Серебряные тени - Райчел Мид

Бросив последний взгляд на баки, я выскочила в коридор и постаралась справиться с любопытством, связанным с третьим техническим помещением, которое было тоже помечено буквой «П». На сегодня хватит. Мне необходимо вернуться обратно, пока чары не рассеялись. Кроме того, я понимала, что, если сильно припозднюсь, Адриан будет волноваться. Я поднялась по лестнице до нашего этажа и прежде чем взяться за ручку двери, заглянула в дверное окошко. Пусто. Я еле-еле приоткрыла створку, чтобы наблюдатели у мониторов камер ничего не увидели, затем шагнула вперед…

…и налетела прямо на Шеридан.

Она специально пряталась в нише, образованной дверями лифта, и осталась вне моего поля зрения. Я высматривала тех, кто двигался бы целенаправленно, находясь на дежурстве, а не того, кто затаился. А Шеридан определенно искала меня… или другого лазутчика. Наши взгляды встретились – и по ее лицу было ясно, что она меня узнала. Колдовские чары улетучились.

– Сидни! – воскликнула она.

Это было последним, что я услышала. У Шеридан в руке возник шокер, я ощутила резкую боль, а потом мир перед моими глазами расплылся и померк.

Когда я очнулась, вокруг по-прежнему царил мрак. На миг мне показалось, что меня швырнули в одиночку. Но нет – я ошибалась. Здесь вроде бы не было грубых камней, а я по-прежнему оказалась одета в костюм.

Я лежала на холодном металлическом столе, с зафиксированными руками, ногами и головой.

– Итак, Сидни, – произнес знакомый голос. – Мне жаль, что я вижу тебя в столь печальных обстоятельствах.

– А, Шеридан… – процедила я сквозь зубы и на всякий случай попыталась подвигать руками или ногами. Безрезультатно. – Тебе не обязательно прятаться в темноте.

Слабая лампочка зажглась на потолке – тусклый свет вырвал из мрака красивое, но злобное лицо Шеридан.

– Темнота здесь для иной цели. Ты находишься во тьме, потому что твоя душа окутана грехом. Ты недостойна света.

– Тогда почему я тут, а не в одиночке?

– Камера служит для того, чтобы ты размышляла над своими проступками и осознавала свои ошибки, – сообщила Шеридан. – Ты отлично притворялась, но до сих пор ничего не поняла. Ты упустила возможность получить искупление. Кстати, сейчас нам нужно получить кое-какие ответы насчет твоих последних действий. – Шеридан продемонстрировала мою краденую ключ-карту. – Как и когда ты ее получила?

– Нашла на полу, – ответила я. – Вам всем надо быть внимательнее.

Шеридан театрально вздохнула.

– Не лги мне, Сидни. Я этого не люблю. Давай сделаем вторую попытку. Откуда у тебя карта?

– Я уже сказала.

Внезапно мое тело пронизала боль. Странное ощущение зазмеилось по моей коже и заставило вспыхнуть все нервные окончания. Если бы удалось соединить вместе дискомфорт от ударов тока, пчелиных укусов и порезов жесткой травой, получилось бы нечто похожее на то, что почувствовала я. Мука длилась лишь несколько секунд, но я громко завопила и попыталась вырваться.

Свет, скупо озарявший Шеридан, погас и погрузил помещение в темноту. Однако, услышав голос Шеридан, я поняла, что она не двинулась с места.

– Это минимальный стимул и притом короткий. Пожалуйста, не заставляй меня повторять. Я желаю знать, откуда у тебя карта, Сидни. Что ты искала?

На сей раз я не стала врать, а просто промолчала.

Боль вернулась – с той же интенсивностью, но теперь она продолжалась гораздо дольше. Пока она не прекратилась, я не была в состоянии связно мыслить. Меня поглотила чудовищная мука.

Я обожала моменты близости с Адрианом. Не считая того, что он был безумно сексуальный и очень умелый, в те мгновения со мной происходило настоящее чудо. Мой мозг, постоянно пребывающий в размышлениях, уходил на каникулы, а я расслаблялась и целиком сосредоточивалась на ощущениях. Нечто подобное случилось со мной и сейчас, правда, ощущения оказались далеки от секса, насколько это возможно вообще. Я не могла ни о чем думать. Существовали только мое тело и боль, которая пронизывала мои нервные клетки.

Когда пытка завершилась, у меня из глаз полились слезы. Я едва слышала, как Шеридан выпаливает свои вопросы. Она добавила еще пару: «Почему тебя никто не заметил?» и «Как ты вышла из комнаты?» У меня вряд ли хватило бы времени ответить, даже если бы мне хотелось: боль возобновилась. Когда она закончилась – наверное, спустя целую вечность, Шеридан опять накинулась на меня. И весь цикл повторялся снова.

Когда наступала короткая передышка, мне удавалось сосредоточиться и понять, чего она добивается. Она забрасывала меня разными вопросами в надежде, что пытка сломит меня и я дам ответ хоть на какой-то из них – на любой. Вероятно, Шеридан преследовала несколько целей. Она хотела заставить меня говорить – и у меня возникло подозрение, что, открыв рот в такой ситуации, пленники уже не могут заткнуться. Слишком сильным будет желание рассказать все и остановить поток боли. Я испытывала такие порывы, и мне приходилось закусывать губы, чтобы не позволить себе признаться Шеридан во всем. Я старалась представить себе тех, кого люблю – Адриана и моих друзей. Это немного помогало во время перерывов, но затем боль обрушивалась на меня опять, и тогда из моей головы исчезали вразумительные мысли и образы.

– Меня сейчас стошнит! – прохрипела я наконец.

Я не знала, сколько времени прошло. Секунды, часы, дни… Кажется, Шеридан мне не верила, пока у меня действительно не начался кашель и позывы к рвоте. Это была совсем не та тошнота, как при очищении, которую вызывали искусственно. Мое тело сотрясали судороги. Кто-то вышел из темноты и ослабил фиксаторы настолько, чтобы я смогла перевернуться на бок. Я выдала наружу скудное содержимое моего желудка. Я не заметила, успел ли кто-нибудь подсуетиться и подставить ведро для рвотных масс, – да меня это и не заботило. Пусть сами разбираются со своими проблемами.

Когда рвота иссякла, я с трудом расслышала, как Шеридан с кем-то переговаривается в дальней части комнаты.

– Позови ассистента, – потребовала она.

Мужской голос звучал скептически:

– Они не слишком-то любят друг друга.

– Я видывала таких упрямых, как она. То, от чего она не откажется ради себя, она сделает для кого-то другого.

Прошелестела дверь, и я сообразила, коллега Шеридан отправился выполнять приказ. Меня крепко зафиксировали и вытерли начисто. Внезапно до меня дошел смысл слов Шеридан. «Меня предали!»

Шеридан искала именно меня: вот почему колдовство не подействовало. Глупо было надеяться, что солевая тушь создаст между мной и остальными братские узы. Единственным плюсом стало то, что я отключила газ, как и собиралась. Но какова будет цена успеха?

Больше ни о чем подумать я не успела: пытка началась снова, и, как ни невероятно, она оказалась еще страшнее. Меня не рвало – возможно, мой организм просто измучился, но я не могла сдерживаться, и мои крики разносились по комнате. Я ненавидела себя за то, что демонстрирую им слабость, что они все-таки меня поймали… Единственное, на что я была способна, – не выдавать во время передышек все свои тайны. «Я не заговорю, – поклялась я. – Если мне придется погибнуть, я умру, зная, что они не настолько всемогущи, как они считают».

– Зачем ты вынуждаешь нас продолжать, Сидни? – спросила Шеридан с фальшивой грустью. – Мне не нравится доставлять тебе боль.

– Я искренне в этом сомневаюсь! – просипела я.

– Я-то решила, что ты прогрессируешь! И хотела наградить тебя за примерное поведение. Может, порадовать тебя свиданием с родными или чем-то еще.

На Шеридан упал луч света и осветил предмет, который она вертела в руках. Я узнала крестик – Адриан сделал его специально для меня, расписав деревянную поверхность вьюнками. Алхимики пытались меня соблазнить, когда доставили сюда: как будто материальный предмет может убить мою волю. Теперь при виде подарка Адриана у меня заныла грудь, а впрочем, дело могло быть в пытке.

Но на мои глаза выступили слезы печали, а не боли.

– Ты могла бы получить его прямо сейчас! – заявила Шеридан благодушно. – И я бы убрала фиксаторы. Тебе надо лишь рассказать о том, в чем мы заинтересованы. Поделись с нами информацией, и ты больше не почувствуешь никакой боли. Что за милая вещица! – Она восхищенно покрутила крестик и, к моему ужасу, повесила себе на шею. – Если он тебе не нужен, с удовольствием возьму его себе.

Я едва не выдавила, что его сделал вампир, но испугалась, что тогда Шеридан его просто уничтожит. Поэтому я молчала, позволяя гневу кипеть во мне… по крайней мере до тех пор, пока пытка не возобновилась с новой силой.

Я потеряла счет времени. Вернулся коллега Шеридан, что принесло мне передышку. В комнате загорелись блеклые лампочки, включая и ту, которая неприятно светила мне в лицо.

Теперь мне стало ясно, что мужчина вернулся не один.

– Сидни! – окликнула меня Шеридан. – Мы привели твою подругу.

Мужчина подтащил кого-то к столу. Эмма. Я уже хотела обвинить ее в предательстве. Эмма казалась идеальной кандидатурой на эту роль. Ей надо было искупить не только собственные ошибки, но и преступление сестры. Она получила от меня солевую тушь и ничего не теряла, выдавая меня. А может, она даже сумела убедить алхимиков в своей невиновности. Кроме того, лишь Эмма знала, что я ушла из комнаты и бродила по центру.