Гордиев узел с бантиком - Валентина Андреева

Собеседник оказался без понятия. Дверь рывком распахнулась, явив мне человека с ружьем. Кажется, охотничьим. Точно не автоматом — видела, знаю…

Зря я приводила себя в порядок. Глаза, рот и волосы вернулись в исходное положение. А дальше произошло вообще нечто невообразимое. Кто-то завопил дурным голосом: «Ложись!!!» Я невнятно промычала: «Куда?». Та к сказать, хотела выиграть время, чтобы трезво оценить ситуацию. Вместо ответа меня уронили на пол. В весьма неудобном положении. Я бы его поменяла, но сверху на спину обрушился монолит — панцирь из тонны намокшего и высохшего цемента. Я благоразумно промолчала, радуясь за Наташку. Орет себе на приволье, душой отдыхает. Продолжает поминать меня недобрым словом.

— Мишка, шельмец! Ты что ж это мне здеся учинил?! Ты ж мне девок угробил, паразит!

Скосив глаза по максимуму, я с одобрением отметила просеменившие мимо моей головы ноги бабы Нюши. В желтеньких носочках. Очень своевременно подоспели. До слуха долетел приглушенный звук подзатыльника, отмеченный мной с удовлетворением.

— Да ладно, ма, ничего я не делал. Спросил, кто пришел, а в ответ молчание. Вот и вышел со старым отцовским ружьем, проверить.

«Молчать надо громче», — сделала я единственно правильный вывод и активно завозилась, пытаясь освободиться от пуленепробиваемого панциря. Уже догадалась, что зря радовалась Наташкиной свободе. Именно она вольготно раскинулась на мне бронежилетом с небольшим перекосом на правый бок. И, поздновато оценив опрометчивость своего геройства, предпочла отключить соображение и слух. Хотя потеря соображения для Натальи нонсенс.

Пока шли негромкие, но виртуозные словесные дебаты между матерью и сыном, включая рукопашную борьбу за незаряженное, как выяснилось, ружье, я успокоилась. Миша не псих, не всех гостей с ним встречает — деда оберегал. Покрехтывая, я думала, стоит ли разочаровывать Наташку в ее отважном самопожертвовании. Окончательно отлежав подбородок, решила — стоит, а то ей некого будет спасать в другой раз. Долго в таком положении не продержусь. И слабенько покликала бабу Нюшу.

Перепалка сразу оборвалась. А через секунду с меня стащили Наташку. Попытка поставить ее на ноги провалилась, она упорно поджимала ноги, одновременно гримасничая так, как мне не довелось ни разу в жизни. Подруга явно зависла в другом измерении. Заткнув указательными пальцами уши и крепко зажмурив глаза, она заодно и губы сжала. Кажется, мы перенимаем друг у друга самое худшее. С другой стороны, Наташке все-таки есть чему у меня поучиться. А главное, мне удалось схватить и сунуть под стол временно бесхозное ружье.

— Оставьте Наталью в покое, — устало потребовала я. — Вот как висит она на ваших руках, так и приземлите. Только осторожно, а то потом на коленках синяки останутся. И лучше отойди от нее подальше. Иногда она способна так «глаголом жечь сердца людей», что и на расстоянии уши загорятся.

Очутившись на полу в полной свободе от чужих рук, Наталья мигом пришла в себя. Для начала открыла один глаз, его вполне хватило, чтобы сориентироваться в окружающей обстановке. Второй открывать не стала. То ли экономила, опасаясь преждевременного износа, то ли боялась увидеть двумя глазами что-нибудь лишнее. А вот уши задействовала в полной мере. Ушами она, благосклонно кивая головушкой, внимала извинениям Михаила. Покаянная, сдобренная комплиментами речь двухметрового бугая лилась рекой. Я только не поняла, почему подруга кивает на предложение Михаила хоть сейчас взять ее в свой штат телохранителем. Оценив явное преимущество физического развития сына бабы Нюши, я с сомнением уставилась на стройную фигуру Наташки и решила, что он придурок. Подтверждение своему выводу попыталась отыскать в чертах его лица. Ущербность умственного развития зачастую накладывает своеобразное клише на физиономию человека. Но меня постигло глубокое разочарование. С такой интеллигентной, мало того, располагающей физиономией, умными, проницательными глазами дураками не бывают. Бывают шизофрениками в стадии ремиссии, но едва ли Михаил принадлежит к этой категории. И еще. Он был мне смутно знаком, где-то я его уже видела.

От мучительных попыток вспомнить место и обстоятельства встречи с Михаилом меня отвлек спокойный Наташкин голос. И не просто отвлек, прямо-таки поразил. В первый раз слышала у подруги подобную манеру излагать свои мысли. Обычно разговаривает так, словно вещает с трибуны на многоголосую толпу. Все ее прекрасно слышат. Без микрофона.

— Очень жаль, что в свое время я не вышла замуж за альфонса… альфиста… Боже мой! Все в голове перепуталось. Скажу проще, за члена официальной непреступной группировки «Альфа». Он научил бы меня боевому искусству борьбы за сохранение моей жизни и независимости. Как дала бы тебе, Миша, с налета разок по башке, забыл бы свои пережитки прошлого — бандитские замашки. Где-то я тебя видела…

— На стенде под заголовком «Их разыскивает милиция», — с готовностью подсказала я, пытаясь отделаться от аналогичного наваждения. Понятное дело, «в человеке все должно быть прекрасно…», но не до такой же степени. Впрочем, чужая душа и мысли — потемки, возможно, они у него как раз черные.

— Не исключено, что где-то наши пути и пересеклись, — мягко улыбнулся Михаил, демонстрируя полное понимание, — а может, все гораздо проще. Вы могли видеть меня на рекламных плакатах. Недавно прошли выборы депутатов местной управы. Я их выиграл.

— Так его ж фотка на календаре, что у меня в комнате висит! — опомнилась баба Нюша. — Вместе с Дарьей, женой его. Что б ей, красавице, провалиться!

— Без жены фото, — продолжая улыбаться, поправил маму депутат. — Анна Васильевна не жалует Дашеньку, потому и фото уполовинила. Меня оставила, а ее… Впрочем, это наше семейное дело.

— В моем доме твоя прошмандовка висеть не будет! — отрезала баба Нюша, явно выходя за рамки «семейного дела». — Я ее в сортир определила. — Она победно подбоченилась.

— О как! — восхитилась Наташка, окончательно забыв про план сведения счетов с Мишей. — Надеюсь, девушка служит главным украшением его богатого содержания. Но нас с Ириной это не касается. Мы приехали за Иванычем. Как стемнеет, Миша поможет нам загрузить дедку в машину. Если ты не в курсе, — Наталья удостоила его равнодушным взглядом, — мы намерены спрятать его на своих подмосковных дачах.

— Разделите пополам? — вежливо поинтересовался Михаил, но эта вежливость искрилась нотками раздражения. — Или будете ухаживать за ним поочередно, перетаскивая из дома в дом?

— Ир, кажется, нам хамят? — повысила голос Наташка, и все на нее зашикали. — Определенно, нам хамят, — убавила она громкость. — Баба Нюша, ваш сын намерен препятствовать нашей спасательной операции?

— Я сам о деде позабочусь! — вмешался Михаил, положив руку на плечо матери. — У меня нет доверия к незнакомым людям. Зато есть повод сомневаться в вашей честности. Очень серьезный. И хватит разговоров на эту тему. Давайте лучше…

— Какой повод? — молниеносно оборвала я речь Михаила.

— Что значит «какой повод?» — весьма натурально удивился Михаил.

— Ир, похоже, из нас делают идиоток, — хмыкнула Наташка. — Что ж ты такой забывчивый, депутат своей вотчины? Обвинил нас в нечестности и забыл?

— Не будем препираться. Вы этот повод прекрасно знаете. Деда я сам пристрою в безопасное место.

Спрашивать, куда именно он собирается пристроить Иваныча, не имело смысла — не скажет. Я ограничилась коротким заявлением: дед является важным свидетелем убийства на озере и как бы им всем не погореть синим пламенем вместе с ним. В этом ли доме или в навороченном коттедже Михаила, не важно, если конечный результат предсказуем. От души надеюсь, что ликвидатор не бродит где-то рядышком, вокруг да около. Не исключено, что он мог отследить процесс спасения Иваныча бабой Нюшей. Если не трус и не дурак, наверняка ждал невидимкой, когда хибара деда превратится в большой пылающий костер. Мы-то со своей запятнанной Михаилом честностью уедем. А вот им, несмотря на его высокое положение депутата, придется туго. Никакая охрана не поможет.

Я посмотрела на бабу Нюшу, но она отвернулась и поспешила к кухонному столу, объяснив свой порыв срочной необходимостью помыть посуду. Из комнаты донеслось сухое покашливание — Иваныч проснулся. А раз так, именно ему надлежало решить, кому из нас доверить свое спасение.

Баба Нюша всплеснула руками, слазила в холодильник за лекарством и закрыла его, лягнув дверцу ногой. К нашему с Наташкой удивлению, достала она не целебную настойку. В прозрачном полиэтиленовом пакетике лежали обыкновенные аптечные упаковки. Очевидно, стратегические запасы зелья кончились.

Мы ринулись в комнату следом за бабой Нюшей. Как-никак принимали активное участие в спасении Иваныча. Не хватало его угробить. Вдруг она плохо ориентируется в медицинских препаратах. По незнанию даст ему не то, что надо. Надеяться на эффект плацебо не стоит. Похоже, Иваныч верит только в самодельные средства от недуга. Михаил вежливо посторонился. Сметать его с дороги не пришлось. Я даже огорчилась, поняв, что не сможем нанести ему пару легких телесных повреждений. Или на крайний случай ноги отдавить.