Дикарь из глубинки или курс выживания для мажорки - Алекс Коваль

class="p1">Я выдергиваю руку из крепкого захвата Румянцева и отскакиваю от него, пока он снова не умудрился меня заграбастать. Боюсь, в следующий раз разговора не будет. Сразу закинет на плечо и утащит в свою берлогу. И будет там делать с маленькой девочкой Милкой все те самые приятно-нахальные “ужасы”, от которых пальчики подгибаются и между ног саднит…

Господи! Я стала помешанной на сексе. Извращенкой, которая только об этом и думает. И день, и ночь! Так свихнуться недолго!

– Милка, стой!

Ага, щас.

Стоит только Мише сделать рывок вперед в попытке остановить меня снова, как Дима резко отодвигает меня себе за спину. Встает, скрестив руки на груди. Преграждает внуку Румянцева путь ко мне и заявляет до жути ровным тоном:

– Попрошу на выход.

– Ты… как тебя там?

– Дмитрий.

– Дима, ты серьезно хочешь скандала? – рычит Миша.

– На выход.

– С работы вылететь не боишься?

– Не будем пугать девушку и других посетителей заведения. Давайте вы выйдете сами. Без применения силы с моей стороны, – игнорирует угрозу парень.

Ну, допустим, сил, примененных им одним, тут явно будет мало, чтобы выставить Румянцева. И Миша, очевидно, это понимает. Потому что фыркает. Судя по настрою, он готов перебить морды всему клубу, если придется. Но он и распускать руки не торопится. Смотрит на меня и ждет.

Чего? Вердикта?

Я молчу. Всем своим видом показываю, что он на моей территории. И играть мы если и будем, то только по моим правилам.

Миша и это понимает. Он вообще удивительно понятливый сегодня. Сжимает челюсти. Так, что скулы четко проступают на небритом лице. Бесится. Кивает и “обещает”:

– Я вернусь.

– Сомневаюсь, – фыркает Дима.

– Милка, – выглядывает из-за его плеча Миша, – я вернусь, и мы поговорим.

– Нам не о чем разговаривать, – упрямо задираю нос я.

– Встретимся там, – тычет пальцем мне за спину. Одаривает уничижительным хмыком не дрогнувшего под его натиском Диму и уходит. Шагая решительно и зло.

Я провожаю взглядом его спину до самых дверей. Как он вообще попал в этот чертов клуб?! “Эдельвейс” не из тех заведений, что по карману пусть и не простым, но фермерам из глубинки. Сюда не все медийные личности вхожи, а этот… этот прошел. Может, я о внуке Андрея Петровича еще чего-то не знаю?

Миша

Я взрослый тридцатипятилетний мужик. У меня огромный послужной список. Я полжизни пробегал со снайперской винтовкой наперевес. Не раз бывал в горячих точках. Дослужился до подполковника. Принимал не самые радужные решения, от которых порой зависела чья-то судьба. А еще у меня есть сын. И куча других проблем, которые не предполагают свободного времени на капризы взбалмошных девиц.

Я должен включить мозг, забить болт и послать ее на хер!

Но я не посылаю. Наоборот. Вопреки всему бегаю за малолеткой, как какой-то сопливый салага. Таскаюсь за городской принцессой на десять лет младше меня! Я чокнулся.

А в данный момент еще и в бешенстве. Не знает меня она, видите ли. Видит первый раз. Коза!

А ее платье? Что это, мать его, за платье? Майка, едва прикрывающая задницу! И как она с такими предпочтениями в одежде умудрилась к двадцати пяти годам остаться нетронутой? Да там только при мне трое трахнули ее взглядом! А если бы не было моей рожи, грозящей им скорую расправу, то и не только взглядом…

Ну, Милка!

Я вылетаю на улицу. Вдыхаю полной грудью. Город. Загазованный, бетонный, душный. Хочется рычать на каждого, кто мимо проходит в этот чертов клуб. И Милка моя там. Коза такая. Не знает она меня. Не верит, что достану? Ну-ну, заноза.

Достаю телефон, набираю Алексея.

– Слушаю, Мих, – отвечает друг практически сразу.

– Дело есть.

– Внимательно…

Пока решается вопрос, как мне попасть внутрь клуба, я строю план, как буду выманивать оттуда городскую упрямицу. И спустя пятнадцать минут мой телефон вибрирует.

– Мих, путь открыт, – говорит друг.

– Буду должен.

– Вопрос можно?

– Ну? – а у самого уже руки зудят, как представлю, что буду делать с Милкой, как только заполучу ее себе.

– Ты в столицу вырвался по клубам пошарахаться? – и ржет.

– А вот представь себе, решил сменить обстановку.

– А я уж думал, что ты рванул к родственникам своим.

– Не дождешься. Все, до связи…

– Кстати. Котов этот, владелец клуба, нормальный мужик. Так что ты там не дебоширь, а то неудобно получится.

– Понял-принял. Бывай, – отбиваю звонок и тороплюсь ко входу.

Там меня не очень рады видеть. Но по смазливой роже Дмитрия вижу, что звонок сверху уже поступил, потому что как только я подошел, эти два недосекьюрити разошлись, пропуская. Хмыкаю, качнув головой. Сказал же, войду, значит, так и будет.

По короткому коридору прохожу, попадаю в сердце клуба. Музыка долбит по барабанным перепонкам, яркий свет софитов слепит. Да, Михаил Русланович, стареешь. Никогда не любил такие места.

Столики, диванчики, чуть поодаль барная с крутящим в руках шейкер барменом. Прохожусь по всем присутствующих внимательным взглядом. Ищу ее, Милку. Ну, держись, девка. Несдобровать твоей сочной заднице. Наказывать буду долго и с пристрастием. От одной только мысли об этом в тесных штанах становится еще теснее. Что же ты со мной сделала, Мила, что от одной мысли о тебе в штанах пожар?

Улавливаю девочку свою. Вот она вся блестит в своей тряпке по пупок. Зудят руки как хочется ее утащить в свою берлогу, подальше ото всех этих взглядов. Вон парочка пасется недалеко от Милки. Все глаза вытаращили. В штанах компас, что настроен четко на нее. Чуть поодаль еще три мужика слюни пускают. А девчонка будто не замечает, какое впечатление производит на окружающих. Отрывается себе на танцполе. Задницей крутит. Волосы ее пружинками подскакивают от каждого движения. Руки выше, платье короче, разрез оголяет пикантную часть бедра. Мать его! Я сейчас и сам похож на всех этих мужиков, в мыслях уже имеющих ее в разных позах. Только девочка моя! Как бы долго не ерепенилась, моя, и точка.

Решаю выбрать наблюдательную тактику. Пока. Пусть думает, что меня тут нет. Посмотрю, что будет дальше.

А дальше, мать его, девчонка плывет к барной стойке. Там успевает махнуть коктейль. К ней подходит девушка. Чуть старше Милы, в платье поскромнее, с темными длинными волосами. Они уходят за столик. Подруга, значит. Ладушки, продолжаем…

Девушки