Волшебница Вихря (СИ) - Мишарина Галина

Меня передёрнуло, и Влас успокаивающе обнял за плечо.

— И ты считаешь, что разумно вести мою жену туда, где ею могут воспользоваться? — сказал он. — С ведьмой справится разве что Дракон Памяти, но он не вмешивается в дела смертных.

— Поможет меч, что выковал Элик, — уверенно сказала Люсьен, однако я видела, как она волнуется. — С его помощью и благодаря магии Слава из Огненных мы справимся…

— Что-то ты подозрительно осведомлена, — поднял бровь Эрх. — Не нравится мне это, брат.

— И мне не нравится, — подтвердил старший. — Но мы должны узнать у Люсьен все подробности, а потом уже решать, как поступить. И, кстати, Эльта, будь добра, позови Слава.

Девушка вскочила так стремительно, что скрипнула лавка.

— Ага. Я сейчас.

Пока её не было, Люсьен отвечала на заковыристые вопросы мужчин. Она старалась изо всех сил, и, кажется, не лгала, но меня не покидало тревожное чувство. Мы снова упирались в стены, отчаянно пытаясь отыскать выход из лабиринта. С Власом это получилось, выйдет ли сейчас? Я вдруг представила, что встречусь лицом к лицу с ведьмой, и страх сжал сердце.

— Всем добрый вечер, — поздоровался вошедший Слав. — Эльта вкратце поведала мне обо всём, и я сразу скажу, что есть ряд особенностей, которые мы должны учесть, если решим схватиться с ведьмой. Простите, если буду груб, — поглядел он на Люсьен, — но мой двоюродный брат тоже пострадал от её рук, и я не питаю к ней ни сочувствия, ни уважения.

— Вы правы, — кивнула Люсьен. — Вряд ли она заслужила доброе отношение или хотя бы милосердие. И да, я знаю, что моя к ней ненависть всё ещё выглядит подозрительно.

До поздней ночи мы не могли завершить это обсуждение. Когда казалось, что безопасный берег близко, он внезапно кутался в туман, и попутно появлялось множество подводных камней, воронок и коварных течений.

— Итак, плыть всё же придётся, — уже после полуночи подытожил Влас. — Вопрос в том, удастся ли позвать с собой хотя бы морских драконов.

— Я могу взять огненного брата, — сказал Слав. — Тем более что нам всё равно придётся идти двумя кораблями до островов Пустоты, а уже оттуда добираться до берегов Ненастья.

— Илья, прости, но ты останешься, — посмотрел на брата Влас. — Вихреградье не должно лишиться прикосновений дождя.

Средний брат кивнул. Он был как всегда спокоен.

— Тогда бери Эрха.

— Возьму, — кивнул Влас, и мне показалось, что младший судорожно сглотнул. — Эльта…

— Знаю уж! — нахмурилась девушка. — Я тоже остаюсь.

— Возможно ли продолжить обсуждение утром? — сказал Элик. — Гроза идёт с севера.

Он не просился в путь с нами. Понимал, что это бессмысленно. Я же была почему-то уверена, что в Вихреградье не останусь.

Влас отправил всех отдыхать. На свежую голову и думается лучше. Когда мы остались одни в комнате, мужчина долго не отпускал мою руку.

— Итак, мне предстоит вернуться на тёмные земли, — наконец со вздохом сказал он, и я сразу поняла, что предстоит нелёгкая борьба. Причём не только с ведьмой.

— Что значит тебе? Мы поплывём вместе.

— Нет, Веда. О том, чтобы рисковать твоей жизнью, и речи не идёт.

— Но Люсьен сказала, что я должна там быть!

— Мало ли что она говорит! Я не позволю ведьме погубить самого дорогого мне человека. Люсьен явно что-то скрывает, и она вполне может оказаться сообщницей своей матери.

— Понимаю, но я всё равно хочу с тобой. Тем более если её слова о моём даре — правда. Тогда я как-то соединю в себе твою и Слава магию…

— И?

— И получится что-то хорошее, — смущённо произнесла я.

— Ты не поедешь, маленькая.

Я потихоньку начинала злиться, а потому встала и принялась ходить по комнате.

— Даже если это ловушка, я вам необходима. Не знаю, как объяснить, Влас… Но мне важно быть рядом с тобой.

— Не в этот раз, Веда, — сказал он, не мигая глядя мне в глаза.

Значит, и правда всё уже решил! Гнев и отчаяние накрыли меня с головой.

— Если ты уйдёшь без меня, Влас, то, вернувшись, меня уже здесь не застанешь, — прошептала я. — Я отправлюсь в горы, к ледяным драконам, и продам своё сердце, чтобы спасти тебя. Или брошусь в воду и буду плыть за кораблём, пока не утону. Ты что, не слышишь, что я говорю? Нельзя тебе идти туда без меня! Нельзя! Внутреннее чутьё, что мудрее самого сердца, говорит мне, что мы не должны разлучаться!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он нахмурился, взгляд стал тяжёлым. Вот поднялся, шагнул, словно готовился схватить… Даже зверь никогда так не смотрел на меня.

— Мне что, запереть тебя, и стражу поставить?

— Не знала, что ты такой!.. Такой, такой…

— Какой? — тихо спросил он, надвигаясь на меня. Глаза горели гневом, дыхание было трудным.

— Чурбан! — вырвалось у меня. — Баран упрямый! Ругаться хочешь? Может, ещё привяжешь меня? Я всё равно выберусь, и…

Влас схватил меня и прижал к стене так, что дыхание перехватило.

— И привяжу, — выговорил он сквозь зубы, — если разумного слова не понимаешь.

— Это ты не понимаешь! Что, выдумала я? По-твоему, снова из упрямства рвусь сражаться? Нет уж. Не целуй меня. Я сейчас плакать буду.

Слёзы и правда хлынули, и Влас, вместо того, чтобы обнять меня, отпустил.

— Ты остаёшься.

— Я плыву с вами или вообще навсегда покину Вихреградье! — отчаянно выкрикнула я.

— Ладно, — отозвался Влас сдержанно, — подождём до завтра. Может, успокоишься.

Он пошёл в ванную, а я, завернувшись в одеяло, села возле окна. Не буду спать, вдруг дождётся, пока отключусь, и отплывёт?.. Не знаю, почему я решила, будто Влас сделает это непременно тайно и ночью. Наверное, то тревожилось, обезумевшее, само моё сердце.

— И? — спросил мужчина, когда вернулся умытый. — Ты ложишься?

— Нет. Я буду сидеть здесь и сторожить.

Медленная усмешка тронула его губы.

— Глупая. Иди уж, не уплыву я, не прощаясь.

— А, ты всё уже решил! — взбунтовалась я по новой. — Не лягу! Пока не пообещаешь, что меня возьмёшь, вообще к постели не подойду!

— Ладно, — вздохнул он.

Влас знал, что меня не возьмёшь уговорами и лаской. Только не тогда, когда я злилась. Он некоторое время сидел, глядя на меня немигающим взором, потом всё-таки лёг. Не знаю, как долго мы прислушались к дыханиям друг друга. Я тихо всхлипывала, и, признаюсь, ждала, что он меня утешит, но в итоге дождалась только его посапывания.

Утром за завтраком я едва могла есть. Влас был такой же, как всегда — спокойный, решительный. Плохо, что почти всё время он проводил с братьями и своими воинами, давая им указания и упражняясь с оружием, и снова остаться наедине мы смогли только вечером. Наверное, он нарочно давал мне время остыть, но я только больше разгорелась.

— Ну, что скажешь, жена?

Вместо ответа я села у окна, и мужчина нахмурился.

— Может, хватит уже этого ребячества, Веда? Ты знаешь, я своего решения не изменю. Ты не понимаешь, чем вообще может закончиться это путешествие.

— А, так ты совершенно спокойно говоришь мне, что не вернёшься? И предлагаешь тебя всё равно отпустить? А ты не думал, что я хочу погибнуть с тобой, Влас? Что для меня жизнь без тебя бесполезна?

— А ты не думала, что, возможно, носишь ребёнка?

Я сжала зубы. Он снова был прав.

— Даже если так… Я всё равно должна быть там. Я должна! Я клялась тебе в верности! И не останусь в Вихреградье, так и знай.

— Посмотрим, — спокойно отозвался он и лёг спать.

Меня сморило уже под утро, и я подхватилась, едва услышав, как Влас одевается. Налетела спросонья на мужчину, отскочила… И побежала прочь из комнаты, надеясь, что на кухне найду себе работу. Оттуда и за причалами было удобно наблюдать. Что и говорить — к вечеру ноги меня не держали, а Влас снова не позволил себе лишнего прикосновения, только сказал:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ложись, глупая.

— Не лягу! — огрызнулась я.

Я не спала толком и на третью ночь тоже. И снова Влас звал меня, смотрел с ласковой строгостью, ждал. А я сидела, чувствуя, как ломит спину, как хочется вытянуться во весь рост, ощутить теплые прикосновения нежных рук… Нельзя. Когда мужчина заснул, я собрала вещи и пошла на корабль. Привяжу себя к мачте — пусть на потеху и позор отрывает с мясом. Неважно, что скажут люди, главное, мужа сберечь.