Последний гвоздь - Стефан Анхем
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда он попытался найти другие объяснения, например, что все это было неудачным стечением обстоятельств, что мобильные технологии сыграли с ними злую шутку, как раз когда Хеммер осуществлял триангуляцию. Но ему даже не удалось убедить самого себя, и в итоге пришлось признать, что эта деталь пазла встает слишком хорошо.
Сейчас он добрался до момента, когда в кадре он сам повернулся в сторону улыбающегося Слейзнера, вошедшего на сцену с бутылкой минеральной воды и двумя стаканами, которые он поставил на трибуну перед ними. Он щелкнул дальше и увидел, как Слейзнер наклонился к нему и что-то прошептал ему на ухо, держа руку у него на плече.
Со стороны это можно было расценить как дружелюбное приветствие двух коллег, но он все помнил. Помнил каждое слово. Как холодно они были произнесены, что совершенно выбило его из колеи. В тот момент он не мог думать больше ни о чем.
Сейчас же его заинтересовала вода. Бутылка с минеральной водой и два стакана. Он о чем-то догадывался еще раньше, но отбросил эти мысли как глупые. Или нет, на самом деле он не отважился их додумывать, поскольку последствия, если бы подозрения подтвердились, оказались бы непредсказуемыми.
Они такими и оставались. Разница была в том, что после визита Слейзнера уже нельзя было сделать вид, что ничего не знаешь.
Обычно вода и стаканы стояли на трибуне перед пресс-конференцией. Но не в тот раз. Вероятно, так случилось потому, что слишком мало кто в принципе знал о ее проведении и про питьевую воду забыли, а это поспособствовало тому, что принесенная Слейзнером вода казалась совершенно естественной и логичной.
В дверь ванной постучали.
– Эй, ты там заснул? – услышал он голос Лоне с другой стороны. – Нам тут тоже нужно.
– Я скоро! – крикнул в ответ.
– Скоро это когда?
– Пять минут максимум.
Он услышал, как она, вздохнув, снова включила пылесос. В это время он промотал видео дальше, где Слейзнер откручивал у бутылки крышку и наливал воду в оба стакана, сначала в его, а потом в свой, затем пил воду. Другими словами, отравили его не с помощью воды.
Могло ли это случиться раньше? Он прокрутил в голове часы перед пресс-конференцией. Где был и с кем встречался, не было ли еще моментов, когда ему приносили что-то поесть или попить, но ничего такого не припомнил.
За неимением других идей он начал отматывать видео назад, где кадр за кадром вода вытекала из стакана Слейзнера обратно в бутылку, и когда он полностью опустел, он поставил его обратно на трибуну и взял стакан Хеска, после чего вода оттуда тоже начала покидать стакан и затекать в бутылку.
И тогда его осенило, как, скорее всего, все произошло. В тот самый момент, когда Слейзнер поставил его стакан и снова взялся за крышку, чтобы закрыть ею бутылку. В этом единственном кадре, где фокус был наведен на стакан. На стакан, который должен был быть пустым. Который должен был быть таким же абсолютно сухим, как и стакан Слейзнера. Но который таким точно не был.
Там, за трибуной, перед камерами, в жаре софитов, он слишком нервничал, чтобы обратить на это внимание. Тогда он концентрировался на том, как пережить пресс-конференцию, несмотря на все выходки Слейзнера.
Но сейчас он все отчетливо видел. На стоп-кадре четко просматривались прозрачные капли на внутренней стенке стакана и жидкость на дне. Там было немного, не больше того, что могло остаться на свежевымытой посуде, но в то же время абсолютно достаточно, чтобы на многие часы усыпить взрослого мужчину.
28
Сон был двояким. Либо все, либо ничего. От единицы до нуля. Такой глубокий, что было неизвестно, сможет ли она снова подняться. Как будто тело входило в настолько экономный режим, что слишком сильный вдох способен был его выключить. Полностью.
Под отдаленное бормотание Фарида и Цяна внизу она наполнила легкие воздухом и попыталась вдохнуть глубже. У нее получалось, несмотря на боль после ударов в грудь. Затем она приподняла одеяло и посмотрела на все синяки, припухлости и раны.
Зрелище так себе. Но она все равно ощутила себя версией 2.0, наполненной энергией, и, удостоверившись, что ничего не сломано, с трудом вылезла из кровати, натянула на себя тренировочные штаны, футболку и спустилась по узкой деревянной лестнице.
– Опаньки, кто-то явно провел классную ночь! – проводил ее взглядом Цян.
– Давно так классно не было, – сказала она, пока, прихрамывая, подходила к ним.
– Ты в порядке? – спросил Фарид с дымящейся кружкой в руке.
– До этого мне далеко. Но сейчас забей. Как дела у вас?
Цян и Фарид переглянулись.
– Дуня, – Фарид отставил чашку в сторону. – Ты висишь на сайте полиции в разделе разыскиваемых.
Она вздохнула.
– Я знаю. Но сейчас я хочу услышать, нашли ли вы что-нибудь. Если я правильно помню, вы должны были еще раз просмотреть весь материал, пока меня не будет.
– Это мы тоже сделали, но тот факт, что ты находишься в федеральном розыске по подозрению в подготовке преступления против национальной безопасности, – это не шутки. Такое можно приравнять к терроризму, и нельзя просто сделать вид, что это ерунда.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала? Сдалась добровольно?
– Ты сама решаешь. Дело в том, что я и Цян тоже упомянуты. К счастью, пока без имен, а просто как двое мужчин с…
– Фарид, я читала это, – перебила она. – Я же говорила, что он что-то задумал. Это оказалось совсем не то, что я ожидала, но, оглядываясь назад, не могу сказать, что я сильно удивлена. Типичный Слейзнер: из штанов выпрыгивает. Вопрос в том, как нам действовать дальше.
– То, что, как мне кажется, пытается сказать Фарид, – Цян сглотнул. – Вопрос скорее в том, стоит ли нам вообще двигаться дальше.
– Хорошо, просто чтобы я правильно вас поняла, – Дуня переводила взгляд с одного на другого. – Вы же шутите, да?
– Не слышу, чтобы кто-то смеялся, – сказал Фарид, повернувшись в сторону Цяна. – А ты?
– Нет.
– Если вы действительно думаете, что можете просто собрать вещи
