Constanta - Марьяна Куприянова

разбередить мне душу напрасными надеждами. Ведь лучше не ждать и получить, чем надеяться, но остаться ни с чем.

Каково же было мое удивление, когда в пятницу вечером ко мне ни с того ни с сего приехали родители. Я как раз поправляла капельницу, когда они вошли в палату, и так и замерла, вглядываясь в их лица, поначалу принимая происходящее за сон. В абсолютной тишине прошло не меньше полминуты. Они стояли и смотрели на меня, а я не шевелилась и пялилась во все глаза, задавая себе один вопрос: какая сука это сделала? Кто сдал меня им – раскрыл мое местоположение? Под подозрением оказались две фигуры: Ольга и Довлатов. Это наиболее вероятные, а там уж не знаю. В любом случае тот, кто это сделал, поплатится. Вот только выздоровлю окончательно.

– Доченька! – воскликнула мама, закрывая лицо руками. Ну вот, подумала я, сейчас опять спектакли начнутся.

Отец обнял ее за плечи и просто спросил:

– Как себя чувствуешь?

– Кто рассказал вам?

– Какая разница? – подняла голову мама, наскоро вытирая слезы. – Главное, что мы здесь и заберем тебя отсюда, в нашу больницу, а потом домой. Скоро все будет хорошо! – уверяла она, подбегая и хватая меня за запястье. Я отдернула руку и спрятала под одеяло. У мамы в глазах заплескался ужас – она обернулась за поддержкой к отцу, но тот не мог ничего сделать с тем, что я ее отвергаю, отталкиваю от себя.

Я приподнялась на локтях:

– Зачем вы сюда приехали?

– Забрать тебя, – мама вновь сделала попытку пробить мою обиду. – Ты все еще обижаешься?

– Я не обижаюсь, а делаю выводы.

– Яна. Мы твои родители. Мы отвечаем за тебя, – здраво начал отец. – Миритесь с матерью. И прекратим этот балаган. Хватит уже злопамятности и обид. Даже если вы не помиритесь, мы все равно заберем тебя домой.

– Папа, – вздохнула я. – Я решила, что буду жить в общежитии. Здесь, в этом городе, а не дома. Вы можете помогать мне, но я решила, что буду жить отдельно. Это мое самостоятельное решение. Я уже взрослая.

Мать запротестовала, отговаривая отца всеми возможными методами, но тот непреклонно произнес:

– Если она так решила, это ее выбор и ее жизнь. Главное, чтобы она не забывала о родителях, которые всегда помогут.

Мама накричала на отца, обозлилась на него и вылетела из палаты, хлопнув дверью. Только полы халата и сверкали.

– Спасибо, пап. А теперь будь другом, скажи мне, кто вам позвонил и рассказал, где я?

– Не знаю точно, кто он. Звонили маме. Я понял, что это какой-то преподаватель. Мы долго слушать не стали, собрались да поехали.

– Мужчина?

– Да.

– Понятно. Когда это было?

– Да вот сегодня днем. Мама еще на нем оторвалась за то, что он так долго тянул и раньше нам не позвонил.

– А он что?

– А, не знаю. Ты лучше расскажи, как ты докатилась до воспаления легких?

Мы еще немного поговорили с папой, потом вернулась мама, я сделала вид, что простила ее, чтобы она не волновалась лишний раз. Но все-таки ехать домой отказалась – мне и здесь неплохо лечится. Пообещала, как выпишусь, сразу приехать в гости. Мама была рада, светилась вся. А меня-то изнутри разъедало, несмотря на напускную вежливость и приветливость.

Довлатов. Сука. Убью.

В тот момент я пожалела, что необдуманно удалила его номер. Как только родственники ушли, я сложила руки на груди и безумно захотела позвонить Константину Сергеевичу, чтобы высказаться от души. Сотовый словно уловил ход моих мыслей и завибрировал на тумбочке.

– Кто это? – резко спросила я.

– Я же записал Вам свой номер. Это Константин Сергеевич.

– Какой еще Константин Сергеевич? Я таких не знаю. Вы не туда попали.

– Яна, ну что Вы паясничаете? Я Ваш голос из тысячи узнаю. Как все прошло?

– Видимо, как Вы и планировали – мы помирились.

– Ну хорошо. Осталось с докладными разобраться.

– Чего? Что там за планы у Вас, которые Вы проворачиваете за моей спиной?

– Устраняю Ваши проблемы, чтобы мы могли нормально работать, ни на что не отвлекаясь.

– У меня нет проблем. А будут – сама справлюсь. Не утруждайтесь. Это уже не Ваш долг.

– А чей?

– Мой. Либо близкого мне человека.

– Вы вообще постороннюю помощь не принимаете, как я понял?

– Верно поняли. И, кстати, не надо так со мной хлопотать, ведь когда я выступлю на летней конференции, сразу же откажусь от Вашего руководства.

– Что? Простите, что?

– Я все сказала. Мне на процедуры пора, – бесцветным голосом проговорила я и выключила телефон, обрывая Довлатова на полуслове.

Какие, к ебеням, процедуры в девять вечера? А он, наверное, здорово взбесился. Завтра напишу Вове. Раз уж я так ему нравлюсь, почему бы не дать парню шанс, ведь он не так плох, по сравнению с некоторыми предателями.

Повалявшись еще немного, я услышала зов туалета, поднялась и накинула халат. В моей палате душа, туалета и телевизора не было: хватало того, что я нахожусь здесь одна. Пожалуй, еще кого-то под боком я бы не стерпела.

Я шла по ярко освещенному, воняющему хлоркой коридору, завязывая пояс халата на ходу. Приветственно помахала дежурному, мол, в туалет направляюсь, все нормально. Дверь одной из палат распахнулась прямо перед носом, едва не ударив косяком в переносицу, и оттуда вышла молодая медсестра, интерн скорее, держа перед собой большой поднос, на котором лежали пачки лекарств, колпачки для дозировки снотворного и использованный шприц.

– Смотри, куда прешь! – обозлилась я, краем глаза машинально заглядывая в палату: дверь на автоматическом режиме медленно закрывалась, щель становилась все уже, а мои глаза, наоборот, все больше расширялись от того, что я увидела внутри.

– Девушка, осторожнее. Не ходите под дверями.

– Стой. Кто там лежит – в этой палате?

– Бедняга какая-то. Обе руки сломаны у девочки. Спать не может от боли, вот – снотворное приходится давать да обезболивающее колоть.

– Спасибо, – покивала я. – Фамилия ее не Покидченко случайно?

– Галина Покидченко, да. Знакомы?

– Более чем. Я зайду, да?

– Ну, вообще не положено… А это не Вас сюда привез такой импозантный мужчина с бородкой?

– Меня. А что?

– Познакомь, и я никому не расскажу, что ты посещаешь больных в неположенное время.

– Охренела? Губу закатай. Стану я тебя со своим женатым дядей знакомить.

– Блин. Жалко, – она и действительно закусила губу. – Ладно, иди. Думаю, ничего страшного. Но если врач узнает, я тебя не видела.

– Пойдет, – согласилась я, распахивая дверь, а медсестра быстренько убежала от греха подальше.

На койке лежала Галя, и я задалась вопросом, как смогла