Власть книжного червя. Том 4 (ЛП) - Kazuki Miya

— Я могу понять, почему он был так осторожен рядом со мной, учитывая мое положение, но разве ему действительно было нужно стать настолько дотошным? — спросила я. — Это действительно кажется перебором. Может быть у него есть еще какие то причины?

— Он сказал, что если бы ты узнала о том, что он выбрал Леонору, то ты стала бы специально назначать их работать в паре, постоянно следила за тем, чтобы они садились вместе за обедом и вообще сделала их отношения настолько очевидными, что все дразнили бы их до самого выпуска.

Мне оставалось только отвести взгляд. Это было абсолютной правдой. Казалось, что он хотел скрывать свои отношения вплоть до выпускного, потому что только так он мог гарантировать минимизацию возможных неловких ситуаций.

— Его вряд ли сильно беспокоит собственный комфорт, так как он скоро закончит учебу, — добавила Флоренсия. — Скорее, он беспокоится о Леоноре, ведь ей нужно учиться еще один год после его выпуска. Поэтому будь к ним внимательнее, Розмайн.

— Я буду очень осторожна, — пообещала я.

Взгляд Флоренсии сместился к Эльвире.

— И ты тоже, Эльвира, — предостерегла она. — Я знаю, что твои “Романтические истории Королевской Академии” довольно популярны, но если ты не подождешь того момента, пока они оба не окончат Академию, то сделаешь Леонору крайне несчастной. Ты же не хочешь запереть ее в общежитии до самого выпуска? — взгляд женщины смягчился, когда она улыбнулась. — Я уверена, что Леонора сама расскажет об этих цветочных днях во время будущих чаепитий.

— Да, пожалуй ты права. Я уже собрала немало любовных историй, так что мне нет необходимости спешить. Я проявлю терпение и подожду, — кивнула Эльвира, но ее темные глаза горели страстью к любимому делу. Было ясно, что она выведает все детали у Корнелиуса и Леоноры, как только они дадут хоть малейшую слабину.

— Это напомнило мне кое о чем, — сказала я. — Леди Ханнелора из Дункельфельгера высоко оценила наши романтические истории о рыцарях. Я одолжила ей экземпляр “Романтических историй Королевской Академии” во время чаепития, которое мы провели, и так же сказала ее ученикам-чиновникам о том, что готова купить у них романтические истории их герцогства. Возможно, очень скоро мы получим новый материал.

— Прекрасная работа, Розмайн — сказала Эльвира, сверкая глазами. Как и ожидалось, Королевская академия — лучшее место для сбора историй из других герцогств, и чем больше историй разных учебных лет мы получим, тем труднее будет определить прототипы их героев. Большая анонимность вдохновит еще больше людей делиться своими историями. По крайне мере именно это и сказала Эльвира своей страстной речью.

— Любовные истории Королевской академии продаются больше, чем любая другая книга, которая печатается в Хальденцелле, — объяснила Эльвира. — Таким образом я пишу книги ради моего места рождения.

Кажется, что Хальденцелле более или менее превратился в типографию, которая сосредоточилась на любовных романах. Я понимала, что продажи книг им были нужны, из-за того сколь суровы там зимы. Но все равно удивительно, как такой строгий человек как гиб Хальденцелль позволил печатать подобное на своей земле.

— О, это напомнило мне о том, что чудо Хальденцелле — довольно популярная тема этой зимой, — сказала Флоренсия. Говоря это, она с многозначительной улыбкой смотрела на меня. Но я понятия не имела, что она имеет в виду.

— Что еще за чудо Хальдензелле? — спросила я.

— Ты возродила их древние традиции, — ответила она.

Во время последнего весеннего молебна я видела, как поют мужчины и заметила, что в записях Писания эту песню исполняют женщины. Гиб Хальдецзелль последовал моему совету и предложил спеть женщинам. В результате Вердренна — Богиня Грома, усердно поработала, чтобы за одну ночь растопить весь снег в провинции. После этого погода сразу сменилась на ту, которая обычно бывает в Хальденцелле в начале лета, и именно это событие стало в беседах знати впоследствии известно как чудо Хальденцелле.

— Вы говорите, что я возродила древние традиции, но я не достойна такой похвалы. Разве не гиб Хильдензель решил следовать обрядам описанным в Священном Писании? И не женщины исполнили эту песню, отдавая всю свою ману?

— Конечно это так, но…

Эльвира улыбнулась и рассказала мне, как продвигались дела в Хальденцелле в этом году. Работы на полях начались раньше, чем обычно из-за раннего таяния снега, и в результате они собрали вдвое больше урожая, чем раньше.

Конечно, благословение Вердрены не распространилось дальше Хальденцелле. Я сама убедилась в этом, когда возвращалась из провинции на верховом звере. Во всех соседних провинциях погода была совершенно обычная. Именно поэтому гиб Хальденцелль был очень популярен среди соседей. Он не упоминал о своей причастности к инциденту и просто отвечал, что это было чудо, вызванное Святой из Эренфеста.

Не нужно! Ты же не Хартмут!

— Итак, гибы заваливают нас просьбами о встрече с тобой и вопросами о древних обрядах, — закончила Эльвира. — Что ты будешь делать, Розмайн?

— Скажите им, чтобы они говорили с гибом Хальдензелем. Я больше ничего не могу им сказать, — ответила я, отказываясь от любых встреч. Флоренсия, которая не видела церемонии в Хальденцелле, с любопытством посмотрела на меня.

— Разве ты не можешь дать им какой то совет? — спросила она.

— Я просто указала, что роли мужчин и женщин менялись множество раз за прошедшие года, — сказала я. — Именно жители Хальденцелле сохранили древнюю лирику, которая больше нигде не сохранилась, а так же продолжали традиции церемоний. Я заметила, что их тексты совпадают с теми, что указаны в Писании, но одного знакомства с Писанием не достаточно для того, чтобы понять что эти стихи используются в ритуале. Хотя я выступал вместе с остальными по просьбе гиба, я понятия не имела, кто, где и когда должны стоять. На самом деле я была единственной, кто просто стоял без движения на сцене.

В общем мне было очень трудно поверить в то, что я причастна к этому чуду.

— Не говоря уже о том, — продолжила я. — что есть вероятность того, что после встречи с другими гибами, они попросят меня присутствовать на следующем весеннем молебне.

— Безусловно, это и будет их основной целью. Все гибы и их люди молятся, чтобы весна пришла как можно скорее, — сказала Эльвира. Она сама выросла в Хальденцелле, провинции с самой длинной зимой в Эренфесте, и могла рассказать о том, как сильно северные провинции ждут таяния снега. Это вполне объяснимо — даже в дворянском квартале Эренфеста зимы были значительно длиннее, чем в Японии.

— Но я не могу посещать каждую провинцию для проведения молебна, — сказала я. — Я посетила Хальденцелле в этом году, потому что мне нужно было отвезти туда своих Гутенбергов, но следующей весной я не планирую никуда ехать.

Синие жрецы тоже должны посещать провинции. Самостоятельно посетить их все будет для меня невозможным, учитывая недостаток выносливости и времени.

— Часть меня действительно хочет посетить Хальденцелле, так как я хотела бы прочитать только что вышедшие из под станка книги среди холодного воздуха, — вслух подумала я. — Однако путешествия туда и обратно каждый год могут быть восприняты как фаворитизм, который только вызовет еще больше проблем, разве нет?

— Да, так и будет, — согласилась Флоренсия. — Ваши визиты в Хальденцелле должны быть сведены к минимуму. Но… Я вижу, что ты хочешь посетить провинцию не ради молебна, а просто ради чтения, — она утонченно хихикнула, но что еще могло побудить меня поехать туда?

— Я бы хотела, чтобы все запросы касающиеся встречи из-за чуда Хальденцелле, были отклонены, — сказала я. — Если гибы других провинций хотят узнать о церемонии и о сцене, то пусть они получат более детальные ответы от гиба Хальдензеля.

Эльвира кивнула.

— Я понимаю твою позицию, Розмайн. Всех желающих узнать о церемонии я буду отправлять к брату. И говоря об этом. Вот. Подарок из Хальденцелле. Это сборник новых романтических историй, которые написала я и мой друг.