Власть книжного червя. Том 4 (ЛП) - Kazuki Miya

Опыт Фердинанда и Хиршур полностью извратили их представление о доверии. Судя по всему, Раймонд в куда большей опасности, чем я думала. Но пока я беспокоилась о нем, трое моих опекунов вместе вздохнули.

— Забудь о студенте Аренсбаха. Побеспокойся о себе.

Ах. Прошу прощения…

К моему удивлению, мои опекуны ограничились не таким уж большим выговором. Мои измученные опекуны просто закончили беседу, напоследок сообщив, что я вернусь в Королевскую академию после Ритуала Посвящения, так как они хотели свести к минимуму мои контакты с королевской семьей. На самом деле это было даже немного странно. Не то чтобы я хотела, чтобы меня отругали или что-то в таком роде, но это было необычно.

Но почему? Я почти хочу спросить на случай, если они просто забыли. Но если я напомню, это только повысит шансы для лекций, так что я лучше промолчу.

Я смогу вернуться в академию, чтобы продолжить свою социализацию, только с началом сезона общения, когда принц Хильдебранд точно будет оставаться в своей комнате. Не могу сказать, что меня сильно волнует само возвращение в Королевскую Академию, но когда я вернусь, я буду вынуждена проводить время общаясь с другими, а не читая в библиотеке. Хотя…

Единственная часть сезона общения, которая меня привлекала, это чаепитие с Ханнелорой, где мы бы смогли обсуждать книги, но я сомневалась, что кто-то разрешит нам новую встречу, особенно учитывая как велик шанс того, что я снова упаду в обморок.

Эх… Жизнь никогда не идет так, как тебе этого хочется.

Том 4 Глава 435 Ужин и чаепитие

— Оттилия, отправь это письмо в Королевскую Академию, — сказала я, имея в виду что хочу, чтобы письмо было передано рыцарю, охраняющему комнату телепортации. Это было письмо для Хартмута, в котором я просила его собрать ингредиенты с восстановленного места сбора.

Увидев имя адресата на письме, Оттилия встревоженно посмотрела на меня.

— Леди Розмайн, как дела у Хартмута в Королевской академии? — спросила она. — Он случайно не доставляет неприятности?

— Хартмут прилагает огромные усилия для сбора информации и закладки фундамента для моих встреч, помимо этого он усердно пишет отчеты для моего приемного отца, — ответила я. — Нет никаких сомнений в том, что он крайне продуктивно проводит время в Королевской академии. Сегодня я читала отчеты, которые он написал, и я могла почувствовать, насколько он заинтересован и энергичен.

Моя цель состояла в том, чтобы развеять беспокойство Оттилии, поэтому я больше ничего не стала говорить. Едва ли я могла сказать, что Хартмут был настолько поражен тем, как я восстановила место сбора и тому, как я читала молитвы в бою, что действительно принял меня за святую.

— Миледи, пора ужинать, — сказала Рихарда. — Пожалуйста, отложите ручку.

Я кивнула и встала. Сегодня за ужином я собиралась поговорить с Бонифацием об охоте на терниса.

Но что я должна сказать…? Отчет Хартмута звучит так, словно бы я была в самой гуще событий. Не будет ли дедушка разочарован, если узнает правду?

Мой внутренний конфликт продолжался, даже когда я подошла к обеденному столу. Фердинанд тоже был там. Бонифаций сел рядом со мной, и пока мы ели, я отвечала на его вопросы.

— Итак, на основе одних только слов Родерика, Леонора сделала вывод, что мы имеем дело с падшим тернисом, — рассказала я. — Я поспешила к месту сбора, чтобы благословить все оружие Тьмой, но когда я прибыла на место, мы обнаружили, что там никого нет. Битва сместилась в лес, так как Матиас и другие рыцари, которые изначально сопровождали Родерика, выманили его подальше. К тому времени, когда мы нашли их, против крупного терниса сражались группы Матиаса и Вилфрида. Он был куда больше, чем рассказывал Родерик, из-за того, что Трауготт напал на него в полную силу.

— Трауготт, говоришь? — Бонифаций нахмурился, и его лицо стало крайне серьезным. — Хм…

— Ах, но, э… На самом деле он не был виноват, — торопливо сказала я, пытаясь защитить Трауготта. — Тогда ученики еще не знали о природе терниса.

Карстедт поморщился, он тоже прислушивался к нашему разговору, стоя за спиной Сильвестра, как его рыцарь-страж.

— Боюсь, это не оправдание, — сказал он. — Это его вина в том, что он был слишком близорук, чтобы увидеть важность действий Матиаса и других, которые не спешили атаковать и только выигрывали время. На этот раз проблем не возникло, так как никто не умер, но стала бы ты говорить что-то в его защиту, если бы усилившийся падший тернис убил кого-то?

Карстедт почти прямо говорил, что трагедии удалось избежать только благодаря навыкам тех учеников, которые прикрыли ошибку Трауготта. Я покачала головой, не в силах найти аргументы для возражения.

— Мы снова возобновили атаку, как только я наложила благословение Бога Тьмы, — сказала я, продолжая свой рассказ. — Я присоединилась к атаке, стреляя из своего водяного пистолета, но ни разу не смогла попасть по нему. Казалось, что он полностью сосредоточился на том, чтобы уклоняться от моих выстрелов…

— Это неудивительно, — сказал Фердинанд, заламывая бровь. — Насколько я понял из твоих слов, этот твой так называемый “водяной пистолет” стреляет маной, верно? Оружие с благословением Бога Тьмы крадет в два раза больше маны, чем в него было вложено. Вполне естественно, что он сосредоточился на тебе больше, чем на ком либо другом.

— Верно, Розмайн, — добавил Бонифаций. — Ты представляла большую угрозу для падшего терниса, чем кто либо другой. И из-за того, что он постоянно отвлекался на то, чтобы уворачиваться от твоих атак, у других было достаточно возможностей, чтобы атаковать его, верно? Твой вклад в бой был намного больше, чем ты думаешь. Отличная работа.

Бонифаций был на самой вершине, поэтому получить его похвалу — это тоже самое, что получить признание в собственной силе. Я слегка подалась к нему, радуясь тому, что была хоть в чем то полезной, а после сказала.

— Можно ли считать вкладом то, что я остановила терниса с помощью плаща Бога Тьмы?

— Плащ Бога Тьмы? — переспросил он.

— Падший тернис слишком внимательно следил за мной, поэтому я никак не могла по нему попасть, и я подумала, что должна как нибудь перекрыть его обзор. Я превратила свой водяной пистолет в плащ Бога Тьмы, который после накинула ему на голову… но так как у меня больше не было оружия в руках, я не могла продолжить атаковать его.

— Ты только что сказала, что сменила оружие? — спросил Карстедт. Именно он отреагировал на мои слова первым.

— Да, — кивнула я. — Разве есть какие то сложности с тем, чтобы изменить свое оружие, не отменяя благословение Бога Тьмы?

— Есть. Это невозможно. Как только ты используешь заклинание черного оружия, то уже не можешь изменить вид оружия пока его не отменишь.

Я посмотрела на Фердинанда, надеясь, что он сможет объяснить этот парадокс.

— Возможно, это одно из различий между эффектом заклинания и благословения… — сказал он. — Мне очень интересно изучить, какие еще могут быть различия, но рыцарям редко приходится менять тип оружия во время охоты на тромбе. По видимому, нет необходимости учить их молитве.

По словам Фердинанда, заклинания — это упрощенные молитвы, которые были изменены для более удобного использования в бою. Это означало, что даже если молитвы и позволяли сменить оружие, то вряд ли их будут использовать, ведь заклинания удобнее.

— Ты можешь использовать божественные инструменты, Розмайн? — спросил Бонифаций.

— Да, дедушка. Они мне хорошо знакомы благодаря воспитанию в храме. Разве это плохо?

— Нет. Просто это удивительно. Я не знаю никого другого, кто мог бы свободно использовать божественные инструменты, — ответил он. — Не все люди, воспитанные в храме одинаковы, как я вижу…

Судя по всему, никто из синих жрецов, дослужившихся до рыцарей, никогда не использовал божественные инструменты. Единственный синий жрец, ставший рыцарем, которого я знаю — это Шикза, так что я могла только удивленно спросить.