Бунт красоты. Эстетика Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова - Чанцев Владимирович Александр

Однако, в спокойный период благоденствия ему было бы очень тяжело найти для своей философии конкретное воплощение. В этом состояла трагедия Мисимы: он принял философию Осио в то время, когда отсутствовала какая-либо социальная почва для приложения его сил. Поэтому он был вынужден связать свои идеи и психологические импульсы с делом, лишенным хоть какого-то смысла». Моррис А. Благородство поражения: Трагический герой в японской истории. М.: Серебряные нити, 2001. С. 169.

13

Крайне показательна реакция двух самых близких людей Мисимы на его смерть: жена довольно спокойно заметила, что ждала самоубийства, но немного позже, через год-два, мать же сказала буквально следующее: «Не жалейте его, впервые в жизни он сделал, что хотел»…

14

Перевод «критическая исповедь», данный Г. Чхартишвили в его переводе «Солнца и стали», не совсем соответствует оригиналу, в котором нет слова «исповедь».

15

При этом в различных источниках мы можем встретить разные цифры — так, американский переводчик и биограф Джон Натан, лично знавший Мисиму, приводит другие данные: сорок романов и восемнадцать пьес. Собрание сочинений Мисимы, вышедшее после его смерти, насчитывало 36 томов; с тех пор почти каждый год исследователи подготавливают к печати дотоле неизданные произведения писателя.

16

Название фильма трудно адекватно перевести на русский. Во время ретроспективы фильмов по произведениям Мисимы на 37‑м фестивале японского кино в Москве (2003 г.) название было переведено как «Загнанный волк». В англоязычной традиции принято название «А dry fellow» (иногда можно встретить и «Afraid to Die», что уж совсем некорректно — Мисима бы смертельно оскорбился, предположи кто-нибудь в нем или его герое страх смерти…).

17

Выражение одного из биографов Мисимы Г. С. Строукса.

18

Момент, когда в свет вышла книга по культуризму, где в качестве иллюстрации была помещена его фотография, он описал как «счастливейший в своей жизни».

19

В эссе об «Обществе щита» для английского журнала «Queen» (январь 1970 г.). Цит. по: Stokes H. S. The Life and Death of Yukio Mishima. P. 206.

20

Существует также термин selfart. О том, что то же увлечение культуризмом имеет непосредственное отношение к эстетическим исканиям, пишет, например, американский критик и искусствовед Камилла Палья: культуристы для нее «новые рыцари, давшие обет отрастить себе латы из мышц». См.: Paglia К. Alice in Muscleland / Sex, Art and American Culture. N. Y.: Vintage book, 1992. P. 79-82.

21

Мисима Ю. Золотой Храм. С. 88.

22

Бродский И. В тени Данте // Бродский И. Меньше единицы: Избранные эссе. М.: Издательство «Независимая газета», 1999. С. 103.

23

Понятно, что у серьезного исследователя подобные издания не должны вызывать доверия, однако сам факт их появления весьма символичен. Можно вспомнить и другой факт: близкие друзья Мисимы, в числе которых Я. Кавабата и такие специалисты по биографии писателя, как Такэо Окуно и Г. С. Строукс, жаловались на то, что после самоубийства Мисимы писатель в течение долгого времени являлся им в кошмарах и «общался» с ними. См.: Stokes H. S. The Life and Death of Yukio Mishima. P. 252-253. В отечественной литературе аналогией издания «посмертных бесед» отчасти может служить лишь случай с М. А. Булгаковым — см., например, «Евангелие от Михаила» (Кандауров О. Евангелие от Михаила, в 2 т. М.: Грааль, 2002), а также многочисленные попытки продолжений «Мастера и Маргариты»…

24

Например, только из переведенных в последние годы на русский язык можно вспомнить 500-страничный роман Ричарда Аппиньянези «Доклад Юкио Мисимы императору», «Восток есть Восток» Т. Корагсссан Бойла, начало «Охоты на овец» Харуки Мураками, «Товарищи» Хидэо Леви (в последнем рассказе даже не упоминается его имя) и др. Присутствие Э. Лимонова в современных книгах в качестве героя будет рассмотрено позже, пока же можно указать на действительно симулятивный образ Лимонова — Эдуарда Лиметова — в «Закрытии Америки» российско-немецкого автора Владимира Каминера (Kaminer W. Die Reise nach Trulala. Miinchen. Goldmann, 2002). О том, почему образ Лимонова делается центральным в этой книге об эмигрантских путешествиях, содержащей художественный очерк его биографии с элементами аналитики и даже пересказ книги Э. Лимонова «Охота на Быкова» (2001 г.), см.: Риндинсбахер. X. Воображаемые и реальные путешествия Владимира Каминера // Новое литературное обозрение. 2006. № 82. С. 369-173. (http://magazines.russ.ru/nlo/2006/82/ri25.html).

25

Этот концепт Мисимы, кроме очевидных ассоциаций с творчеством де Сада, можно было бы сравнить с «театром жестокости» Антонена Арто.

26

«Почему вид обнаженных человеческих внутренностей считается таким уж ужасным? Почему, увидев изнанку нашего тела, мы в ужасе закрываем глаза? Чем это так отвратительно внутреннее наше устройство? Разве не одной оно природы с глянцевой юной кожей?.. <…> Что же бесчеловечного в уподоблении нашего тела розе, которая одинаково прекрасна как снаружи, так и изнутри? Представляете, если бы люди могли вывернуть свои души и тела наизнанку — грациозно, словно переворачивая лепесток розы, — и подставить их сиянию солнца и дыханию майского ветерка…» Мисима Ю. Золотой Храм. С. 83. Тема внутренностей, уподобленных цветам, была потом «плодотворно» воспринята в литературе — см., например, «Парфюмер» Патрика Зюскинда. В «Грехе» 3. Прилепина внутренности хоть и не человека, а свиньи сравниваются с цветами — «теплым букетом живых, мясных, животных цветов». В повести «Декоратор» из романа «Особые поручения» Б. Акунина, где маньяк Соцкий, этакий эстет-ницшеанец, демонстрирует потаенную красоту даже уродливых женщин посредством потрошения их животов и живописной икэбаны, составленной из внутренностей несчастных. В другом романе Б. Акунина «Азазсль» мы встречаем тему «убийства красоты» в траве-стийной подаче. Героиня, притворяясь призраком, пугает Фандорина такими речами: «Ты совершил страшный грех, Эраст, ты убил красоту, а ведь красота — это чудо Господне». Так как за псевдонимом Б. Акунин скрывается первый переводчик Мисимы Г. Чхартишвили, а весь «фандоринский» цикл пронизан аллюзиями и постмодернистским цитированием, то отсылка к Мисиме очевидна. О «японских следах» в реализации садомазохистского дискурса в современной отечественной литературе см.: Чанцев А. Метафизика боли, или Краткий курс карногра-фии Ц Новое литературное обозрение. 2006. № 78. С. 341-345.

27

Корреспондирующую сцену приводит