Серебряные тени - Райчел Мид

К сожалению, комендантский час Амбервуда заставил парней и девушек разойтись. Закрыв крышку ноутбука, Маркус сделал несколько звонков и зевнул.

– Надо отдохнуть, – объявил он и поплелся к одной из кроватей, стоявших в номере. – Можешь смотреть телевизор, если хочешь. Я способен уснуть в любых условиях. Что ни говори, а пришлось приучиться.

Еще бы – он столько лет находился в бегах! Однако я выключил звук и, растянувшись на своей кровати, просто смотрел картинку и пытался связаться с Сидни. Сначала я решил, что обязательно до нее дотянусь, но у меня ничего не получилось. Вероятно, именно сейчас она в очередной раз отправилась по своим таинственным делам. Смотреть телевизор без звука оказалось ужасающе скучным занятием, и я едва не задремал, пока не нашел канал, на котором картинку сопровождали субтитры. Я смотрел его, не переключаясь: одновременно с этим я боролся с сонливостью и пытался достучаться до Сидни. Последнее, что я помню, – ток-шоу около четырех утра…

Я очнулся в залитой солнцем комнате. Маркус как раз вышел из ванной.

– Доброе утро! – поздоровался он. – Готов ехать?

– Я… – пробормотал я и осмотрелся, пытаясь сообразить, что произошло. – Я заснул.

Он выгнул бровь.

– До того как поговорил с Сидни?

– Ага, но… не совсем. Я больше десяти раз старался с ней связаться. Не удалось.

– Может, она поздно легла спать, – предположил Маркус.

– После четырех? – Даже после ее тайной вылазки я общался с ней до часа ночи. – Боюсь, что она вообще не засыпала.

– Думаешь, у нее возникла проблема?

– Кто знает?.. – ответил я. – По крайней мере, если это был ее собственный выбор, то – нет. У Сидни тоже дел по горло. Но это станет проблемой, если она действительно спала, а ее снова от меня отрезали.

Глава 15

Сидни

У меня не было времени, чтобы зачаровать все шприцы одним махом: ведь колдовать я успевала лишь в редкие минуты уединения. Поэтому я действовала последовательно. Когда я приготовила пять штук с соляным раствором, я вручила шприцы Эмме и избранным заключенным, которым, по ее мнению, можно было доверять.

Я чувствовала себя воодушевленной – ведь Адриан сообщил мне, что узнал от Карли адрес Кита! Мне не терпелось поговорить с ним ночью. Может, у него и Маркуса наметились какие-то сдвиги? Они постепенно приближались к цели, я еще яснее понимала, как важно справиться с вариантом «экстренной ситуации» в самое ближайшее время. Меня также подстегивала мысль о том, что максимальный шанс на успех у меня будет в том случае, если украденная мной ключ-карта не перестанет работать. Вдруг парень из офиса управления и наблюдения некстати сообщит о ее потере и алхимики ее заблокируют? Как можно надеяться испортить всю систему подачи газа, если я даже лифтом воспользоваться не смогу? Мне нужно поторопиться.

Эмму впечатлила моя история о том, как я побывала на командном пункте, однако она ничего не смогла подсказать мне в отношении нашей главной задачи.

– А где находится управление подачей газа?

– Именно там, – уточнила я. – Алхимики способны моментально отрубить нас – в любую секунду и в любом месте. Но мне нужно копать глубже и добраться, ну, например, до баллона, откуда газ сюда поступает. В тот стык, через который он попадает в трубы внутри вентиляции.

Эмма покачала головой, искренне жалея, что бессильна мне помочь.

– Понятия не имею. Я не представляю, кто может знать об этой схеме.

У меня имелись догадки, и я заговорила о них с Дунканом во время занятия изобразительным искусством. Эмму мои расспросы просто поставили в тупик, а Дункан был поражен.

– Нет, Сидни! Прекрати! Что за безумие! Плохо уже то, что ты отключила газ в своей комнате. Целый этаж? Это бред.

Мы продолжали лепить из глины миски: задание заключалось в том, чтобы сделать набор совершенно одинаковых емкостей, что отлично согласовывалось с принципом конформизма, принятым алхимиками.

– Безумие – то, что нажатием кнопки нас всех могут отключить за считаные секунды, – возмутилась я.

– И что? – хмыкнул Дункан. – Они так поступят, только если будет бунт. А идиотов среди нас нет.

Я промолчала, и у него округлились глаза.

– Сидни!

– То есть ты намекаешь на то, что готов остаться в центре навечно? – спросила я.

Дункан прищурился.

– Сидни, прими правила игры – и сможешь выбраться на свободу. Так гораздо проще и гораздо менее опасно. Зачем мне планировать вылазки, которые все равно ничем не кончатся?

– Вылазки в твоем стиле? – парировала я.

Дункан поежился, но мне почти не было стыдно.

– Я сделал бы все, если бы мог, – пробурчал он.

– Не верю, – заявила я. – Ты здесь практически застрял, Дункан. Ты наверняка вызубрил правила центра лучше, чем остальные заключенные, вместе взятые. Ты не высовываешься, подчиняешься алхимикам и поступаешь именно так, как они требуют, но по какой-то причине тебя до сих пор не выпустили. А знаешь почему?.. Ты боишься действовать.

Я впервые увидела в его глазах гневный огонь.

– Действовать, но как? Чего ты от меня добиваешься, Сидни? Что меня ожидает в будущем? Никакой безопасности я не получу. Перевоспитанных алхимиков отслеживают вечно. Чтобы опять здесь не оказаться, мне надо либо забыть о моих прежних взглядах на мороев или постоянно быть настороже и прятать истинные чувства. У нас нет выхода, Сидни. Мы, урожденные алхимики, стали частью системы, с которой не согласились, – и попались, Сидни! Здесь ли, на свободе – значения не имеет. Нам ничего другого не осталось!

– А как же Шанталь? – прошептала я. – Разве она не на воле?

Его руки, ловко управлявшиеся с глиной, дрогнули и опустились.

– Мне неизвестно, где она. Может, ее перенаправили на перевоспитание в другую страну. Или она покончила с собой, лишь бы не лгать всю жизнь. Возможно, ей назначили очень суровое наказание. Ты думаешь, одиночные камеры и однообразные занятия – их единственное оружие? Они способны сломать любого из нас. У них в запасе есть по-настоящему чудовищные пытки – куда до них очищению и всеобщему осмеянию! Храбрость… теоретически это звучит прекрасно, но за нее надо платить.

– Шанталь была храброй? Поэтому ты боишься, – резюмировала я.

На лице Дункана отразилась такая горечь, что мне захотелось его обнять. Но его трусость вызывала у меня желание хорошенько его встряхнуть.

– Ты испугался, Дункан! Ты боишься закончить так же, как она!

Судорожно сглотнув, он принялся лепить миску.

– Ты не понимаешь.

– Объясни мне!

Он молчал.

– Ладно! – огрызнулась я. – Сама разберусь с системой подачи газа и никогда не буду к тебе приставать. Надо полагать, это ты тоже можешь выбросить!

Я села на колени, как будто что-то обронила, и аккуратно перепрятала шприц с закрытой крышечкой иглой из своего носка в носок Дункана. Моя штанина служила отличной ширмой. Затем я снова встала к мольберту и с облегчением вздохнула: никто ничего не заметил.

– Что это? – удивился он.

– Последний из моего запаса шприцев с отторгающим принуждающую тушь раствором. Я приберегла его для тебя – но ты, видимо, не захочешь им воспользоваться. Похоже, тебе и впрямь лучше попросить, чтобы тебе сделали самую сильную татуировку: тогда не надо будет думать своей головой.

Звонок возвестил об окончании занятия, и я направилась к выходу. На миг я обернулась: Дункан стоял, не шевелясь, и глядел мне вслед изумленно выпученными глазами.

Вечером, готовясь ко сну, я заколдовала в туалете еще пару шприцев, которые тайком перенесла обратно в спальню. Потом я повторила трюк со жвачкой, прилепив ее на дверь, чтобы отключить замок после того, как нам погасят свет. Пусть я и не знала точно, где именно находится главный узел подачи газа, но на основе моей прошлой разведки могла более или менее уверенно предположить, в какую сторону надо идти.

Эмма заметила, как я прилепляю жевательную резинку, и еле слышно спросила:

– Ты что, серьезно?

Я отрывисто кивнула и легла в кровать с заранее выбранной книгой. Когда электричество отключили, я выждала некоторое время и запаслась терпением. Наконец, дежурные алхимики разбрелись по своим постам, и я начала действовать. Спрятав подушку под одеяло, я прошептала заклинание невидимости и, стиснув в кулаке ключ-карту, выскользнула наружу. Очутившись в коридоре, я столкнулась с той же ситуацией, что и накануне: никакой деятельности и уже знакомый охранник, который околачивался на пересечении двух коридоров.

Я прокралась к лифтам и провела ключ-картой по двери, которая преграждала путь на ступени черной лестницы. Огонек загорелся зеленым, и я едва не подпрыгнула от радости: доступ сохранился! Я осторожно взялась за ручку двери и замерла: створка оказалась чуть-чуть скрипучей. В целом у меня все получилось тихо – кроме того, я не хотела вызывать лифт, поскольку его прибытие сопровождалось мелодичным звоном. Приоткрыв створку до узкой щели я протиснулась внутрь, выбралась на лестничную площадку и обратила внимание на одну деталь. Пути наверх не было. Значит, можно двигаться только вниз.