было редкостью, ведь стояла весна, но в этом уголке, если смотреть от

усаженной деревьями улицы к Дому, синева была только над этим местом.

Небо над Домом даже летом всегда было усеяно облачками темного дыма.

Ровная спираль постоянно выходила из Дымохода и рассеивалась, достигнув

облаков. Но сегодня, ранним утром, каждый пядь пространства над Домом была

черной, как ночь, словно ненависть залила небо, а утреннее солнце не смогло

победить тень.

Земля была усыпана листьями и опавшими ветками, которые захрустели

под резиной его велосипеда, когда Гэвин остановился. Даже в странной

утренней тьме он понимал, что из Дымохода не идет дым, а значит, нет и огня.

А огонь был всегда.

Дом никогда ничего не делал без причины, и с тенью сомнения Гэвин знал, что он и есть эта причина. Дом ждал его.

Солнце начало проникать сквозь ветви деревьев у соседей, и хотя он

почувствовал, как тепло начинает проникать за шиворот его темной толстовки с

капюшоном и согревать кончики его ушей, Гэвин дрожал от зловещего холода, окружившего его дом. Он понятия не имел, что увидит, когда откроет дверь, но